Отем рассмеялась, подходя ближе.

– Это похоже на ногу какого-то великана, не так ли?

– Да, – согласился Барри.

С беззаботным смехом Отем опустилась ря­дом с ним на расстеленное одеяло. Они говорили о животных и охоте. Опираясь на скалу, девуш­ка самым естественным образом откинулась на грудь Барри.

Она хихикнула, заметив его длинные шиш­коватые ноги, которые он вытянул вдоль камня.

– Что у тебя в штанах?

Отем хотела было хлопнуть его по ноге, но передумала и отдернула руку. Она не испыты­вала никакого желания рассказывать, что виде­ла его обнаженным в кустах у ручья.

Грязная бровь поползла вверх.

– В штанах? – Барри рассмеялся низким грудным смехом. – Мне лучше не говорить это­го, иначе ты сбежишь от меня.

Отем знала, что тело его твердое и упругое, с мускулистыми икрами и бедрами. Она видела его – и не только на это обратила серьезное внимание.

– Ты такой большой, – осмелилась заме­тить девушка, – но скажи все-таки, что в твоих штанах? Насколько я понимаю, ты не такой шишковатый, – с ее губ сорвался смущенный смешок. – Каждый раз, когда ты возвраща­ешься от ручья или какой-нибудь речушки, эти шишки располагаются в разных местах.

– А, значит, ты заметила, – проворчал Бар­ри, совершенно не смутившись.

– Да… я заметила.

– – У меня боли в костях, и льняные полосы, намотанные на суставы, спасают меня от силь­ных… приступов. От приступов боли, – повто­рил он, испытующе глядя на нее.

– Понятно, – произнесла Отем.

Но про себя продолжала гадать, почему он стремится скрыть почти божественное тело, даже если хочет успокоить немного боль. И откуда у Барри такой недуг?

– Сколько тебе лет, Барри?

– Около тридцати, я думаю. Может ли хоть кто-то в подобные времена точно назвать свой возраст?

И вновь эта манера говорить. Странно. С каж­дым днем поведение Барри интриговало Отем все больше и больше; он вызывал в ней столь сильный интерес, что девушка почти забыла о важной миссии, которую взяла на себя.

Отыскать сестер, для начала хотя бы одну, – вот что является целью ее жизни, а не велико­лепные формы деревенского дурачка.

Поднимаясь с одеяла, Отем оперлась рукой о бедро Барри.

Он резко дернулся, будто на ногу ему поло­жили раскаленное полено.

– Я причинила тебе боль? – девушка смот­рела ему в лицо, выражающее муку, и думала, не ошиблась ли она в преждевременных выво­дах насчет болей в суставах.

– Никогда не дотрагивайся до меня там, – сказал Барри.

– Что?

– Помни, что произошло раньше. Как она могла забыть такое? Совершенно сбитая с толку, Отем растерянно смотрела вслед уходящему Барри.

– А есть ли в этих лесах люди, подобные Ро­берту Гуду? – спросила Отем, когда они подъ­езжали к Ноттингемширу.

– Конечно, – сказал Барри, – еще один Ро­берт Гуд упоминается в отчетах Эдуарда Второго.

Неожиданно Барри замолчал, почувствовав, что сказал слишком много.

– Да, – продолжала Отем, не замечая оп­лошности Барри, – в свитках за 1320-е годы упоминание о Хоббходе, йоркширском бегле­це. – Она знала довольно много о Роберте или Робине Гуде, потому что он был ее самым люби­мым романтическим героем.– Он был объявлен вне закона как один из «бунтовщиков», которых Эдуард Второй простил во время своего визита на север в 1323 году. А указания на некую се­мью Гудов есть в записях, хранящихся в по­местье Уэйкфилд в Уэст-Райдинге, графство Йоркшир, где происходили некоторые эпизоды баллады.

Барри не смог промолчать, когда была затро­нута такая тема.

– Столетие назад шериф являлся самым главным представителем закона и порядка и, следовательно, возмущался законами леса.

Они как раз въехали в чащу, и Отем приш­лось спешиться – ежевика и другие кусты бы­ли слишком густы. Чтобы удержаться от дрожи, которую вызывали призрачные звуки леса, де­вушка продолжала говорить о Робине Гуде.

– Отличительной чертой Робина Гуда было то, что он восстал против власти. Наиболее впечатляющие эпизоды показывают… Ой, что это было?

Отем вздрогнула, вцепившись в лошадь мерт­вой хваткой.

– Всего лишь кролик. Так о чем я говорила? Ах, да. Гуд со своими товарищами грабил и убивал людей, представляющих власть. Их по­стоянным врагом был шериф Ноттингема. Бар­ри, где ты? – обратив внимание на то, что ее спутник не делает никаких замечаний, Отем оглянулась через плечо. – Барри, куда ты делся?

Девушка пожала плечами, пытаясь скрыть страх, и двинулась дальше, надеясь, что Барри нагонит ее, и продолжая болтовню, как будто он по-прежнему шел позади нее.

Сильный низкий голос ворвался в ее рассуж­дения. Казалось, будто какое-то дерево выска­зывало свои мысли.

– О да. Шериф – главный местный пред­ставитель центральной власти и правительства.

Отем опешила.

– Кто это? Это ты, Барри?

Боже милостивый, она надеялась, что это он, а не кто-то или что-то еще.

– Затем идут состоятельные священники-землевладельцы, из которых наиболее ярко описан аббат монастыря бенедиктинцев «Св. Мария» в Йорке.

– Кто это говорит? – округлившиеся от страха глаза Отем оглядывали каждое дерево, каждый куст, но никого не находили. – Про­должайте, – произнесла она с нервным смеш­ком, – я слушаю Вас, сэр Дерево.

Голос был очень приятным, глубоким и му­жественным.

– Обходительность, которая характеризует обращение Робина с бедными рыцарями, жен­щинами и людьми скромного достатка, исче­зает, когда он и его сторонники имеют дело с шерифом и его помощниками, – загадочное «дерево» прочистило горло и продолжило, – в этом случае он выступает под именем «Защит­ник». Так он поступает в данное время в Шер­вуде, где его противником является негодяй Дрого со своими приспешниками… Впрочем, ты сама увидишь.

– Где ты? – Отем выпрямилась во весь рост, вытянув немного шею. – Я слышу тебя, но почему ты не хочешь показаться? И скажи, – прошептала девушка, – где Барри?

Шервудский лес.

Вот куда они пришли. Робина не существо­вало, он всего лишь вымысел. А «Защитник»? Кто он? Живет в изгнании или прячется в этом густом и жутковатом лесу? Наверняка здесь обитают и другие – Дрого и его разбойники не мифические образы, а реальность.

В конце концов Отем остановилась. Барри нигде не было видно, «лесной голос» больше ее не тревожил. Девушка недовольно фыркнула и опустилась на покрытый мхом пень.

– Ой! – пронзительно вскрикнула она, ког­да рядом появилось пушистое маленькое суще­ство, взглянуло на нее огромными черными глазами и вперевалку отправилось прочь. – Что это?

Пожав плечами и махнув рукой, Отем опус­тила подбородок на раскрытые ладони и стала ждать.

Она ждала, ждала…

Клонившееся к западу солнце скоро окрасит карминным цветом верхушки деревьев, и тогда быстро стемнеет.

– Он взял с собой ослов и тележку, – пожа­ловалась Отем своей лошади. – Куда они ушли? Наверняка где-то у ручья этот противный Бар­ри мажет лицо грязью…

Отем начинала страшно скучать на своем пне и немного тревожиться. Она снова заговорила сама с собой:

– Если Барри не появится в ближайшее время, мне придется самой выбираться из этого леса, пока окончательно не стемнело.

Гоуст заржала и потерлась бархатистой мор­дой о руку девушки, потом принялась щипать зеленый ковер леса. Пытаясь отогнать мрачные мысли, Отем тихонько запела, и не прошло мно­го времени, как она успокоилась и почувствова­ла себя увереннее. Отем запела погромче и вне­запно умолкла: к ней присоединился кто-то еще!

Мальчишеский голос взлетал в жалобной, заунывной песне. А это что, звук флейты? Как чудесно!

Значит, в лесу есть люди. Они, должно быть, тоже путешествуют. Но где же Барри? Он давно должен был нагнать ее.

Отем тихонечко пропела:

– Где ты, Барри? Ах, где ты? Зачем ты пря­чешься и играешь со мной?

Барри; Барри… Все так сложно и непонятно.

Барри-Предатель. Барри-Великолепный (те­лом, конечно). А что стало с Барри-Глупова­тым?