Идти вниз было относительно легко, но вдруг перед двумя обтекателями, предназначенными для того, чтобы направлять потоки воды в кожухи гребных винтов, Демьяненко зацепился ботинком за край резиновой плитки и, не удержав равновесия, упал. Цепь, свалившись с его плеч, с грохотом скользнула по палубе, увлекая молодого лейтенанта за собой.

Страховочный конец натянулся. Закричав, торпедист широко расставил ноги, но Демьяненко и тяжелая цепь успели приобрести слишком большой момент инерции, а палуба была уже чересчур покатая. Вскрикнув, мичман упал.

Два человека и пять метров тяжелой цепи стремительно сползали по наклонной палубе в воду. Грачев понял, что тоже не сможет удержаться на ногах. Подбежав к торчащему над палубой обтекателю, он изо всех сил вцепился в него.

Страховочный конец, обвязанный вокруг пояса Грачева, натянулся, стремясь оторвать его от обтекателя, но старший механик держал намертво. Трос зазвенел, как струна, угрожая лопнуть, затем ослаб.

— Что там у вас случилось? — проквакала рация.

Грачев не мог ответить. Торпедист все еще валялся на палубе, ругаясь, но Демьяненко уже поднялся на колени и начал звено за звеном выбирать цепь. Когда наконец появилось кольцо с карабином, оно было мокрым от морской воды. Пальцы Грачева ныли от холода. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы разжать их, сустав за суставом.

— Лысенко! Демьяненко! Закрепляйте цепь!

— Игорь, что у вас?

— Движемся с опережением графика, — сказал Грачев.

«Зверь», имевший размер крышки иллюминатора, был раскрашен по секторам красной и белой красками, а по периметру было написано на нескольких языках предупреждение «ОПАСНО». В середине имелось черное круглое отверстие, откуда небольшой взрывной заряд выдвинет антенну. Как только буек окажется на поверхности воды, зажжется световой сигнал и сработает дымовая шашка. Буек крепили к палубе пять болтов.

Лысенко оказался прав. Головки болтов были покрыты ржавчиной.

Схватив торцевой ключ, Грачев навалился на первый болт. С громким скрипом тот тронулся с места. Дальше крутить было уже легче. Один за другим неохотно вылезли четыре болта. Грачев выбрасывал их за борт. Надев ключ на пятый болт, он нажал на рукоятку.

Болт не шелохнулся.

— Последний, твою мать! — выругался Грачев. — Ну же, мичман, тебе не привыкать таскать торпеды. Помоги мне справиться с этим ублюдком.

Торпедист схватился за рукоятку.

— Раз — два, взяли!

Они что есть силы надавили на рукоятку. Послышался хруст.

Рукоятка сломалась пополам.

Выругавшись, Грачев швырнул сломанную рукоятку за борт и достал рацию.

— Командир, цепи закреплены. Четыре болта мы открутили, но пятый не поддается. Придется его отстреливать.

— Хорошо. Возвращайтесь в рубку.

Грачев столкнул цепь вниз. Она с грохотом сползла по борту, упала в воду, подняв фонтан брызг, и натянулась.

Подниматься вверх оказалось проще. Подводники без приключений добрались до открытого люка.

— Мы готовы, — сказал в рацию Грачев. — Отстреливай.

Марков сказал что-то тому, кто стоял рядом, затем его голос снова зазвучал громко и отчетливо.

— Даю обратный отсчет: пять, четыре, три, два, один, пуск!

Сначала ничего не произошло.

— И что дальше?

Вдруг сверкнула белая вспышка и раздался толчок, который подводники на палубе ощутили сквозь подошвы ботинок. Ну наконец-то!

Но, подняв взгляд, Грачев увидел, что «зверь» по-прежнему лежит на палубе с выдвинутой антенной, окруженный облаком поднимающегося оранжевого дыма. В верхней части буйка слабо замигал огонь, словно заработал фонарик с севшими батарейками.

Грачев шагнул в люк.

— Ждите меня здесь, — не оборачиваясь, бросил он. — Я спихну эту дрянь за борт ногой.

«Портленд».

— Ого! — воскликнул Шрамм.

На восьмиугольном экране появилась ярко-зеленая вертикальная линия там, где только что ничего не было. Акустик прокрутил звук через наушники. Отрывистый, резкий хлопок, за которым последовали быстро затихающие отголоски, отразившиеся от льда.

— Центральный пост, докладывает акустик. Только что что-то взорвалось прямо по курсу. Пеленг ноль ноль восемь.

— Торпеда?

— Никак нет, сэр. Взрыв был слишком слабым и слишком быстротечным. Но затем раздался звук, похожий на гудение старого большого колокола. Похоже, что-то громыхнуло внутри корпуса.

Не дожидаясь того, что новая информация появится на планшете целеуказателя, Ванн понял, что неизвестный звук донесся приблизительно оттуда же, откуда и два предыдущих сигнала. Итого один, два, три. «Русская подлодка спешила к чистой воде, и что-то взорвалось у нее внутри». Это можно было считать огромной удачей, потому что, когда обнаружат обломки, будут видны только следы внутреннего взрыва. «Совсем как в случае с «Курском»». Но Ванн не собирался полагаться исключительно на волю случая.

— Подать сигнал общей тревоги! Полный вперед!

Услышав сигнал общей тревоги, Стэдмен почувствовал, как «Портленд» начинает набирать скорость. Он открыл дверь радиорубки. Сейчас, когда субмарина шла полным ходом в подводном положении, работы у радистов почти не было, и лейтенант Бледсоу, командир службы связи, находился в рубке один.

— Я ищу Энглера, — сказал Стэдмен. — Вы его не видели?

— Я отослал его перекусить.

Старший помощник как раз поднялся со средней палубы. Он только что заглядывал в столовую и видел, что радиста там нет. В поведении Бледсоу ему что-то не понравилось. Похоже, старший радист прекрасно знал, где находится Энглер, но не видел причин докладывать об этом старшему помощнику.

— У Энглера могут быть серьезные неприятности. Лейтенант, если вам что-нибудь известно, лучше говорите сейчас.

— Если я что-нибудь выясню, кому мне докладывать, вам или командиру?

— Мистер Бледсоу, я являюсь старшим помощником.

— И тем не менее?

— Просто поставьте меня в известность, — повторил Стэдмен и отправился искать Энглера.

«Байкал».

Торопясь к корме, Грачев ругался вслух. Пронизывающий ветер, дующий со стороны ледовых полей, отогнал оранжевый дым с палубы. Огонек наверху буйка продолжал слабо мигать. Только оказавшись рядом со «зверем», Грачев задумался, почему дым имеет такой странный цвет.

Оранжевый?

При горении порохового заряда выделяется другой дым. А вот сигнальный дым, предназначенный для того, чтобы привлекать внимание спасательных кораблей, — он действительно имеет оранжевый цвет. Грачев посмотрел на выдвинутую антенну. Взрыв, дым явились следствием срабатывания второго заряда, предназначенного для выдвижения антенны. А миномет, основной заряд, не выстрелил.

Развернувшись, Грачев бросился бежать обратно к рубке, но тут его сзади догнал громкий хлопок. Порыв горячего ветра сдул старшего инженера с палубы, и он полетел вниз.

Демьяненко скручивал страховочный конец в бухту, когда его обдала волна сжатого воздуха от взрыва. В отличие от первого приглушенного хлопка, второй заряд сработал значительно громче и резче. Молодой лейтенант не стал тратить время на то, чтобы выглядывать в открытый люк, оценивать, взвешивать. Выскочив на палубу, он побежал к корме.

— Эй! — крикнул ему вдогонку торпедист Лысенко.

Вся кормовая часть лодки была затянута облаком сизого дыма. Цепи наконец стащили аварийный буек вниз, и он теперь качался на волнах справа по борту. Прорвавшись сквозь пелену дыма, Демьяненко остановился перед зияющей черной дырой, где до этого был прикреплен болтами «зверь».

Недогоревший заряд пенился и бурлил раскаленной лавой. Но где же старший механик?

— Товарищ капитан третьего ранга! — Демьяненко растерянно огляделся по сторонам. — Товарищ капитан третьего ранга!

Лейтенант осторожно подошел к правому борту.

Сигнальный огонь на буйке, казалось, получивший дополнительную энергию от стремительного короткого полета, мигал чаще и ярче. Вдруг Демьяненко услышал крик, донесшийся сзади. С поверхности моря по левому борту от «Байкала».