Этот звук, способный пересекать океан, был настолько громким, что глохли киты. Он проникал сквозь толщу воды и выявлял все объекты, скрытые в морских глубинах, — природные и рукотворные, американские и российские.

«Портленд».

— Центральный пост, говорит акустик. У нас впереди что-то происходит.

— Продолжайте, — сказал Стэдмен.

— Эсминец заложил крутой вираж и сейчас полным ходом идет на юго-восток.

— В открытое море. А что с подводными лодками?

— Жестяная банка бросила их на произвол судьбы. Затем... Подождите. — Стэдмен уставился на появившийся на экране равномерно вспыхивающий сигнал активного гидролокатора. — Центральный пост, гидролокатор «Хвост ягненка» по пеленгу сто шестьдесят восемь, совсем близко.

— Буек с гидрофоном, сброшенный с вертолета, — сказал Стэдмен. — Что замыслили китайцы?

— Второй гидролокатор «Хвост ягненка» только что появился где-то перед нами. Пеленг дать не могу, но китайцы определенно за кем-то охотятся.

«За нами?» — встревожился Стэдмен. Неужели русские сообщили эскорту о присутствии «Портленда»? Скавалло ушла отдохнуть. Схватив микрофон подводного телефона, старший помощник нажал кнопку передачи.

— «Байкал», «Байкал», «Байкал», вы меня слышите?

Ответа не последовало.

— Бам-Бам, у вас есть акустический контакт с «ядерной дубинкой»?

— Подводный телефон молчит. Я не слышу ни гребных винтов, ни турбин, ни потока воды. Русская подлодка исчезла

Посмотрев на Брауна, Стэдмен сказал:

— Похоже, нас провели за нос.

Невидимая волна звука с ревом покатилась из Авачинской губы, вспенивая воду, убивая мелкую рыбу, заставляя китов искать спасения от этой акустической бури. Пройдя двести с лишним миль до того места, где затаился притихший «Портленд», волна почти не растеряла мощность.

Когда волна ударила в лодку, Роза Скавалло сидела в кают-компании, уронив голову на стол. Она крепко спала. Перед ней стояли нетронутые сандвич с грудкой цыпленка и стакан апельсинового сока.

Во всех отсеках моряки оторвались от своих занятий и встревоженно огляделись по сторонам. По мере того как мощь звука продолжала нарастать, крепло убеждение в том, что где-то совсем рядом случилась катастрофа.

Аварийная команда, закончившая работу по герметизации люка акустического тоннеля, решила, что отваливается нос и тоннель открывается. Торпедисты на нижней палубе услышали жужжание винтов торпеды «Мк-48», заработавших в аппарате. Бам-Бам не сомневался, что «Байкал», развернувшись, идет полным ходом прямо на «Портленд» и его нос совсем рядом, целится ему прямо промеж глаз. В центральном посту подумали, что вот-вот взорвется один из мониторов. В реакторном отсеке испугались начала плавления ядерных стержней.

Хотя ни одна из этих катастроф в действительности не произошла, десяток рук протянулся к сигналам аварийной тревоги.

У Скавалло слух был не таким тонким, как у подводников. И она была измучена до предела. Первую звуковую волну молодая женщина проспала. Сначала поверхность сока в стакане задрожала разбегающимися концентрическими окружностями. Под воздействием акустической энергии корпус подлодки загудел камертоном, расплескивая сок из стакана.

Разбуженная громким криком, Скавалло открыла глаза и увидела, что апельсиновый сок вырывается из стакана газированным гейзером.

Из коридора донеслись испуганные крики и топот бегущих ног. С громким хлопком лопнула люминесцентная лампа. В кают-компании наступил полумрак, затем полная темнота. Бросившись к двери, Скавалло ухватилась за ручку, но тут вибрация ослабла, затем прекратилась совсем. Рев «Морского чудовища» прокатился сквозь подводную лодку и ушел дальше в море.

При виде любой из аварийных лампочек, вспыхнувших на консоли центрального поста, Стэдмена захлестнул бы прилив адреналина. Но чтобы зажглись сразу все? К счастью, эту загадку быстро разрешил Бам-Бам.

— Центральный пост! Докладывает акустик! Это был стогерцовый импульс от самого мощного на свете гидролокатора!

Стэдмен распорядился отключить сигналы аварийной тревоги.

— Кто нас нащупывает? «Ядерная дубинка»?

— Об этом не может быть и речи. Я до сих пор ловлю отраженные отголоски. — Лодка снова содрогнулась. — Вот еще один.

— Новый импульс?

— Нет, эхо импульса. Источник находится где-то к югу от нас. Черт побери, на чьем-либо экране мы только что точно появились.

И что дальше? Китайцы ищут что-то на юге. Источник низкочастотного рева также находится на юге. На западе — побережье России. Восток в настоящее время выглядит гораздо предпочтительнее.

— Центральный пост, говорит акустик. Импульс заглушил буйки, сброшенные с вертолетов, но один из них заработал снова. Я слышу его писк по пеленгу триста пятьдесят. Он слишком далеко, чтобы нас услышать, и все же... Внимание! Заработал второй буек. Он совсем рядом.

Стэдмен среагировал немедленно.

— Рулевой, лево руля! Самый полный вперед! Аккуратно ныряем на триста пятьдесят футов. Приготовиться отстрелить шумовик!

Вспоров воду, «Портленд» развернулся и пошел на глубину.

— Двести футов, — доложил Мазила.

Пронзительный писк гидролокатора буйка, сброшенного с вертолета, звучал через корпус «Портленда».

Пинг! Пинг! Пинг! Пинг! Пинг!

— Нас засекли, — сказал Бам-Бам.

— Черта с два! — проворчал Стэдмен.

Сбросят ли китайцы глубинные бомбы? Это будет равносильно объявлению войны, хотя пуск торпеды в качестве акустического разведчика тоже мог быть воспринят как объявление войны.

Пинг! Пинг! Пинг! Пинг! Пинг!

Стэдмен выжидал так долго, как только мог.

— Рулевой! Переложить руль влево!

«Портленд» начал выписывать под водой новую плавную дугу.

— Глубина двести футов, — доложил Мазила.

И тут наконец Стэдмен получил ответ, которого ждал.

— Центральный пост! Говорит акустик! За кормой в воде торпеда! Повторяю, торпеда в воде по пеленгу ноль восемьдесят пять!

— Отстрелить шумовик.

— Шумовик выброшен!

Из трехдюймового пускового аппарата вылетела канистра с химическим реактивом, который при контакте с соленой морской водой тотчас же начал шумно бурлить и пениться.

Стэдмен не отрывал взгляд от глубиномера, отсчитывающего фут за футом. «Портленд» стремительно погружался, торопясь скрыться за слой температурного скачка.

Переход подводной лодки через термоклину не ознаменовался ни звуком, ни чем-либо другим. Но температура забортной воды резко понизилась с восьмидесяти до сорока градусов по Фаренгейту.

— Глубина триста пятьдесят футов, — доложил Мазила.

— Центральный пост, говорит акустик. Оба сброшенных с вертолета буйка услышали наш шумовик, — сказал Шрамм. — Торпеда изменила курс. Теперь она нас уже не достанет.

«От вертолетов мы оторвались, — подумал Стэдмен. — Но низкочастотный импульс гидролокатора может нащупать нас снова».

И к этому моменту надо будет оказаться как можно дальше от китайских кораблей. Оставалось лишь надеяться, что когда это произойдет, «Байкал» будет где-то рядом. Так или иначе, русскую «ядерную дубинку» необходимо отыскать. Стэдмен готов был преследовать ее хоть до пирса в Петропавловске. Ибо альтернатива — если русский велеречивый командир его обманул, если Ванн оказался прав — будет означать катастрофу, в сравнении с которой ошибка Ванна покажется пустяком.

«Байкал».

Подводный хребет Императорские горы.

— Беликов!

— Акустических контактов нет.

— Нам удалось оторваться от американца? — спросил Федоренко.

— Похоже на то.

Как и «Портленд», «Байкал» в течение целой минуты стонал и гудел в инфернальных гармониях. Марков ощущал низкочастотный гул всеми своими внутренними органами. Наконец ему удалось совладать с собой, и он направил корабль к гряде потухших подводных вулканов, которая называлась Императорскими горами.