— Разумеется, магов? — кивнул головой волшебник.

— Естественно. Черный шарик-то, только в главном храме установлен. Им, конечно, легче, чем вам придется, да не намного. Вас-то тут целая команда, а в остальных местах маги по одному внедрятся. Почти то же на то же выходит. Со своей стороны могу обещать, что если кому-то из вас будет угрожать смертельная опасность, то я приду на выручку, даже если погибну сам. Ваши жизни сейчас важнее моей.

— Неужели все так серьезно? — попытался пошутить Мойса, но шутка не получилась.

— Серьезней не придумаешь, дед. Хотя нос вешать рано. Как говаривал один полководец, не помню дословно, но смысл такой: вступать в бой с пораженческим настроением, без веры в победу, значит проиграть сражение в самом начале даже слабому противнику. Так-то. Но и рисковать без надобности глупо. Осторожность сестра мудрости, а не синоним трусости.

— А что все-таки натворил Рой? Он говорил, что попался монахам, как глупый заяц в силки, — поинтересовался старик.

Себастьян на минутку замялся.

— Не могу сейчас сказать, дед. В другое время и в другом месте. Просто знай, что за свой поступок он не прошел обряда посвящения, и Истинного имени у него нет. Это, кстати, одна из причин, почему монахам удалось его заполучить. Знает он немало, умеет достаточно, магической силой бог не обделил, видимо откуда-то по крови передалось, а потом он сумел это в себе развить. Больше пока не скажу. Для вас он не опасен. Но, как говорится, меньше знает, джинны крепче спят, ибо прочитать не могут.

Увидев замешательство Себастьяна, любопытный дракон попытался прозондировать его мозг, но натолкнулся на непроницаемую ментальную стену. Что-то молодой человек скрывал, не только в Рое было дело, но дальше этой догадки Кеша продвинуться не смог.

— Послушай, Себастьян, это, конечно, к делу не относится, но вот Гури, телепортируясь, попал в какое-то странное место, — вспомнил Мойса.

— Может быть, ты знаешь, что это такое? — и маг поведал о своих приключениях в странной пустыне.

— Знаю, доводилось мне там бывать — после некоторой паузы, неохотно признался Себастьян. — Это телепортатор в другие изверения. Вам с ним справиться не под силу, церрянская магия там действительно не действует, но я не церрянин, как вы уже, наверное, догадались. А в связи с вторжением джиннов космическое равновесие нарушилось, поэтому телепорт может давать сбой. В следующий раз, Гури, телепортируйся только в те места, которые ты знаешь до последней травинки. Собственно, это правило сейчас распространяется на всех, кроме Кена и его сородичей. Когда равновесие восстановится, туда уже никто не попадет без разрешения Верховного правителя острова Дракона.

— Но мой учитель, он же Верховный маг, никогда не рассказывал мне об этом месте, возразил Гури.

— А он там никогда и не был. Он, кстати, очень далекий потомок землян. А чтобы воспользоваться телепортом, надо иметь происхождение из другой звездной системы.

— Как интересно! — глаза дракона излучали восторг и детское любопытство, но он быстро сник. — Это, конечно, важная информация, но к нашим нынешним событиям ее не приложишь.

— Ты прав, Кен. Не переживай, грохнем джиннов, полетаем по космосу, — заверил Себастьян.

— Ох уж эти дети! Даже если дети — драконы, — засмеялся Мойса.

— Кажется, мы все обсудили. Связь будем поддерживать через Кена. Нам пора прощаться, друзья. Скоро светать начнет, — Себастьян обнял старика, потрепал дракона по голове и дружески хлопнул по плечу Гури. — Удачи вам!

— Удачи всем нам! — ответил Мойса и остальные с ним согласились.

Махнув на прощание рукой, Себастьян растворился в воздухе, а Гури и Мойса отправились обратно в храм верхом на лошади. Кеша как всегда ехал у Гури на плече.

— Себастьян уроженец Центруса, — неторопливо рассказывал старик своим слушателям. — На Церре он появился давным-давно, я еще не родился — время там по-другому течет. Он очень непоседлив по натуре, носится по разным планетам, все ему интересно. Вот так и наткнулся на своих сородичей, которые обосновались на острове Дракона, когда их звездная лодка сломалась, и им пришлось срочно где-то приземляться. С тех пор он здесь частый гость, Церра ему нравится.

— Как такое может быть? — откровенно удивился Гури. — Ведь он от силы мне ровесник, а ты уже не молоденький мальчик.

— В разных измерениях время течет по-разному, сынок. Кстати, здешние уроженцы Центруса сохранили «привычку» жить долго. Конечно, их жизнь значительно сократилась в местных условиях, все-таки они люди, а не эльфы и драконы, но лет на пятьсот наших потянет. Странно, им предлагали вернуться обратно, но они не согласились. Наверное, смешанные браки все-таки имеют значение. Ведь здесь родились их дети, которые, кстати, тоже унаследовали долголетие, но здесь же похоронены их жены и мужья из местных жителей. Увы, своим супругам пришельцы не смогли передать и частицы долгой жизни. В последнее время, насколько я знаю, они стараются вступать в брак со своими, или хотя бы с полукровками. Ведь это очень тяжело продолжать жить многие годы после того, как любимый человек умер.

— Догадываюсь, — мрачно произнес дракон.

— Не грусти, малыш, — Мойса погладил Кешу по голове. — Время мудрее нас. Оно обладает свойством лечить. Когда не станет всех твоих друзей, ты, конечно, будешь очень горевать, но постепенно придет забвение от этой боли и в твоей памяти останется только хорошее. Ты станешь вспоминать о нас с теплом, и оно согреет твое сердце и притупит горечь утраты. Я ведь, когда моя Лейси умерла, места себе поначалу не находил, а теперь вот вспоминаю ее и радуюсь, что такое счастье подарила мне жизнь. И не важно, что душа ее в портрет переселилась. Потому что даже если бы этого не случилось, все равно все было бы также.

— Ну, почему нельзя иначе? Почему мы все не можем жить одинаково долго? Нет, никогда я с этим не смирюсь! — Кеша горько вздохнул. — Никогда!

— Не надо думать об этом сейчас. Грусть о будущем плохой помощник, поверь старику.

— «Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придет конец. Слава безумцам, которые живут себе, как будто они бессмертны, — смерть иной раз отступает от них»,[45] видимо поэтому «Безумству храбрых поем мы песню!»[46] — тихо произнес Гури.

— Хорошо сказано, сынок.

— Это не я придумал. Это я других цитирую. Просто к слову пришлось. Вот и вспомнилось.

Осень наступала неумолимо. Скоро станет тихо в лесах, опавшие листья покроет белым снежным ковром, небольшую речушку скует льдом, и чтобы обеспечить себя водой, не прибегая к магии, придется растапливать снег. Зимы Рой и Мила не боялись, но и не любили.

Однажды, занимаясь каждый своими повседневными делами, они услышали зов Ники. Девушка советовалась с ними, как очистить от скверны место, где прежде стояла деревня. Посовещавшись, Рой и Мила отправились на Латирэн помочь знахарке. Она, конечно, много знала и умела, но одна не справилась бы.

Ника встретила их на том же холме, где и в первый раз. Сизая дымка плотно висела над пепелищем, поверхность озера была тусклой и какой-то неживой.

— Магию применять нельзя, разве что самую малость. Беду можем накликать, — убежденно сказала Мила.

На Латирэне оказалось значительно теплее. Осень только подбиралась к природе редкими желтыми и красными листьями деревьев, солнце припекало, и было душно. Рой снял куртку и посмотрел на небо.

— Видимо гроза будет, — протянул он задумчиво, грызя травинку. И хлопнул себя по лбу. — Совсем я дурак стал. Гроза! Конечно же, гроза! И как нам раньше в голову не пришло?

— Помолимся Святому Пафнутию во время грозы и попросим очистить пепелище и озеро. Ника, беги в свою деревню, уговори народ, пусть люди мысленно к нам присоединятся. На фоне общей молитвы немного магии не будет заметно, может быть и удастся все сделать как надо. Как только управишься, сразу возвращайся. Ты нужна здесь, — Мила даже засмеялась. — И старое место доброй Силы нам поможет.