– Но я никогда не собиралась стать монахиней.

– Ты до ужаса бестолковая девица. Ты что, не узнаешь собственную плоть и кровь? – угол­ки губ барона поползли вверх. – Может, из-за того, что она больше похожа на Роберта, чем на Ричарда?

С этими словами он направился к своей ло­шади.

Отем взглянула на девушку, распластавшую­ся на траве, и оцепенела от охватывающего ее шока.

И в этот момент широко распахнулись голу­бые бездонные глаза.

Голубые глаза были у Роберта! А у отца – карие…

Отем осознала это лишь сейчас, глядя в свет­лые глаза Гвен. У нее светлые волосы. И Винтер была блондинкой. Дрого сказал, что она – мо­нахиня…

«С ней надо обращаться бережно, – поду­мала Отем. – Я не должна беспокоить ее. Но она слышала Дрого, слышала и потеряла со­знание. Наверное, она что-то знает, иначе реаги­ровала бы совсем по-другому», – сказала себе Отем.

Гвен смотрела на девушку, которая поддер­живала ей голову, и хотела спросить, о чем гово­рил этот страшный человек. Роберт и Ричард? Эти имена набатным колоколом звучали в со­знании.

– Сейчас все хорошо? – спросила Отем, по-прежнему глядя в слишком знакомые глаза.

Гвен кивнула и села, подогнув ноги. Душа ее разрывалась надвое: Гвен никак не могла понять, хочется ли ей быть рядом с этой девуш­кой – или наоборот подальше от нее; но быв­шая послушница приняла мудрое решение не делать пока никаких выводов.

– Давай, тебе нужно встать, – сказала Отем. – Они придут за нами. Ночью мы с Май-Ли и Сонг сбежим. Ты пойдешь с нами?

Гвен снова кивнула, стараясь изо всех сил что-то произнести.

Дрого и его пленницы ехали, казалось, много часов, хотя положение солнца в небе подсказы­вало, что прошло не так уж много времени.

Отем понятия не имела, что их ожидает. Ей было не до того, чтобы думать о Рейне и о том, спасет ли он их всех, и почему он не сделал этого до сих пор. Возможно, она никогда больше не увидит его.aПохоже, что Рейн Гардиан исчез из ее жиз­ни. В данный момент Отем не знала, волнует ли ее это обстоятельство. Сейчас имело значение только одно – вырваться из лап барона-убий­цы. А тогда уже можно будет подумать о даль­нейшей жизни.

И любви.

Отем увидела сверкающие точки на дальних холмах раньше остальных. Они то исчезали, то снова появлялись уже чуть ближе. Это озна­чало, что отряд Дрого преследуют рыцари. При­крыв глаза рукой от слепящего света полуден­ного солнца, Отем украдкой наблюдала за их перемещениями, надеясь, что никто из людей Дрого не обратит внимания на эти вспыхиваю­щие искры вдали.

На опушке леса девушка заметила еще кое-что: Гоуст. Она действительно там, это не плод воображения. Отем видела, как лошадь повер­нулась и скрылась между деревьями. Один из рыцарей вскинул голову и подозрительно по­смотрел в ту сторону, куда ушло животное, по­том устало потер глаза, видимо решив, что у него галлюцинации. Зато глянув в другую сто­рону, он онемел от изумления, тут никакой ошибки быть не могло: к ним направлялось множество рыцарей.

Отем тоже видела это. Неужели их спасут? Оставалось только молиться об удачном исходе дела.

Люди Дрого и Стефана как раз расположи­лись на отдых у лесной речушки, когда встрево­женный рыцарь закричал:

– Рыцари! Они приближаются!

– Какие рыцари? – воскликнул Стефан, отбрасывая ножку кролика. – Королевские? Или этого подлеца Фолкана из Солсбери?

– Не знаю, – дрожащим голосом заявил тот.

– Будем сражаться, – заявил Стефан, воин­ственно взмахивая мечом.

– С таким многочисленным отрядом? – спросила Отем, подходя к нему, руки девушки все еще были связаны перед собой.

Май-Ли, тоже со связанными руками, броси­лась за ней следом, оставив Сонг на попечение Гвен.

– Не разговаривай с ним, – шепнула она Отем, – ты только разозлишь его!

– И что же ты теперь будешь делать? – спросила Отем с усмешкой, не вняв предупреж­дению Май-Ли.

Стефан круто повернулся к ней, глаза его яростно сверкнули.

– Умерь свою прыть, женщина! Я снесу тебе голову прежде, чем твое вызывающее поведение принесет мне какие-нибудь неприятности или беды.

– Это твое имя означает неприятности и беды, Стефан-Ублюдок.

Он наотмашь ударил девушку по лицу, она покачнулась и чуть не упала на Май-Ли. Гвен увидала это и побежала было к женщинам, но вспомнила, что держит за руку Сонг. Девочка испугалась и заплакала, зовя между всхлипыва­ниями отца. Гвен взяла ребенка на руки и при­жала к себе. Сонг очень интересовало, почему Гвен не разговаривает, и сейчас, успокоившись, она провела пальчиком по губам девушки. Пе­чально посмотрев на нее, Гвен покачала голо­вой, прижимая к губам палец. Сонг положила голову на плечо девушки и сочувственно загля­нула ей в глаза, словно полностью осознавая несчастье Гвен.

Май-Ли с Отем стояли под раскидистым дубом и напряженно вглядывались вдаль. Гвен и Сонг, не спускавшая глаз с прекрасной блон­динки, подошли к ним, взявшись за руки.

И вдруг лицо Май-Ли озарилось улыбкой, глаза засверкали, плечи распрямились.

– Это он. Черный Рыцарь. Нас спасут.

Отем внимательно посмотрела на Май-Ли:

– Черный Рыцарь?

Пожилая женщина кивнула, и Отем сказала:

– Я знаю его. Когда я была совсем одна и какие-то люди хотели схватить меня, он нале­тел, как штормовой ветер, и спас мою жизнь и честь. Май-Ли, – она прикоснулась к руке женщины, – на самом деле это Рас…

– Смотрите! – закричала Сонг. – Большие искры уже рядом!

– Спасены, – выдохнула Май-Ли.

Башня замка Сатерленд – старое укрепле­ние, возведенное в XI столетии, – стояла в стороне от особняка; и то, и другое окружала новая стена, заменившая осыпавшуюся и разру­шившуюся старую. Поместье состояло из груп­пы зданий, выстроенных из камня и дерева. Окна жилых строений, напоминавшие глаза дракона, сверкали подобно драгоценным кам­ням в лучах заходящего солнца.

Женщина с длинными черными волосами, заплетенными в две толстые косы, поспешно вышла из главного дома; ее громкие радостные крики были слышны по всему двору.

Элизабет Сатерленд была очень красива на последних месяцах беременности.

На подъезде к замку Отем увидела, как свет солнца отражался в высоком окне, посылая во все стороны яркие лучи. Предзнаменование?

– Ты тоже видела? – задыхаясь, произ­несла Элизабет.

Она заключила в объятия девушку, как только та спустилась с огромного боевого коня, На котором ехала вместе с очаровательной свет­ловолосой незнакомкой.

– Это хороший знак, – продолжала Элиза­бет, – так было после победоносной битвы и перед рождением Мари-Николь. О, Отем, девоч­ка моя, как я соскучилась по тебе! Где же ты была? И кто это с тобой?

Отем слегка покачала головой, как бы гово­ря: «Не сейчас. Я еще сама не знаю».

Когда гости прошли во внутренний двор, Элизабет бросилась к Сонг и заворковала над ней:

– Иди ко мне, ангелочек! Ты, должно быть, голодна и измучена. Мы приготовим всем вам. ванны, а когда вы перекусите, я познакомлю тебя с моей дочерью. Мари-Николь почти такого же возраста, что и ты, – Элизабет еще раз об­няла девочку, прежде чем отпустить ее к симпа­тичной пожилой азиатке.

Отем пошла следом за Элизабет, нежно улыбнувшись через плечо Гвен, которая медленно двигалась по двору и оглядывалась по сторонам. Ведь она никогда не была в Сатерленде, где замок представлял собой восхитительное зре­лище – новые деревянные постройки, яркие гобелены, веселые каменные камины, зажжен­ные и в летнее время. Орион Сатерленд постоян­но поддерживал огонь в каминах и держал окна. распахнутыми настежь. Как чудесный собор, особняк сверкал круглый год, но особенно был хорош зимой, когда яркое пламя каминов мани­ло уставших путников.

– Нам нужно о многом поговорить, – сказа­ла Элизабет. – Орион сейчас с королем Генри­хом и вернется не раньше, чем через неделю. У нас здесь сотни рыцарей, и по первому слову прибудет еще больше. Но я не думаю, что «Сте­фан со своими приспешниками доставит нар какое-либо беспокойство. Хоуэлл Армстронг; прислал известие, в котором сообщил, что сражения не было, а Стефан убегает так поспешно, что оставляет всех пленных за собой, но, гово­рят, собирается участвовать в рыцарском турни­ре, – она рассмеялась. – Странно, но так и должно быть, верно?