— Помилуй нас, Святой Пафнутий! Вот уж, действительно, на черный день ты его себе разыскала, непутевая, — бабка нежно погладила Марьяну по голове. — Благодари господина Дрэя. Еще бы немного, и этот поганый медальон всю бы тебя без остатка съел, а потом и до Власа бы добрался. Слыхала я от своей бабки про такие подарки, да вот не думала, что самой доведется увидеть. Страшный это «подарок», девонька, лютой злобой напоенный! Жизненную силу из людей подчистую вытягивает. А как умрет человек, сам исчезает и новую жертву ищет.

Давным-давно пришло в нашу землю с Ведьминого архипелага басурманское племя, а с ними и присушки эти объявились. Кто уж их делал, то нынче никому не ведомо. Разные они были — кольца, браслеты, медальоны. А цель у них одна — погибель тайных врагов. Дарили их — чуть не как высшую награду, а потом, через короткое время, люди страшными болезнями заболевали, и не один знахарь помочь не мог. Басурманы-то тут не долго командовали, извели их, лиходеев, под корень, а гадость эта, вишь, живучей оказалась. И откуда только в нашем озере взялась? Видать, человек сильный попался, распознал или неладное почуял. Ну и, долго не думая, бросил медальон в воду. А, там, глядишь, весенний паводок дно взбаламутил, дрянь эту к берегу и прибило. Или рыба какая проглотила, да и иссохла где-нибудь в камышах. Этой присушке ведь все равно кого есть, лишь бы живое было.

— Твоя правда, бабушка. Ну, да ничего. Теперь она уже не страшная, кончилась ее сила, — Дрэй осторожно взял кружку тряпицей и вышел во двор.

Рой отправился следом. За домом жарко пылал костер. Влас сидел на большом бревне и курил самокрутку. Глаза его сияли от счастья. Дрэй подошел к огню и с размаху швырнул кружку, а за ней и тряпку в середину пламени. На мгновение оно стало темно-коричневого цвета, черный дым устремился в небо, а потом языки огня снова окрасились оранжево-желтым. И в этот момент Рой понял, что серая, окутывавшая дом пелена, рассеялась.

— Как ни жалко Влас, а кровать, одеяло, простынь и подушки придется сжечь, так что костер не туши. А ты, бабушка, три заката купай Марьяну в росах на заливном лугу, ну, да ты и сама знаешь где. Да пои ее здравицей неделю. А потом, как месяц народится, три дня пусть купается в утренней росе. И в доме все помыть очищающим отваром тоже не лишним будет.

— Уж я постараюсь, господин Дрэй, не сомневайтесь. И дом очищу и Марьянку искупаю, — заулыбалась бабка. — Тут и наговорчик пригодится супротив напасти всякой. Теперь-то уж точно сработает.

— Сработает, сработает, — кивнул Дрэй.

— А барахло-то чего жалеть? Кровать новую справим, лучше прежней, а одеяло с подушками — еще проще: тряпки есть, а набить матрас на первое время и соломой можно, — Влас сиял лицом, как начищенный самовар.

— И то правда, Власушка. Одеяло я новое сошью, а для подушек и сено сгодится. Привыкать нам с тобой, что ли? Сколько до свадьбы по сеновалам прятались? — Марьяна смеялась, несмотря на слабость.

— Вот и ладно, — подытожил Дрэй. — Пойдем, Рой, устал, небось, с непривычки.

Знахарь и Рой попрощались с хозяевами и бабкой, не спеша, вышли за деревню и свернули в придорожный ракитник. Дрэй усмехнулся и взял мальчишку за руку:

— Сейчас будем дома.

Рой так и не понял, что произошло. Воздух вокруг них вдруг взвихрился, все замелькало и замельтешило перед глазами, а через несколько мгновений они уже стояли перед домом знахаря. Мальчик смотрел, выпучив глаза. Он даже испугаться не успел — все случилось так быстро! Вот это знахарь! А может он колдун? Точно. Так и есть. А ведь сразу не догадаешься, даже по виду не скажешь. Ну, одевается странно, ну курит непонятные самокрутки, да мало ли кто как одевается и что курит. Что же теперь будет?!

Пока Рой приходил в себя от удивления, Дрэй отпер дом и поставил на стол нехитрую снедь.

— Давай, присоединяйся. Чудеса по первости кучу сил отнимают. Впрочем, ты сам напросился. Не страшно было?

— Нет, разве что когда медальон увидел. Только я совсем ничего не понял. Как мы так быстро дома очутились? Мне ужасно интересно. Такого в моей жизни еще не случалось!

— Я вот о чем хочу узнать, — не отвечая на вопросы, поинтересовался Дрэй, — как это ты присушку углядел? Бабка уж на что ведунья, а прозевала.

— Дак, она потому и прозевала, что он, медальон-то, под матрасом лежал. Может, чуяла что-то недоброе, но Марьяна ведь его своим телом прикрывала. Вот и казалось бабке, что в самой девушке дело. Я еще, когда мы подъезжали, увидел, что над домом как будто пелена серая повисла, дом-то ладный, а как неживой. А когда ты Марьяну с постели поднял и тряпье на пол скинул, меня будто кольнуло что-то: смотрю, вокруг туман клубится, а в центре, под матрасом то есть, что-то блестит и пульсирует, страшно так! Я и подумал, что оттуда вся эта дрянь начало берет. Когда же ты кружку в огонь кинул, все и рассеялось, как не бывало вовсе. А больше ничего и не знаю.

Дрэй понимающе кивнул и пока они не поели, не произнес ни слова, думал. Видимо, из-за травмы головы у мальчишки проявились магические способности. Такое бывало. Значит, изначально заложено, передалось от бабки или прабабки. Что ж, выходит, судьба.

— Скажи, Рой, хотел бы ты у меня остаться? — спросил знахарь, хотя уже заранее знал ответ.

Рой задохнулся от счастья.

— Ой! Да! Конечно! Спасибо! Я… спасибо!.. — мальчик порывисто обнял знахаря. Это было просто здорово. Так здорово, что и не знаешь, что сказать. Вот только бы еще Генри нашелся!

— Не благодари. Это решил случай, а случайностей не бывает. Все к лучшему. Поначалу научишься читать, про травы тебе бабка Культяпка расскажет, а там видно будет. Завтра с утра отправишься к ней в деревню, а после обеда вернешься. Да и с Власом поговори. Руки-то у него золотые, как окрепнешь немножко, многому может научить. Жизнь — она долгая: никогда наперед не угадаешь, что пригодится. А знания лишние еще никому не мешали, уж поверь мне на слово. Влас-то, он и дом поставить умеет, и печь сложить. Я даже не знаю, чего он своими руками не смог бы сделать. Он тебе не откажет. А ты приглядывайся, да приноравливайся, — закончил разговор Дрэй, глядя в сияющие глаза пацана.

Вот так и началась для Роя совершенно новая жизнь.

— Мы, демиурги, давно уже не воюем между собой. С тех самых пор, как последняя война выкосила чуть ли не половину из нас, и поставила под угрозу существование Вселенной. Испокон веку считалось, что демиурги бессмертны, пока созданное воюющими сторонами оружие не опровергло эту истину. С великим трудом общими усилиями оставшиеся в живых уничтожили вышедшие из-под контроля смертоносные машины.

Теперь все наши споры разрешает Вселенский Совет Демиургов. Но, как ни крути, наши создания, очень похожие на нас, сотворенные по нашему образу и подобию, ведут постоянные войны на своих планетах. Частенько случается, что одна планета пытается захватить другую или даже уничтожить, и тогда вмешивается созданный нами Наблюдательный Совет в звездной системе Центрус.

Хотя, Парсек меня задери, ну что такого в том, что не станет какой-то планеты? Их во Вселенной и без того как грязи, а молодые демиурги, добиваясь участия в ИГРЕ, постоянно создают все новые и новые галактики.

ИГРА — единственное стоящее развлечение! Но, Великий Парсек, я проиграл, как последняя блудная комета! И кому? Мальчишке сопливому, первый раз участвовавшему в состязании! Было бы не так обидно, если бы корифеям… — Гнаций в ярости рубанул кулаком пространство, и стайка астероидов, будто живая и все понимающая, резко изменив курс, понеслась подальше от разгневанного демиурга.

— Астероиды гоняешь? — раздался насмешливый голос.

Гнаций резко обернулся и увидел своего приятеля Фабия.

— Не могу я простить этому выскочке Лорению, что увел Артефакт прямо у меня из-под носа. Ведь я уже практически дотронулся до Приза. Оставалось полшага, и тут откуда ни возьмись этот поганец, чтоб его Парсек разметал в звездную пыль!