Дыхание постепенно восстанавливалось, а мозги прочищались. Леа опустила руку, впитав в нее магию, и растерянно огляделась. Что-то заставило ее проснуться, что-то плохое… Что?

Девушка выползла из кровати и накинула домашнее платье поверх рубашки. Застегивая его спереди, она обратила внимание, что пальцы дрожат. Как всегда, когда ей нужно было успокоиться, схватилась за браслет со своей коллекцией камней и застегнула на запястье. Перебирая его отделения как четки, еще раз огляделась. Почему ее химера сегодня не пришла? Еще рано? Может, уже идет? Леа прислушалась, отчаянно жаждая услышать знакомое цоканье. В замке царила тишина. Так безмолвно, как бывает только вдали от городов. Даже ветра не слышно.

Стоило девушке немного расслабиться, как она снова дернулась. Крик. Кто-то кричал. Звука почти не было слышно, но кто-то кричал.

Вопль повторился, пробирая до костей. Женщина.

О боги…

А если это Шарли или Матишка?!

Леа бросилась к двери и дернула на себя. Потом выругалась недавно изученными словами, повернула ключ и снова потянула. Как-то сразу оказалась в коридоре, и в тот же момент дверь захлопнулась за ее спиной. Девушка подняла свечу повыше, пытаясь рассмотреть хоть что-то, и увидела фрески. Они все глядели на нее. Хищно, кровожадно, предвкушающе.

«Т-ты-ы… т-ты-ы… т-ты-ы… – слышалось в абсолютной тишине коридора. – Т-ты-ы…» Леа замерла с распахнутыми глазами, дрожа всем телом, и с ужасом наблюдала, как дама в синем поворачивается к ней и медленно, будто преодолевая сопротивление камня, указывает рукой на нее.

«Т-ты-ы!»

Беззвучно взвизгнув, Леа метнулась в сторону. Но там тоже на нее глядели, смотрели, скалились лица с фресок. Живые, такие живые, настоящие, злые.

«Т-ты-ы! Т-ты-ы! Т-ты-ы!»

Уже не помня себя от ужаса, девушка заколотила кулаками в первую попавшуюся дверь.

– Помогите! – голос почему-то еле звучал. Горло стискивала невидимая хватка ужаса. – Помогите!

«Т-ты-ы!!!»

Голоса, беззвучный шелест приближался. Леа развернулась, готовая принять удар, сопротивляться, драться за свою жизнь. И в этот момент дверь за ее спиной распахнулась, и девушка стала заваливаться назад. Ее подхватили. В коридор рванулся свет из комнаты. И все стихло.

– Леа? Что с тобой?

Распахнутыми во всю ширь глазами девушка глядела в темноту коридора, но все пропало. Фрески не двигались, звуков больше не слышалось.

– Леа?

Первый голос принадлежал Анталю, второй – Сандору.

– Закройте дверь, – прошептала Леа.

Виконт недоуменно глянул на нее, явно оценивая состояние, и послушно закрыл дверь. Девушка мимоходом подумала, насколько компрометирующе это выглядит, но сейчас на это было наплевать.

Только убедившись, что дверь заперта, Леанора осмотрелась. Комната почти не отличалась от ее, разве что тут преобладали зеленые цвета. Взгляд натолкнулся на карты, бутылку вина и какие-то исчерканные заметками листы. Оба юноши настороженно смотрели на девушку, явно ошарашенные ее появлением.

– На тебе лица нет, – Сандор подошел ближе и осторожно взял ее за руку. Леа вцепилась в его ладонь, как в единственное реальное в этом мире. Анталь отошел к столу, налил вина в чистый бокал и, вернувшись, сунул ей.

– Выпей, станет полегче.

Признаться, Леа не хотела, но Ференц был неумолим. И прав: после нескольких глотков стало получше.

– Кричали… – прошептала она наконец. Потом откашлялась и продолжила громче: – Я услышала, что кто-то кричал. Женщина. Выскочила в коридор. А там фрески. И все смотрят на меня. Как живые. И голос прямо в голове. «Ты! Ты!» – кричит. А потом дама в синем начала поворачиваться и так рукой на меня, – и Леа повторила жест.

Парни переглянулись.

– Ты что-нибудь понял? – спросил Анталь.

– Я не вру! Я не придумала! – дернулась девушка. – Это правда.

– Мы верим, Леа, – просто и серьезно ответил Сандор.

– Это может быть Шарли… Или Матишка. Моя горничная, – пояснила она.

– Или Марика, или какая-то другая служанка, – добавил Анталь.

– Надо выяснить, – виконт развернулся к двери, но Леанора тут же вцепилась в его руку.

– Там они… фрески!

Юноши снова переглянулись.

– Вариантов не особо много, – наконец произнес Сандор. – Давай попробуем. Если опасность будет слишком велика, то вернемся и будем думать. Но не помочь Шарли или Матишке мы же не можем, не так ли?

Леа судорожно кивнула и еще крепче вцепилась в его руку.

– А вы разве не слышали?

Анталь взял тяжелый канделябр на пять свечей и открыл дверь.

– Нет, мы не слышали. – Сандор подтолкнул Леа за приятелем и сам встал замыкающим.

Коридор показался девушке затаившимся. Притихший, зловещий, он выжидал, заманивал своих жертв. Анталь поднял канделябр повыше. Фрески безмолвствовали и не двигались. Леа тихо всхлипнула. Сандор взял еще один подсвечник.

Сейчас при увеличившемся освещении недавние события даже девушке показались выдуманными.

– Я это видела, – упрямо заявила она, хотя никто ей ничего не говорил. – Это было!

В этот момент все трое услышали где-то далеко крик. Анталь на миг замер, как гончая перед стартом, а потом рванул вперед. Его приятели помчались за ним. Огонь в свечах не выдержал такой скорости и погас. Канделябры оставили у лестницы. Бежать по ней казалось опрометчивым, но Анталь не притормозил нисколько. Леа пришлось подхватить юбки одной рукой и, держась второй за поручень, в норовящих свалиться туфлях поспешить следом. Сандор вырвался вперед, но внизу застыл, глядя на девушку.

– Беги уже! – рыкнула она, сама себя ругая за подобное.

Виконт благодарно кивнул и бросился за Анталем. Леанора же, дрожа от ужаса, продолжила спуск, стараясь хотя бы не свалиться. Шаги парней удалялись. На лестнице света от приглушенных магических светильников было побольше, но стоило девушке остаться одной, темнота стала гуще. «Мне это кажется, кажется», – думала Леа, озираясь и ускоряя шаг. Не вовремя она повернула голову и увидела, как на противоположной стене проявляется темное пятно, приобретая очертания человеческой фигуры.

Девушка взвизгнула и бросилась вниз. Как не переломала себе ноги, одним богам известно. Стоило оказаться у ближайшей стены, как взгляд мигом упал на фреску. Здесь они встречались реже, но все же. Леа невольно уставилась в глаза изображенному мужчине. Лицо казалось замершим, как и положено. На миг магичка даже подумала, что все в порядке, но краем глаза заметила движение. Нарисованная рука тянулась к ней.

Взвизгнув, Леанора бросилась вперед. Куда угодно, лишь бы не видеть этих жутких фресок. Тем более впереди слышался какой-то шум. Кажется, дрались. И хотя разум кричал, что ей уж точно нечего делать там, где дерутся, страх остаться наедине с фресками оказался сильнее.

Девушка влетела в комнату, где шумели, даже не сразу поняв, что это «чудовищный» зал, и распахнутыми глазами увидела три фигуры, мечущиеся по всему его пространству. В первых двух она опознала Анталя и Сандора. Они нападали на третьего. Гибкого, высокого – или кажущегося таковым – мужчину, двигающегося очень быстро и ловко. Причем настолько, что мгновенно стало ясно: это он нападает. И защищаться обоим юношам удается с огромным трудом.

«Убийца! Это он! – поняла Леа, в ужасе прижав ладони по рту. – Лунная Королева, Лунный Король! Что же делать?!»

В этот миг откуда-то со стороны раздался тихий стон. Девушка повернула голову и увидела до боли знакомую картину – кто-то, и похоже, что женщина, лежал в крови на каменном полу. Однако в этом случае жертва еще дышала. Леанора подбежала к ней и опустилась рядом, с ужасом и недоумением узнав в ней Марику. Та прижимала руку к боку, но пальцы уже окрасились в алый, в лунном свете из огромных окон кажущийся нереально ярким.

«О боги, что же делать?!» – Леа судорожно перебирала свои скудные знания по целительству и понимала, что ничего толком вспомнить не может.

«Нож вытаскивать нельзя, – всплыло в памяти. – Боги, ножа-то и нет!» В мыслях царила истерика. Сведения о том, что нужно делать при ранениях, с трудом пробивались через нее. Леанора чуть согнула ноги Марики в коленях и наконец посмотрела на рану. Кровь выталкивалась из нее пульсирующим фонтаном. Пострадавшая потеряла сознание, и теперь ничто не мешало крови уходить. Стало ясно: долго при таком потоке несчастная не протянет. Паника накрыла Леанору с головой. И девушка, наверное, отдалась бы ей, если бы не понимание: если она ничего не сделает, Марика не выживет. Не выживет. И это будет по ее, Леа, вине. Самое ужасное, что она сейчас могла предпринять, – это ничего не делать.