В центральный пост поднялся старший помощник.

— В чем дело, командир?

— Мы пересекли «голубую линию», — сказал Ванн, — направляемся к...

— Сэр?

В кормовом проходе по правому борту стояла лейтенант Скавалло в спортивном трико, мокром от пота.

— Подождите там.

— Сэр, мне нужно будет скоро заступать на дежурство, и я еще не приготовилась.

— Лейтенант, — строгим тоном произнес Ванн, — если командование военно-морского флота когда-нибудь назначит вас командовать кораблем, вы будете иметь возможность делать все, что заблагорассудится. Но до тех пор вы будете делать то, что вам скажет командир подводной лодки. В настоящий момент этим командиром являюсь я. Понятно?

— Так точно, сэр.

— Пойдемте со мной.

Ванн жестом пригласил Стэдмена присоединиться к нему у поста управления рулями.

Скавалло, взмокшая от пота, зябко поежилась. Из кондиционеров над головой тянуло арктическим холодом. Вероятно, все только обрадуются, если она подхватит воспаление легких и умрет, вот только чтобы произошло это без лишнего шума.

— Мэм! Я хотел сказать, лейтенант!

Обернувшись, молодая женщина увидела матроса, держащего в руках аккуратно сложенный синий комбинезон.

— Боцман сказал, вам это пригодится.

Комбинезон был чистым, сухим и все еще теплым. Корабельная прачечная находилась рядом с камбузом. Стиральная и сушильная машины показались бы маленькими в обычной квартире, поэтому чистая одежда распределялась очень бережно. Скавалло посмотрела на боцмана, но тот сидел, повернувшись к ней спиной, поглощенный тщательной регулировкой дифферента лодки. Мысленно поблагодарив его, молодая женщина натянула комбинезон прямо поверх мокрого трико.

— Вы слышали представление, которое устроила Скавалло? — спросил Ванн, когда они со Стэдменом остановились в тесном проходе у поста управления рулями.

— По-моему, пропустить его было невозможно.

— И что будет дальше? Стриптиз-шоу? Мы находимся в российских территориальных водах, а кто-то выводит такой шум на систему громкоговорящей связи! Подобные действия могут погубить лодку. Если данный случай не доказывает, что девчонок нельзя брать на подводные лодки, тогда я уже просто не знаю, что еще понадобится для этого.

— Считается, что Скавалло прекрасный специалист по русскому языку.

— А вам не приходило в голову, что из-за нее дали от ворот поворот кому-нибудь более достойному, и все ради того, чтобы кому-то что-то доказать. Женщины пытаются проложить дорогу на подводные лодки. Сегодня это пассажирка. Завтра это уже будет радист, точнее, радистка. На взгляд из Вашингтона, какая тут разница? А что если она забеременеет? Что нам в таком случае делать? Оборудовать в торпедном отсеке родильный дом?

— Скавалло понимает, что поставлено на карту. Не думаю, что она переступит черту.

— Это всего лишь ваше предположение. А вот неопровержимый факт: уровень беременности на надводных кораблях с разнополыми экипажами достигает двадцати процентов на один выход в море. Двадцати процентов. Как вы думаете, все эти девчонки собирались залететь? Нет, — решительно заключил Ванн. — Скавалло здесь чужая, и мы сделаем доброе дело, доказав это всем. В том числе и ей самой. Ладно, — он постучал пальцем по карте. — Переходим к следующему вопросу. Мы только что вторглись в российские территориальные воды. Наша задача состоит в том, чтобы занять позицию для наблюдения за крупными маневрами российского флота. Они станут первыми после гибели «Курска». Я хочу, чтобы вы вывели лодку на позицию.

У Стэдмена учащенно забилось сердце.

— В Кольский залив?

— Считается, что вы должны быть готовы в любой момент взять на себя командование кораблем. Если вы не готовы, это уже другой вопрос.

— Я готов.

Стэдмену не пришлось даже задумываться над ответом, и это было к лучшему, поскольку, задумавшись, он понял бы, что твердой уверенности у него нет. Все командиры испытывали своих старших помощников, моделируя чрезвычайные ситуации. Но если «Портленд» обнаружат здесь, это будет означать не просто несданный экзамен.

Стэдмен ощутил пьянящую ответственность возложенной на него власти.

Это было именно то, к чему он стремился. Стэдмен оглядел моряков, несущих вахту на посту управления рулями, специалистов управления системами вооружения, штурмана. Бедный лейтенант Чоупер, вахтенный офицер, терзал зубами жевательную резинку с таким остервенением, что казалось, будто он ведет оживленный диалог, разговаривая за обоих собеседников.

— Итак? — спросил Ванн.

Набрав полную грудь воздуха, Стэдмен изрек:

— Принимаю командование на себя.

Подмигнув, Ванн произнес:

— Командование кораблем принял на себя старший помощник!

Браун с самого начала догадался о том, что будет. Усмехнувшись, он громко объявил:

— Командование кораблем принял на себя старший помощник!

— Желаю удачи, — сказал Ванн.

Поднявшись на мостик, он занял свой насест — придирчивый наблюдатель и беспристрастный судья.

— Сэр? — спросил лейтенант Чоупер.

Он уже встал, готовый уступить место более опытному специалисту. Если честно, Чоупер был готов уступить свое место кому угодно.

Чоупер был молодой и очень зеленый лейтенант из службы обеспечения. Он бродил по отсекам «Портленда» с застывшим на лице выражением постоянного изумления. Какого адмирала он прогневал, заслужив тем самым это назначение? Чоупер пришел на «Портленд» из надводного флота и думал только о том, как поскорее туда вернуться. Предполагалось, что он покинет подводную лодку, зная больше, чем знал до того, как попал на нее, и при мысли об этом Чоупер приходил в ужас.

На «Портленде» Чоупера прозвали «Мазилой» за неумение удерживать подлодку на заданной глубине. Уже неоднократно по его вине гребной винт субмарины кромсал в клочья буксируемую антенну гидролокатора, и Чоупер настолько боялся повторить это еще раз, что не мог думать ни о чем другом.

— Вероятно, вы хотите, чтобы горизонтальными рулями управляла более опытная рука, так?

— Успокойтесь. Вы сами справитесь, — сказал Стэдмен. Он вернулся к застывшей в проходе Скавалло. — Лейтенант, вам пора отправляться прогревать свою аппаратуру. Вы сможете начать работать, как только мы поднимем антенну.

Молодая женщина метнула взгляд на Ванна.

— Сэр, капитан приказал...

— Командование взял на себя я, лейтенант. Ступайте.

Скавалло направилась на корму. Открыв дверь радиорубки с предостерегающей надписью, она шагнула в тесное помещение, забитое аппаратурой, и заняла свое место за мерцающим голубым экраном. В рубке было три вращающихся кресла, и Скавалло села на среднее между младшим радистом Ларри Энглером и лейтенантом Майклом Бледсоу, старшим связистом «Портленда».

Перед Бледсоу стояла белая фарфоровая кружка, доверху наполненная дымящимся кипятком.

— Похоже, вам не помешает что-нибудь горячее, — предложил он, протягивая кружку молодой женщине.

Скавалло посмотрела на него. На борту «Портленда» у нее не было друзей, но даже по этим меркам Бледсоу вел себя по отношению к ней крайне враждебно.

— Что вы сюда подсыпали?

— Ничего. — Он протянул кружку. — Здесь где-то обязательно должен найтись пакетик с чаем. — Пошарив на полках над радиоаппаратурой, Бледсоу повернулся к Энглеру. — Эй, паша! Ты заварил последний?

— Виноват, сэр, — глупо улыбнулся Ларри Энглер. Пашой его прозвали за густые черные усы. Энглер, как одержимый, занимался в тренажерном зале, словно заключенный, которому все равно больше нечем заняться. Он носил очки в светлой розоватой оправе, незаслуженно придававшие ему вид человека прилежного и усердного. — Хотите, я где-нибудь раздобуду.

— Не беспокойся, — остановил его Бледсоу. — Я сам позабочусь об этом. Ты остаешься за главного.

Встав, лейтенант вышел из радиорубки.

Не прошло и минуты, как Энглер окликнул Скавалло: