Капитан Марков.

Демьяненко отчаянно заработал ногами, поднимаясь на поверхность.

— Трос! — крикнул он и тотчас же снова ушел под воду.

Собрав остатки сил, лейтенант вынырнул еще раз. — ВЫБИРАЙТЕ ТРОС!

Лысенко и Марков вдвоем ухватились за желтый трос. Он натянулся, стиснул Демьяненко талию, увлекая его к возвышающемуся черной стеной борту «Байкала». Грачев по-прежнему не подавал признаков жизни, но, по крайней мере, сам Демьяненко теперь оставался над водой. Ближе, ближе, и наконец он ткнулся ботинком о корпус подлодки.

Ощущение чего-то твердого, знакомого под ногами дало Демьяненко новый прилив энергии. Он все еще оставался в ледяной воде, с захлебнувшимся Грачевым на руках. Перед ним по-прежнему высился десятиметровый покатый борт «Байкала». Надежда может казаться остывшей и мертвой, словно вчерашняя зола, но стоит дать ей шанс, даже самый маленький, и она тотчас же оживет, вспыхнет.

Лысенко вытягивал трос. Широко расставив ноги, он вкладывал в каждый рывок всю силу своих рук, спины, бедер. Марков закреплял каждый новый выбранный метр, пропуская трос через крюйсов.

Ухватившись за трос, Демьяненко поднимался вверх, переступая ногами по резиновым плиткам корпуса. По мере того как тело Грачева поднималось из воды, оно становилось все тяжелее и тяжелее, натягивая трос, однако теперь все должно было получиться. Обязательно должно. Молодой лейтенант поднимался по левому борту, сначала отвесному, затем начавшему постепенно выравниваться. Наконец голова Демьяненко оказалась вровень с палубой. Еще два шага, и он будет наверху. Черная вода тянула его вниз, призывала дрожащие от напряжения мышцы разжаться и выпустить Грачева, чтобы самому остаться в живых. Лейтенант посмотрел на Лысенко, прося его взглядом о помощи.

Но торпедист не мог удерживать трос и при этом перехватить у Демьяненко его ношу. Последний шаг он должен был сделать сам. Хотя у него не осталось больше сил, не осталось энергии, Демьяненко неуклюже перевалил Грачева на палубу и рухнул следом за ним сам, по-прежнему сжимая мертвой хваткой руку и ногу спасенного.

Отвязав трос от пояса Демьяненко, Марков попытался разжать его руки, освобождая Грачева.

— Демьяненко, отпусти его!

Лейтенант ошалело смотрел на своего командира.

— Отпусти его!

Казалось, Марков обращается к каменной стене. Он уже собрался дать Демьяненко пощечину, чтобы привести его в чувство, но тут ожила рация у него на поясе.

— Командир! Говорит Гаспарян! С северо-запада к нам приближается подводная лодка!

— Демьяненко! Отпусти!

— Александр Владимирович! Ответь!

Марков схватил рацию.

— Мы уже идем! Подготовить лодку к погружению! Начинай заполнять балласт прямо сейчас!

Вырвав Грачева из рук молодого лейтенанта, Лысенко уложил его животом вниз на палубу.

Обтекатели убрались в палубу. Загремели закрывающиеся клапаны.

— Лысенко, что ты делаешь? — воскликнул Марков.

Не говоря ни слова, торпедист уселся верхом на Грачева и что есть силы надавил ему между лопатками. Из раскрытого рта старшего механика полилась вода. Тонкая струйка быстро превратилась в пенистый поток.

Носовая балластная цистерна издала долгий печальный вздох, выпуская к бледному небу фонтаном тумана сжатый воздух. Еще два гейзера забили из основания высокой рубки. Марков ощутил, как корабль начинает погружаться.

— Нам надо срочно спускаться вниз! — крикнул он.

— Подождите!

Перевернув Грачева на спину, Лысенко сделал глубокий вдох, выдохнул старшему механику в рот, после чего с силой нажал ему на грудную клетку.

Из кормовой балластной цистерны с ревом вырвалась в небо четвертая реактивная струя сжатого воздуха.

Марков поднял Демьяненко на ноги. Молодого лейтенанта трясло.

— Лейтенант, ты сможешь идти?

По лицу Демьяненко струилась вода. Он молча кивнул.

— Тогда беги! — Марков повернулся к торпедисту. — Хватай Грачева за ноги! Я возьму его под руки! Нам надо снять с него...

У Грачева задрожали веки. Он закашлял, забрызгав лицо Лысенко пеной и слюной.

Вокруг кормы бурлила вода. Высокий вертикальный стабилизатор погружался в море.

Марков понял, что времени осталось в обрез.

— Тащи его один!

Торпедист подхватил Грачева на руки. Они с Марковым догнали Демьяненко, когда узкий мостик, ведущий вдоль рубки, уже опустился до уровня моря. Командир прыгнул в люк последним. Оказавшись внутри рубки, он захлопнул за собой капризный люк и побежал к трапу вниз, преследуемый устремившимся по палубе потоком воды.

Спрыгнув в рубочный люк, Марков дернул цепь. Массивная крышка захлопнулась у него над головой; ему на лицо пролился ледяной душ. Марков принялся неистово крутить маховик-кремальеру. Поток превратился в струйку, струйка в капель, и наконец все кончилось.

— Глубина киля сорок метров! — послышался голос снизу.

Марков устало спустился на перископный мостик, затем в центральный командный пост.

— Где Грачев? — спросил он Лысенко.

— Старший помощник Гаспарян и инженер-лейтенант Демьяненко отнесли его в лазарет, товарищ командир. Всю дорогу капитан третьего ранга ругался и вырывался.

— Ты спас моего друга.

— Это Демьяненко показал себя настоящим героем. А я что — я только тянул трос.

Марков подумал о жене Демьяненко, о его ребенке, о премиальных, означавших для них нормальную жизнь. Представил себе то, какой будет их жизнь без этих денег.

— О Демьяненко позаботятся, — сказал он вслух, после чего подошел к акустику, склонившемуся над экраном шумопеленгатора. — Где эта подлодка?

Беликов покрутил ручки.

— Приближается к нам с северо-запада. Идет прямо на нас.

Марков обратил внимание на то, что Беликов снял со стены фотографию «Вольво», который намеревался купить на премиальные.

— Как ты думаешь, она услышит «зверя»?

— Послушайте сами.

Прибавив громкость сигнала пассивного шумопеленгатора, Беликов вывел его на громкоговоритель. Послышался грохот и лязг цепей, закрепленных на качающемся на волнах буйке.

— С какой скоростью она идет?

— Больше пятнадцати узлов. Некоторое время мне удавалось снимать сигнатуру гребного винта, но затем я ее потерял.

Слишком быстро. Американская субмарина не охотится. Она собирается сделать то, что на языке криминальных разборок называется «контрольным выстрелом»: пустить еще одну пулю в голову, чтобы добить жертву наверняка.

Бац! Бум! Бах!

Шахматная партия возобновилась, но теперь ставка была известна обоим игрокам, а не только американцам. Марков расставил на доске все свои фигуры. Его подводная лодка повреждена, не может выйти на связь, не может открыть ответный огонь. «Американец полагает, что мы всплыли на поверхность и исправляем повреждения. Однако очень скоро он узнает правду». Маркову было необходимо к тому моменту, когда американец поймет, что его обманули, оказаться уже вне зоны обнаружения. Куда бежать и с какой скоростью? «Подо льдами спрятаться легче всего, но если остаться там, американец нас обязательно обнаружит». Шах. «Бежать без оглядки домой? На юге тише. Но если у нас не будет солидной форы, мы не успеем оторваться от американца». Шах и мат.

Надо каким-то образом обязательно получить преимущество. Надо каким-то образом заставить американца перейти к обороне. Но как? Командир ракетоносной подводной лодки приучен прятаться. Командир же американской атакующей субмарины — профессиональный охотник. Марков посмотрел на планшет целеуказателя. «Американец не посмеет идти на нас без оглядки, если где-то поблизости будет находиться российская атакующая подлодка».

Марков почувствовал, как начинает выкристаллизовываться план. Он повернулся к вахтенным офицерам, сидящим за органами управления кораблем.

— Переложить руль влево на десять градусов. Новый курс ноль тридцать. Держать скорость четыре узла.

— Мы идем на северо-восток? — озадаченно переспросил рулевой. Дом находился на юго-западе.