— Андрей, слушай, — сказал Николай. — Девочка совсем молоденькая… У вас там все серьезно или как? Свадьба будет?

— Нет-нет, — неожиданно начал заплетаться язык, как будто мышцы отказали. — Мне нельзя.

— А давно знакомы?

Заметил, что Лена скованно держалась, как с чужим.

— Нет, — он докурил до фильтра и погасил окурок в пепельнице. — Это случайный залет. Бывает. Пристрою их, дальше нам не по пути. Образ жизни не позволяет.

— Убежденный холостяк? — усмехнулся Николай.

— Точно, — от усталости даже усмехнуться не получилось, рот просто не слушался. — Ну, мне пора.

— Бывай, — они пожали друг другу руки, Андрей от рукопожатий отвык и замешкался. — Купи девочке цветов. Ей тяжело, поверь.

Врач выбрался из машины и заспешил к темным корпусам.

Хотя бы одна проблема решена.

Ей будет, где родить. Лене он не показывал своих страхов, а их много было. Глупая девчонка. Свалилась ему на голову — решай теперь проблемы, как хочешь. Даже не понимает, что не все можно решить. Андрей вспомнил глаза Демьяна и ощутил приступ злости и страха за нее. Можно ее защитить, сделать документы, но он сильно скован материальными проблемами, международным розыском и опасными связями. Самое паршивое — не знаешь, кому верить. Кто будет верен, а кто предаст.

Снова хотелось курить — по привычке.

От сигарет уже тошнило и было горько во рту. Перекурил. Он порылся в бардачке в поисках мятных леденцов. Мята хорошо помогает… Вместо них пальцы нащупали обручалку. Кольцо валялось на дне, под хламом. Он автоматически надел и снял его. Пару обручальных колец он купил вместе со свадебным, только не успел отдать. Память о ней, о Дине. Мужское он недолго носил, когда совсем было тошно. Женское где-то сгинуло.

Когда-то он хотел брака.

До того, как пришлось поставить на себе крест.

Он как-то узнавал, Кац прилетал в Москву по делам. Может, и сейчас здесь. Все про них узнал, сколько смог, не привлекая внимания.

Андрей долго рассматривал номер на экране, вспоминал ее.

Дину…

В груди тихо тлела ненависть. Сам костер прогорел еще за годы в тюрьме, но полностью, наверное, не погаснет. Зубами хотелось рвать заживо за то, что она живет с ним. Со временем эти чувства въелись глубоко в душу и стали фоном. Но Дина, став причиной лютой ненависти, породила и причину для вынужденного мира. Эмиль должен ему — за Дину, за спасенного сына, которого он на руках вынес. За спокойную жизнь.

Он сделал вызов, сглотнул, чувствуя спазм в горле — говорить больно.

Трубку сняли не быстро.

— Привет, это я. Узнал?

Долгая пауза. Смешной он — не отвечает, но и трубку не кладет.

Конечно, узнал.

— Хочу встретиться. Нужна твоя помощь, Эмиль. Это не телефонный разговор.

Я проснулась от интуитивного чувства. Меня ничего не будило: в квартире тихо, в окно заглядывала луна.

Значит, Андрей пришел.

Ходи тихо, как призрак, я все равно тебя перехитрила — я тебя угадываю шестым чувством.

Я набросила халат и встала. Света он не включил, но из кухни тянуло дымом. Андрей сидел на стуле, опустив голову — всегда в одной и той же позе. В голубоватой тьме ярко светился огонек сигареты.

Он поднял голову, когда я прислонилась к косяку, но ничего не сказал — затянулся.

— Я ужин приготовила, — сказала я. — Если ты голодный.

Андрей скованно кивнул.

И больше ничего — снова в пол смотрит. Так отстраненно ведут себя люди после катастроф: в скорби, депрессии или от горя. А он сам по себе такой.

— Все хорошо?

Он снова кивнул.

Я хотела оставить его одного, но когда повернулась, Андрей вдруг сказал:

— Не ложись. Сейчас поем, будем переезжать.

Опять.

— Можно включить свет?

Не дождавшись реакции, я щелкнула выключателем. Подогрела гуляш с рисом, пока он докуривал. Ужин я приготовила от скуки: первое, второе, салат. И на десерт бы разогналась, если бы не начало тянуть живот. Все придется выбросить. Снова с парой сумок куда-то ехать в ночи, вздрагивая от каждой тени. Снова привыкать к новому жилью… Я поняла, почему он легко бросил запасы на прошлой квартире. Это меня выбивает из колеи. Андрей привык так жить — он ни к чему не привязывается. Ни к дому, ни к месту, ни к вещам. Для него все временно. И я тоже.

Я присела напротив с чашкой чая. Грея ладони, смотрела, как он ест, жадно глотая куски. Торопливо и отрешенно, словно не чувствует вкуса.

Он ведь так и не вернулся с войны, внезапно подумала я.

Для него все происходящее нормально.

— Я договорился с врачом, — сказал он. — Так что не волнуйся. И перед тем, как закажу тебе документы, нужно будет определить пол ребенка.

Он говорил по-деловому, без эмоций. Я заметила, что он выглядит очень уставшим.

— А ты кого бы хотел? — я присмотрелась к парализованному лицу. — Девочку или мальчика?

Ни капли эмоций.

Он смотрел в пустоту, забыв о еде — думал.

— Мальчика, — решил он. — За него не так страшно. Если ты допила, пора собираться, Лена.

Андрей встал из-за стола, не доев. Я проследила, как он тащит из коридора спортивную сумку, чтобы набить ее оружием и прочим нужным ему барахлом, и тоже пошла паковать вещи. У меня их немного: халат, который купил мне Андрей, лекарства… Я скучала по привычным вещам: по своему альбому и ноутбуку, любимой одежде, но понимала, что сейчас есть дела поважней, и не ныла.

— Завтра сходим в торговый центр, — Андрей словно прочел мои мысли. — У меня там встреча. Ты, если что-то нужно, сможешь там купить. Я дам денег.

— Спасибо.

Андрей криво улыбнулся и по усилившейся асимметрии стало ясно, как он вымотался. Он отвез меня в незнакомый район. Это была очередная многоэтажка, не очень хороший двор с разбитым фонарем, и подъезд, воняющий кошками.

Мне уже было все равно. Я начала привыкать к переездам.

Квартира оказалась однокомнатной.

Поежившись, я вошла в тесную прихожую, заглянула в полупустую неуютную кухню. Мне здесь не нравилось. Санузел в плохом состоянии. И кровать в спальне одна.

— Ляжешь здесь, — сказал Андрей. — Я посплю на кухне.

Он выглядел так, что мне захотелось уступить кровать ему — я хотя бы часть ночи поспала. Но спорить я не стала. Он все равно не ляжет на мое место и не отправит на кухню меня — мужская гордость не позволит. Устроилась в слегка сырой постели, борясь с желанием все как следует проветрить и высушить — займусь этим завтра, и почти сразу уснула.

Утром меня разбудил Андрей.

— Лена, — он сидел на краю кровати, прикоснувшись к плечу.

— Который час? — смущенно спросила я, повыше натягивая простынь.

Он уже был готов: одет, собран, чисто выбрит. Глаза как всегда прибитые, но отдохнувшие.

— Девять. Нам пора.

Торговый центр, куда мы приехали, был громадным.

Мне много чего было нужно. Первым делом я отыскала магазин для беременных, купила пару блузок и брюки, нижнее белье. К осени понадобится и куртка, но пока рано… Андрей меня сопровождал, но держался в стороне. Вставал в дверях или ждал снаружи, наблюдая за мной через витрину — как я выбираю одежду, смеюсь с консультантом, прикладывая к себе то один, то другой наряд. В многолюдном, шумном ТЦ все, что со мной произошло прежде, стало казаться страшным сном. И только когда я ловила полный ненормальной темноты взгляд Андрея, вспоминала, кто отец моего ребенка и что со мной произошло.

— Хочешь позавтракать? — Андрей поймал меня за руку, когда я вышла из очередного магазинчика с пакетами в руках. — Говорят, здесь неплохой ресторан.

Я заразительно улыбнулась:

— Конечно.

Ресторан занимал два уровня. Мы расположились на нижнем — нас прикрывал верхний этаж. Я заказала овсянку с ягодами и сырники, Андрей взял омлет. Малина в каше оказалась свежей, а от травяного чая, который я выбрала вместо кофе, бодряще пахло мятой и лимоном. Я расслабилась: все это слишком напоминало обычную жизнь. Мой мужчина, магазины, ресторан — воскресный день в разгаре.