– Может, Вельгарда имел какие-то особые сведения? – предположила Леа.

– Или масштабы его жертв были серьезнее? – отпила из вновь наполненного бокала Шарли.

– Все, конечно, возможно, – пожал плечами Сандор. – Но больше похоже на страшилку для народа, чем на реальную магическую практику.

– Мне вообще кажется, – Анталь вновь уселся и задумчиво посмотрел на вино в бокале, – что Тханн, а, возможно, и Ийер – это некая аллегория, искусственная персонализация процесса создания вселенной с ее мирами. Сначала было нечто единое, потом оно распалось на части, некоторые из них погибли, некоторые стали мирами. Мы видим неких сверхсильных существ, богов, но иногда ветер – это просто ветер, а не гуляющий Арали[10], а землетрясение просто землетрясение, а не игры магов.

– Хм… – Шарли явно задумалась. – Ты хочешь сказать, что не было никакого Тханна, и Вельгарде не к кому было взывать? Но за что-то же на него ополчились?

– Я не утверждаю, а рассуждаю, – повел плечами Анталь. – А ополчиться, я уверен, было за что.

– Слишком много власти в одних руках, – заметил Сандор. – Да и человеком Вельгарда был… – он замялся, подбирая слово.

– Так себе, – предложила Шарли.

– Непростым, – подсказала Леа.

– Дерьмовым, – припечатал Анталь. – Он виртуозно умел стравливать людей, если они ему не нравились, и всегда находил способ отомстить. Я порой думаю, что если он и воскрес, то только ради того, чтобы досадить всем, кому не успел нагадить при жизни. Ну и отомстить, конечно.

– Милейший человек, что сказать, – рассмеялась Шарлотта. – Такой мог и вернуться.

– Меня волнует не столько то, – сказал Сандор, задумчиво крутя бокал в руке, – что он может вернуться, сколько то, что в это верят. Не знаю уж, сколь многие, но эта идея жива, а значит, под ее флагом возможны самые интересные союзы и ситуации. Например, если люди искренне верят, что Вельгарда возродится, то они могут или пытаться помешать этому, или, наоборот, подготовить для этого почву.

– Думаешь, браслет, – Леа украдкой бросила взгляд на Анталя, – попытался украсть кто-то из первых или вторых? Одни, чтобы не дать Вельгарде до него добраться, другие – чтобы лично отдать ему в руки.

Сандор покивал.

– А мне кажется, – высказалась Шарли, – что на этакой вещице просто захотели заработать.

– Или какой-то маг решил стать сильнее, – предположил Анталь. – Наверняка это мощнейший артефакт, а хозяина можно и перенастроить, если понадобится.

На лицах молодых чародеев появилось одинаково блаженное выражение: они все представляли браслет на своем запястье.

– Хоть потрогать бы, – вздохнула Леа.

В этот момент за стеной что-то разбилось.

Все четверо заинтересованно повернули головы. Их не разочаровали: вслед за звоном раздались голоса, разумеется, на повышенных тонах. Толком было ничего не разобрать, но слово «убил» повторилось несколько раз. Анталь, не стесняясь, вскочил и открыл дверь. Слышно стало лучше.

– Матьяш, – определила Шарли.

– И Этьен, – согласилась Леа.

Стена вздрогнула от удара.

– Как интересно, – мурлыкнул Анталь и скользнул в коридор.

Остальные последовали за ним. Юноша как раз открыл дверь в соседнюю комнату. Мимо него пролетел спиной вперед Этьен.

– …убивал ее! Не убивал! – гремел пока еще невидимый Матьяш.

– Убил! Убил! – орал уже вскочивший противник. – Ты только ломаешь! Увидел, что я ей мил, и не выдержал! – и рванул к Варга с кулаками.

Матьяш размахнулся и тоже ударил. Этьен смог увернуться, заехал ему в бок, потом еще раз, однако и сам получил под дых и в челюсть.

– Может, их растащить? – намекнула парням Шарли.

– Разумеется, – кивнул Сандор и не сдвинулся.

– Мил?! Ты?! Рехнулся, нищебродище?! На что такая могла позариться?

Они вновь сцепились, повалили какую-то этажерку, сами упали на нее, разломав к демонам, и теперь катались по полу, мутузя друг друга кулаками.

– А вот и разглядела! – оказавшись сверху, Этьен бил, не сдерживаясь. Матьяш получил и глаз, и в челюсть, и в ухо.

– Да она прилюдно тебя послала! – Варга извернулся и сбросил противника с себя, пнув, но тот умудрился откатиться и вскочить. Матьяш тоже оказался на ногах.

– На людях послала, а без людей – очень даже нет!

Заклятые соперники закружили друг вокруг друга.

– Кого ты обманываешь, голяк? Она тебя послала, как и Аилушка, и ты сбрендил!

Упоминание о некой Аилушке явно было запрещенным ударом.

– Заткнись! Заткнись!

Удар, еще удар. Этьен бил уже без каких-либо изысков, лишь бы достать. Матьяш сейчас больше защищался, хоть и выглядел крупнее, пусть и ниже.

– Как скучно я жила раньше, – поделилась Шарли, отхлебывая из бокала, который невольно захватила с собой.

– О, та же мысль, сестра.

– Вы сестры? – удивился Сандор.

– Уже да, – кивнула Шарлотта, переглянувшись с Леа. Обе девушки прыснули от смеха.

– У мужчин при побратимстве принято отпивать вина из чаши друга и обмениваться мечами, – иронично, не отрывая взгляда от потасовки, заметил Анталь.

Девушки отдали друг другу свои бокалы и глотнули.

– Обменяемся пудрами, – решила Леа, и девушки засмеялись.

Именно этот момент Матьяш выбрал, чтобы свалить Этьена и усесться сверху, занеся здоровенный кулак над ним. Сандор и Анталь поняли, что больше медлить нельзя. Первый резким рывком дернул Матьяша на себя, а второй схватил мигом вскочившего Этьена.

– Заморожу! – рявкнула Шарли так, что подскочили даже горшки с цветами.

Все в комнате застыли, будто их уже заморозили.

– Сели! – закрепила успех Шарлотта. Анталь с Сандором опомнились и надавили на своих подопечных, заставляя их опуститься в чудом уцелевшие кресла. Леа бочком прокралась к дивану на гнутых ножках и пристроилась с краю.

– А теперь четко и внятно, почему ты, Матьяш, считаешь, что Этьен убийца?

– Слушай, виконтесса, я, конечно, уважаю женщин и титулы, но у тебя нет никакого права мне приказывать! – ожидаемо возмутился тот.

– Но ты же хочешь, чтобы о преступлении Этьена Плеймонда все узнали, – коварно улыбнулся Анталь. – Вот и расскажи.

Под таким соусом идея Матьяшу больше понравилась.

– Я не совершал никакого преступления! – выпалил Этьен.

– Еще как совершал, – ухмыльнулся его противник. – Видите ли, лаор Этьен Плеймонд совершенно не переносит, когда кто-то лучше него. А поскольку ни денег, ни красоты, ни особенных талантов за ним не водится, то он почти все время страдает и завидует, завидует и страдает! Да, чудовище?

– Это ты чудовище! Ты! Это ты, как видишь кого слабее себя, так сразу нападаешь! Ты и свора твоих прихлебателей! Ты мне всю жизнь испортил, подлец! – Этьен обвел взглядом присутствующих. Его лицо раскраснелось, а на подбородке и левой скуле растекались здоровенные синяки. Левый же глаз превратился в щелочку. – Ты все годы в гимназии меня травил!

– А ты только ныл и жаловался. Все годы бегал к учителям и стучал!

– А что, мне нужно было драться со всей твоей сворой? Один против пятерых?! Ты хоть знаешь, каково это, когда на тебя наскакивают пятеро здоровенных лбов?

– Друзьями не пробовал обзаводиться?

– Да все тебя боялись!

– А может, никто просто с тобой не хотел дружить, а? Ты же всем всегда завидовал! Ты думаешь, это не видно? Тебя же не зря прозвали Ли-линдалином! Рыжий куури!

– А вот с этого места поподробней, – заинтересовался Сандор. – Что за Ли-линдалин?

Этьен попытался дернуться в хватке Анталя, но тот держал крепко. Конечно, захоти рыжий вырваться всерьез, Ференцу пришлось бы нелегко, но это был, скорее, жест отчаяния. Леа с ужасом увидела, как глаза Этьена наполняются какой-то злой болью, но он не сдавался. Гордо вскинул подбородок и яростно уставился на Матьяша. Тот тоже впился взглядом в его лицо, выдерживая жестокую паузу, выкручивая из того все жилы.