В кают-компании наступила мертвая тишина. Наконец прозвучал чей-то голос.

— Я готова, — сказала Скавалло.

Поднялся общий одобрительный ропот, к которому не присоединился только один человек.

Стэдмен посмотрел на старшего инженера.

— Тони?

Поморщившись, Уотсон сглотнул комок в горле, затем сказал:

— За вами направлять нос лодки в нужную сторону. А я уж позабочусь о том, чтобы корма ее туда довела.

— У кого-нибудь еще остались сомнения?

— Старпом, в вас мы не сомневаемся, — донесся сзади голос одного из старшин. — Но не могли бы вы раздобыть новую лодку?

— Обещаю обязательно посмотреть, что припасено на Гаваях. — Стэдмен встал. — Лейтенант Скавалло? Будьте готовы через пять минут передать сообщение в Норфолк. Я сейчас его составлю. — Он помолчал, обводя взглядом лица собравшихся мужчин и женщины, которые только что вверили в его руки свою жизнь. — Все свободны, — наконец сказал Стэдмен. — Приготовьтесь тронуться в путь.

Когда все выходили в коридор, старшего помощника отвел в сторону Браун.

— Есть еще одна проблема, о которой я не стал упоминать на людях. Перед тем, как сменить замок на сейфе с оружием, я пересчитал все, что внутри.

— Вы убрали «беретту», украденную Энглером?

— Да, разумеется, убрал, — подтвердил боцман. — И вот в этом-то вся проблема. Мы вышли в море, имея четыре ружья двенадцатого калибра, четыре автоматические винтовки «М-14» и дюжину «беретт».

— А сейчас?

— Пистолетов в сейфе только одиннадцать.

«Байкал».

Грачев вкрутил массивное ушко в лопасть кормового руля глубины, затем привязал к нему трос из нержавеющей стали. Другой конец троса надо было каким-то образом прикрепить к обрывку стального листа, который заклинил вертикальный руль, и эта задача была сложнее, чем показалось с первого взгляда.

Грачев попытался просверлить в тонком металле дыру, но сломал три сверла, так и не проделав заметного углубления. Масло, которым он поливал сверло, начинало дымиться. Таинственный материал объединял в себе два взаимоисключающих качества: твердость броневого листа и гибкость стальной пружины.

Взбешенный неудачей, бессильный остановить неумолимо надвигающийся срок, который установил Федоренко, Грачев послал Демьяненко за рычагом из сверхпрочной стали и тяжелой кувалдой.

Когда он принялся вколачивать рычаг в сталь, солнце уже поднялось в зенит. Хотя океан оставался смертельно холодным, Грачев, стоявший без рубашки у огромного обтекателя, закрывавшего правый гребной винт, обливался потом. Сейчас он походил не на инженера-ядерщика, а на кузнеца. Старший механик что есть силы опускал молот, и во все стороны летели искры. К тому времени, как Грачев пробил стальной лист насквозь, у него руки дрожали от напряжения.

Он прислонился к вертикальному стабилизатору, чтобы отдышаться.

— С вами все в порядке?! — крикнул встревоженный Демьяненко.

Грачев махнул рукой, показывая, что все слышит. Он думал: «Если американцы делают вот из этого корпуса своих лодок, неудивительно, что им хватает лишь одного слоя обшивки вместо двух». Такой твердой и прочной сталью можно колоть алмазы.

Грачев расширил отверстие так, чтобы в него можно было пропустить трос, и повернулся к Демьяненко.

— Поднимай кормовые рули глубины!

Сначала все было тихо, затем под ногами Грачева послышался низкий, глухой гул, и огромная плоскость правого кормового руля глубины начала медленно подниматься. Наконец старший механик крикнул:

— Достаточно!

Пропустив трос в дыру в стальном листе, он натянул его и закрепил карабином. Затем, спрыгнув с обтекателя гребного винта, отошел назад и взял переносную рацию.

— Опустить кормовые горизонтальные рули! До упора!

Огромные плоскости начали опускаться к поверхности воды, выбирая слабинку троса. Еще до того, как горизонтальные рули плюхнулись в море, трос натянулся. Рули ушли под воду, и трос загудел рояльной струной.

Ожила рация:

— Давление в гидравлическом приводе достигло желтой зоны.

— Продолжайте опускать.

Искореженный лист стали пришел в движение, вытягиваясь, словно конфета-тянучка.

Внезапно с оглушительным скрежетом и грохотом трос и лист оторвались от вертикального руля, отлетели в сторону, кувыркаясь в воздухе, и, наконец, упали в море, поднимая фонтан брызг.

Горизонтальный руль резко опустился до нижнего предела с громким стуком, от которого содрогнулся весь сорокатысячетонный подводный корабль.

— Поднимите кормовые рули глубины и покрутите руль направления, — сказал в рацию Грачев.

Послышался знакомый гул гидравлических приводов, и лопасти кормовых горизонтальных рулей поднялись над водой. Затем пришел в движение вертикальный руль. Он остановился только тогда, когда дошел до упора.

Грачев взял рацию.

— Командир!

— Я слушаю, Игорь. У тебя там все в порядке?

— Корабль снова в полном твоем распоряжении.

Через пятнадцать минут гребные винты взбили воду в пену, огромный черный корпус извергнул высокие фонтаны пара, и субмарина скользнула под волны.

Штаб командования подводным флотом Атлантического флота.

Норфолк, штат Вирджиния.

Швырнув сообщение с борта «Портленда» на стол, вице-адмирал Грейбар пробормотал:

— Господи Иисусе! За кого себя принимает этот Стэдмен?

— Молодой лейтенант-коммандер, старший помощник «Портленда», — сказал начальник штаба кэптен Джозеф Уэлч. «По крайней мере, им был», — подумал он, ибо если хотя бы половина тою, что было в сообщении, лежащем на столе адмирала, было правдой, этот Стэдмен должен будет радоваться, если сохранит голову на плечах. — В прошлом году он собирался идти в школу повышения квалификации офицеров подводного плавания, но Ванн не дал ему рекомендацию.

— Значит, сейчас Стэдмен дал пинка человеку, который прогнал его с мостика своего корабля. Господи! Уж если это не дерьмо, тогда я не знаю, что можно считать дерьмом!

В определенном смысле, Джо Уэлч был двойником Ванна. Как и Ванн, он был специалистом по атомным реакторам. Как и Ванн, Уэлч получил под свое начало субмарину-неудачницу «Хаймен Риковер», которая вскоре стала одной из лучших подводных лодок Атлантического флота. На этом сходство заканчивалось. Годы, проведенные Уэлчем на море, не были омрачены ни одним чрезвычайным происшествием. Он поднимался вверх по служебной лестнице, в то время как Ванн топтался на месте.

— Именно старший помощник должен взять на себя командование кораблем, если командир не может больше выполнять свои обязанности, — продолжал Уэлч. — Возможно, Стэдмен просто сделал то, что должен был сделать.

— Ванн настойчивый и упрямый, он умеет подкрадываться незаметно к любой цели. Именно такой человек нужен мне сейчас там, но только на ногах и не накачанный по уши таблетками. Если этот отступник-русский пройдет через Берингов пролив, знаете, что будет дальше?

— Естественно. Нам придется отправить на дно вместе с ним обе китайские консервные банки и всех малышей класса «Кило».

— А это означало бы настоящую войну, — сказал Грейбар. — Такую масштабную операцию уже не удастся сохранить в тайне. Она будет разворачиваться на глазах у всего мира.

— Мы можем направить еще одну лодку в помощь «Портленду»?

— «Корпус Кристи» уже вышел с Гуама.

— Оттуда до Аляски ему три дня хода. А разве «птицефермы» не могут в кои-то веки сделать что-нибудь полезное?

Этим презрительным словом подводники называли авианосцы.

— Все наши авианосцы привязаны к Тайваню. Нет, — сказал Грейбар, — это будет рукопашная схватка, а Стэдмен только что сломал мой лучший нож, черт побери. — Адмирал посмотрел на Уэлча. — Я не допущу бунта на одной из своих лодок. Ванн — не капитан Куиг³, черт возьми. У него были свои заморочки, но он держал «Портленд» в руках. А чем успел отличиться этот Стэдмен? — Грейбар остановился, накапливая злость. — Даю слово, я зажарю его на медленном огне.