— А что ты собираешься делать после встречи с дочерью? — Лорений мог бы дать ей вторую жизнь, но, прознав об этом, другие духи просто не дадут ему прохода, требуя, прося и умоляя сделать то же самое и для них. Пафнутия он успел забрать на последнем вздохе и его дух не попал на планету умерших, где они дожидались срока своего очередного воплощения в той или иной форме жизни. Там действовали свои законы, и существовал свой собственный Совет, решавший кому, когда, где и кем быть. Молодой демиург втайне гордился миром духов, считая, что будет совершенно справедливо давать шансы своим созданиям прожить следующую жизнь лучше, чем в прошлый раз.

— А потом я уйду туда, где обитают души мертвых, и буду ждать мою Миланиэль, а когда наступит ее срок, встречу ее, чтобы ей не было страшно в неведомом мире.

— Хорошо. Будь в часовне. Святой Пафнутий подаст тебе знак. На несколько минут ты станешь видимой, а после, вновь лишившись тела, соединишься с другими духами. Я постараюсь, чтобы они об этом не узнали, а то, сама понимаешь, что начнется.

Слезы у женщины высохли, и лицо озарилось ясной улыбкой. Лорений невольно залюбовался и неожиданно для себя решил, что, пожалуй, заберет ее на планету эльфов. Для начала. А там видно будет. В конце концов, правила для того и существуют, чтобы в них были исключения.

Кордэлл встретил нас прохладными предрассветными сумерками, но Слай заверил, что днем жары не избежать. Тихонько пробравшись мимо постоялого двора, мы двинулись на северо-запад к озеру Трехголовой Ящерицы, на берегу которого располагалась столица материка, город Лорвин[47]. Как бы нам не хотелось, но по-другому пройти не получалось.

Кордэлл был очень непростым местом. На нем наличествовали не только природные прелести в виде болот, пустынь и зыбучих песков, но и области, подобные нашему Бермудскому треугольнику. Никто не знал, как образовались эти аномальные зоны. Более того, они частенько блуждали, избегая, однако, густонаселенных мест. Почему оно так происходило — оставалось загадкой. Поэтому нам пришлось придерживаться проторенной дороги. Мы могли, конечно, воспользоваться почтовой каретой, но в самом крайнем случае. Слай обещал, что постарается провести нас наиболее безопасным путем. Ник, бродяга по натуре, не имел ничего против нашего выбора маршрута. Мы научили его заклинанию изменения размера кота Прохора, и, став обладателем такого невероятного чуда, он не возражал против любых наших условий.

— Огородами, так огородами. Нет проблем. Если вам так удобнее, то и мне нормально, мы с Прошкой неприхотливы, — беззаботно махнул он рукой. — Я понимаю, что у вас есть тайны и потому вы предпочитаете передвигаться, не привлекая внимания. Как скажете, господа хорошие. Мне чужие секреты без надобности, но я в восторге вашей компании, и если до Лорвина мы дойдем вместе, то и ладушки.

Звери наши подружились настолько, что даже делились друг с другом добычей, а Ник развлекал нас всевозможными серенадами и балагурил всю дорогу. С шутками и прибаутками через несколько дней мы добрались до столицы, выдвигая различные версии аномальных явлений. Самая простая гласила, мол, древние могущественные колдуны спрятали там сокровища и реликвии, и, чтобы прочей публике неповадно было, утыкали свои схроны всякими запредельными гадостями. Версия прямо-таки виртуозная по сложности, настаивала, что скучающие боги, они же демиурги, устраивали друг другу такие вот миленькие дружественные пакости, ну, чтобы жизнь интересней была, и совсем уж малиной не казалась.

Мнения разделились. Слай и Ник склонялись к первому варианту. Мы же с Шаманом больше придерживались последнего — сказывалось дурное Земное воспитание, отягощавшее интеллект всякими фантастическими глупостями, почерпнутыми из многочисленных книжек. Конфликт «двух миров» обещал быть бурным, однако, до баталии всех времен и народов не дошло. И хорошо же мы выглядели бы, в противном случае. Шаман, как истинный сэр Ланцелот, прикрывал бы меня от тумаков оппонентов всем, имеющимся в его распоряжении, телом и пал бы в неравной борьбе, пока я вспомнила бы хоть одно безобидное заклинание, способное уладить подобный междусобойчик.

В конечном итоге кончилось тем, что все мы дружно, за исключением зверей, угодили в лесную лужу, не замеченную в ходе жаркого спора, и полчаса ржали как сумасшедшие. Самое что то. Хотя потом в мою глупую голову закрались смутные подозрения, что этот мутный водоем возник из ниоткуда специально для нас, и что его нам подсунули те самые аномальные зоны, чтобы мы не копались в их тайнах. Ну, живет планета сама по себе, по не людьми придуманным законам, и кто мы такие, чтобы вмешиваться в одной только ей понятную и, наверное, интересную жизнь.

Лорвин оказался похожим на колье из множества круглых бусинок, расположившихся вдоль берега озера: каждый райончик имел форму неправильного круга, а улицы разделялись узкими бульварами. (Интересно, откуда взялось это название — Трехголовая Ящерица? Или на Церре и впрямь существовали подобные рептилии? Слай сказал, что ни разу с ними не встречался и в книгах не читал о таких гибридах. Но людская фантазия — тот еще источник достоверных слухов!) Ориентироваться в городе было довольно сложно, но, похоже, местных жителей это не смущало. Нам пришлось изрядно поплутать, прежде чем мы набрели на гостиницу. Здесь Ник с нами попрощался, отправившись к кому-то из многочисленных знакомых. Дик и Прохор нежно облизали друг друга, понимая, что не скоро увидятся снова, если увидятся вообще.

После потрясений на Твиллитте, несколько дней дороги по Кордэллу стали относительным отдыхом. Мы практически не занимались колдовством, а опасности нашего пути, за исключением лесной лужи, казалось, затаились до лучших времен. Естественно, мы немного утратили бдительность. За что и поплатились.

Не знаю, как такое могло случиться, но когда на второе утро в Лорвине мы решили обсудить дальнейший маршрут и проконсультироваться с Татушкиной картой, кольцо Беса неожиданно запульсировало. Ничего не понимая, я взяла книгу в руки, пульсация усилилась и я обнаружила вместо карты самую обыкновенную брошюрку какого-то местного автора с переклеенной обложкой. Дик легко взял след похитителя, но довел Сашку только до Дорожного двора. Поэтому, куда отправился вор, нам узнать так и не удалось. Слай бросился выяснять отношения с хозяином гостиницы, но тот ничего не мог сказать и сам страшно огорчился. До этого случая у постояльцев пылинки не пропало. Слай поверил хозяину, который, пытаясь хоть как-то загладить вину, предлагал нам всевозможные блага и услуги за свой счет, отказался принять деньги за проживание, приказал приготовить для нас кучу продуктов в дорогу и даже порывался оплатить почтовую карету. От кареты мы отказались и поспешили покинуть город, переправившись на лодке на другой берег озера. Тут нам с Сашкой пришлось поколдовать, чтобы лодочник, перевозивший нас, запомнил не нашу компанию, а чету селян среднего возраста и дедушку. Дика уменьшили и спрятали за пазухой.

Скрывшись в прибрежном лесу, мы вернули себе прежний облик, и воспользовались картой Академии Магов. Наш очередной обелиск располагался в Медвежьем каньоне, подойти к которому можно лишь по узкой тропе среди скал. Я никогда не любила лазить по горам, но с этим приходилось мириться. Приятный во всех отношениях «сюрприз» поджидал нас несколько раньше. Перед самыми скалами простиралась огромная равнина, и обойти оную мешали непроходимые Колючие Чащобы. Эта равнина, носившая название Долины Неудач, являлась одной из стабильных и не кочующих аномальных зон. Человек, попадавший туда, подвергался чарам местности, терял контроль над рассудком и был способен совершить безумные ошибки, в большинстве случаев приводившие к смерти. Оставшиеся в живых становились калеками на всю жизнь. Но другого пути для нас не существовало. Оставалась одна надежда — на дорожку из желтого кирпича.