Я люблю свои дома. В них я чувствую себя уютней, чем в доме у матушки, где прошло мое детство. А бескрайние просторы Вселенной? Что ж, для того они и существуют, чтобы прогуливаться там время от времени, общаться с друзьями, узнавать новости, играть или создавать новые миры, если существующие надоели…

— Генри… — прошептал мальчик. — Генри…

Он с трудом очнулся, но так и не смог понять, где находится. Все тело болело, голова пылала огнем. Мальчик чувствовал, что лежит укрытый одеялом на какой-то кровати. Ослабевшими непослушными пальцами нащупал повязку, закрывающую всю голову и глаза. Чьи-то руки приложили к его губам плошку, и мужской голос произнес: «Выпей. Это лекарство». Он проглотил горькую густую жидкость и провалился в забытье, снова из последних сил прошептав: «Генри…».

Так продолжалось несколько дней, но однажды, проснувшись, мальчик с удивлением обнаружил, что повязки на голове больше нет, и открыл глаза. В просторной бревенчатой избе за столом сидел светловолосый молодой человек в необычной одежде. Мальчик никогда не видел брюки из голубой парусины, а обувь на парне была похожа одновременно на грубые ботинки и мокасины, непривычного светло-серого цвета и с подметкой из странного материала. Молодой человек курил тонкую белую самокрутку и читал увесистую книгу.

— Ну, и как ты себя чувствуешь? — парень отложил фолиант и весело уставился на мальчишку.

— Кажется, нормально. Мне хочется встать, — Мальчик неуверенно откинул одеяло и опустил ноги на прохладный деревянный пол.

Голова кружилась, во всем теле чувствовалась слабость. Тем не менее, он поднялся и, шатаясь, сделал несколько неуверенных шагов в направлении стола. Перед глазами поплыли темные круги, он едва не упал и в изнеможении опустился на колченогую табуретку.

— Для начала неплохо, — улыбнулся молодой человек. — Ничего, через пару дней будешь как новенький. Как тебя зовут?

— Рой, Рой Твил… — мальчик вдруг почувствовал, что сейчас заплачет, но, сделав над собой героическое усилие, прошептал: — А где Генри?

— А кто он, этот Генри? Отец, брат, дядя, друг? Ты постоянно звал его, пока тебе было плохо.

— Генри Смит, рыбак, — и Рой, сбиваясь и всхлипывая, начал рассказывать свою короткую историю. — Я родился на Хмуром.

Парень кивнул понимающе, мол, знаю такое место. Когда-то очень давно, как значится в летописях, континент назывался Твиллитт, но потом, из-за погоды, местные жители переиначили его в Хмурый. Хмурый представлял собой котлован, похожий на тарелку неправильной формы, обрамленную горами. Тремя географическими достопримечательностями Хмурого являлись изредка просыпающиеся вулканы на юго-востоке, огромное центральное озеро Туманное и Великие Болота. В остальном же за Хмурым ничего особо выдающегося не наблюдалось — континент как континент. Было, правда, одно досадное и неприятное соседство у материка — Ведьмин Архипелаг. Но с этим, к сожалению, никто ничего не мог поделать.

— Родителей своих я не помню… — тем временем продолжал рассказ Рой. — Мать умерла от лихорадки, когда мне было два года, а отец еще раньше попал под горный обвал. Мои бабушка и дедушка погибли во время извержения вулкана… Я спасся, святой Пафнутий был милостив ко мне… Я тогда ушел проверять заячьи капканы на соседней горе… А тут вулкан неожиданно рванул, даже не дымил до этого, а как-то сразу проснулся и начал плеваться огнем и камнями. Вся наша деревня погибла… Я видел это… и ничем не мог помочь… Никто не выжил там… Я это знаю, потому что из города туда мужчины ходили после, когда извержение закончилось, искали выживших и никого не нашли… Я же увидев, что деревня заполыхала вся разом, бросился бежать, не разбирая дороги, сам не зная куда. Оказалось, что в город. На окраине, на берегу моря, упал, выбившись из сил, тут меня и нашел Генри. Генри жил бобылем, жену его унесла та же лихорадка, что и мою маму. Его жена ребенка ждала… но не суждено ему было родиться… Генри пожалел меня, и приютил, и вообще постарался заменить мне отца… Мы с ним дружно жили, правда, небогато, но нам хватало — море кормило. В тот день, когда с нами случилась беда, мы отправились за круглоголовкой, это такая редкая рыба, и попали в шторм… Наш старый кораблик его не выдержал, затонул. Мы привязались к мачте, но волны вынесли нас к рифам… и все…

— Прости, но я ничего не знаю о Генри. Мы, я и капитан нашего корабля, подобрали тебя в одном очень плохом месте больше месяца назад. Знаешь Ведьмин архипелаг? — Рой ужаснулся и невольно вздрогнул. — Мы взяли тебя с собой на Радужный, успев отчалить, прежде чем нами заинтересовались на берегу. Ты был без сознания, потерял много крови, у тебя оказались сломаны рука, нога и несколько ребер, разбита голова. Но, хвала Парсеку, ты все-таки выжил. Что же касается твоего отца, мне очень жаль, что так случилось. К сожалению, прошло много времени и я вряд ли смогу о нем что-нибудь узнать. Но если он жив, он обязательно найдется. Рыбаки, они сильные. Знаешь, наверное, что море слабых не любит. А теперь, коль уж ты встал, думаю, самое время подкрепиться, — молодой человек поставил на стол горшок с какой-то ароматной похлебкой, достал деревянные ложки и каравай хлеба.

— Кстати, сколько тебе лет? — запоздало поинтересовался парень.

— Двенадцать, — все еще всхлипывая, отозвался Рой. А потом, справившись со слезами и вспомнив незнакомое слово, удивленно спросил, — А кто такой этот Парсек?

— Это… — молодой человек странно усмехнулся. — Это очень древний бог. Ешь, давай.

Рой не заставил себя упрашивать, и хотя много съесть не смог, все равно почувствовал прилив сил. Осторожно ступая, он вышел на залитое солнцем крыльцо, уселся на теплые ступеньки и только тут понял, что на нем незнакомая одежда, явно перешитая с чужого плеча. Удобные холщовые штаны и светлая косоворотка с короткими рукавами не стесняли движений. Чуть выше левого запястья к локтю тянулся небольшой аккуратный шрам. Ну, да, ведь парень сказал, что рука была сломана. Рой задрал штанины. Синяки и ссадины уже прошли, а шрамы все старые, знакомые, только вот ноги сильно похудели, став похожими на ходули.

Дом стоял на небольшом взгорке, сзади весело шелестел светлый лес, а впереди внизу лежало озеро, по которому плавали рыбачьи лодки. Дальше, на берегу, виднелась деревня. Озеро называлось Дикое, а деревня — Кель[20].

Молодой человек вышел следом за мальчиком и уселся рядом, снова закурив свою странную самокрутку.

— Меня зовут Дрэй, я знахарь. И не смотри с удивлением на мою одежду. Мир большой, и в нем делают много разных вещей. Со временем ты еще удивишься, насколько много… Просто я одеваюсь так, как мне удобно, вот и все.

Через несколько дней ты будешь полностью здоров, и можешь отправляться куда хочешь. Можешь наняться на какое-нибудь судно младшим матросом, а там, глядишь, лет через пятнадцать и сам в капитаны выбьешься. Я даже на первых порах могу тебе помочь. Есть у меня один шкипер на примете, тот самый, что увозил нас с Ведьминого архипелага. Или, если есть желание, пристроим тебя в какую-нибудь гильдию, к кузнецам, например, или к тележникам. У меня много знакомых мастеров. Кстати недавно в городе Ремесел один пекарь мне говорил, что взял бы еще парочку учеников.

А пока гуляй, набирайся сил.

На самом деле молодого человека звали вовсе не Дрэем, и по профессии он был магом, а уж никак не заурядным знахарем. Однако, несмотря на молодость, в могуществе мало кто мог с ним тягаться. Что же касается имени, то очень немногие знали, как его зовут на самом деле. У магов как-то не принято открывать всем и каждому свои Истинные имена. Зато псевдонимов они могли себе позволить сколько душе угодно.

Дрэй мог полностью вылечить Роя за сутки, но не стал этого делать. У мальчишки начинался переходный возраст — самый опасный период для магического вмешательства в организм. Поэтому маг оставил все как есть, срастив, что называется, на живую нитку кости и разрывы тканей, и поддерживая пацана отварами из целебных трав. Молодой организм, получая эту живительную подпитку, довольно быстро справился сам.