Боря на горку гантелей вновь посмотрел, почесал лоб:

— И чего нам теперь новые гантели отливать? Или за эти заплатим?

— Ну, — протянул Стасян. — Не подумал как-то. Ты мне в аванс впиши, хорошо? Я же не со зла. Помочь хотел. Думаю, куда им гнутые то?

— Не подумал он, — буркнул Боря и вдруг в толпе Дарью заметил. — Ты скоро весь будешь из аванса состоять. Посиди пока, я сейчас.

Дашка стояла в толпе бледная вся, трусило её знатно, улыбалась робко. На камеру её снимали, бормотала едва дыша. Нервы. Ведь не на телефона видеокамеру снимали, а на профессиональную, со стойкой и корреспондентом в придачу. А на камере той сбоку написано ЛУНО.

«За гантели, наверное, переживает, а они её микрофоном мохнатым в лицо тычут», — подумал Боря, под руку Дарью взял и никого не слушая, в кабинет потащил разбираться.

Тет-а-тет как-то надёжней будет, а то поставит ещё за гантели на проценты.

В тишине лучше думается. Как только от внимания постороннего в кабинете вдвоём скрылись, Дашка как будто ожила. Прошла бледность. Улыбка появилась у ангела спорта. Светится вся. Нимба не надо.

— Боря! — заявила и как на шею прыгнет!

Хрустнуло в ухе Бориса и потекло что-то по ушной раковине, но то внутри. Не снаружи.

— Боренька!

— Я тут, — ответил Борис, почесал ухо, проверил.

Зафонило малость, зазвенело на периферии, но почти сразу прошло. — Что вообще происходит?

Затараторила Дашка скороговоркой от нервов:

— Ты понимаешь, что произошло? Понимаешь?

Боря и рад бы слушать и понимать, но дева от спорта словно на ультразвук перешла. Ни слова не понятно. В ушах ещё хрустит.

Боря в ухе трёт, остановить её пытается, да куда там? Издали давай намёки делать, что закрывать спортзал пора. То крестик руками покажет, то горло пальцем порежет. Жаль азбуке Морзе не обучен, да корабельными флажками махать не умеет.

Всё, что не показывает помимо рук, всё-какие-то знаки домогательства выходят. Аж обидно стало. Неужели стоит мужикам бёдрами покрутить и всё секс получается?

— Боря, потом, — отвечает почему-то Дашка, на секс в кабинете не согласная. — Боря-я-я. Ты слышишь меня? Ну ты чего разошёлся? Тут людей столько, успокойся.

Успокоится — это верно. В тишине работать надо, в пустом помещении.

Одно дело, когда пара-другая качков друг друга маслом мажут. Это ещё куда ни шло. Пусть кричат чего-то себе для разгона духа, пьют всякое химически-разбавленное во время долгих перерывов, и железо мацают, друг друга поддерживая.

А другое — поди поработай, когда толпа такая. Не велит техника безопасности трубы варить при полном помещении людей. И всё тут!

Дёргает ухо. Отвлекает. Злится Боря.

— Даша, закрой спортзал, — повторил он настойчиво, теряя связь с рабочими настройками слуха. Рад бы намекнуть, что батареи делать надо. Да не так понимают. — Разложимся по полной! И ка-а-ак…

— Ты что? Какой закрой??? — перебила тут же Дашка.

Глаза округлились, губы словно сами собой ботексом подкачались. Засвистела опять свирелькой, да на дельфиньем запела. Через слово слышно, а понятно через два:

— Ты в своём уме? Мы вчера пока дышали тут на пару, утром любопытных набежало на курсы холотропного дыхания. А у нас такого отродясь не было. Мы же не йогой какой-нибудь занимаемся. Но тут Стасян давай кренделя с гантелями выписывать. Засняли его зеваки, в соцсети выложили и всё, к обеду — толпа уже с хештегом #водаёт. Его даже репортёры приехали снимать из «локально-уездных новостей окраины». А это наше первое новостное агентство после центральных сразу.

— И что теперь, не работать что ли?

Брови старшего тренера спорткомплекса Юность под потолок взлетели. Открыть бы форточку — улетят. Но пока на месте остались.

«Закрыто окно. Никуда не денутся», — напомнил внутренний голос. — «А почему закрыто? Холодно же, трубы делать надо! Но не понимает человек и всё тут».

— Как это не работать? — едва выдавила из себя Дашка. — Работай, но без Станислава!

— Ему до Станислава ещё полный аванс отрабатывать. А эти стоят, снимают с ним чего-то. Работать мешают, а он и рад перекурить, — уточнил Боря, ухо красное теребя и поглядывая на стол, где сертификат третьего разряда сантехника дожидался.

До него работы на пять-шесть часов осталось, а не дотянуться.

— Он ведёт спортзал к успеху! — заявила Дашка.

— Ага, Сусанин от спорта, — буркнул Боря. — Скажи ещё, что за гантели платить не придётся. Если их в какой-то Польше придётся заказывать, то я пас.

Стук в дверь оборвал разговор. По ту сторону кабинета зашумели так, что себя

не слышно, в ушах ещё стреляет. Сморщился Боря, пытаясь расслышать, что Дашка говорит, но не выходит толком.

Стоит только рот открывает, как рыба.

Пропал звук.

— Что? — переспросил сантехник.

— Боря! — снова воскликнула Дашка, и вокруг него закружилась на радостях от такого внимания социума к спорту на её территории. — Боренька! Это нам! Нам теперь платить будут! В спортзале посещения на год вперёд расписаны, хоть круглосуточно работай! Вип-билеты все до одного выкуплены! Боря… скажи честно, где ты прятал этого самородка? Это же уникум! Нет, ну ты его видел? Где такой уродился?

— Да знаю я, что урод он тот ещё, — ответил Боря, уловив часть последней фразы скорее по губам. — Урод, в жопе ноги, понимаю. Другие гантели не ломают.

— Да с чего он урод то? — удивилась Дашка. — Самородок он! И жила золотая! Он же денег теперь Юности принесёт, как Антилопа с золотыми копытцами. Ты на него не наговаривай. А если нужен тебе на работе, то не забирай хотя бы на весь день. Хорошо? Сделай ему ставку маленькую, время освободи. Особенно вечер. Вечером тут — пик.

Боря сморщился, вообще почти ничего не расслышав, но ответа ждали. Пришлось отвечать, скорее импровизируя на ходу.

— Даша, да позже дёрнем по маленькой. Ты чего за воротник-то закладываешь? Днём работать надо. Вечером расслабляться.

Удивления у человека спортивного вида всё больше и больше. Хоть косы расплетай. Но пока сплетены туго. И дёргаются туда-сюда, не поспевая за хозяйкой.

— Боря, ты меня вообще слышишь? Я что тебе на алкашку похожа? Предлагаю пересмотреть своё поведение.

Глобальный как будто из дискотеки вышел сельской, протанцевав у колонки весь вечер. Стоит кричит, но и себя плохо слышит. Других и подавно. Отвечает ей:

— Какую ты мне ещё Машку предлагаешь? Даша, я не могу сейчас заниматься введением! Потерпи.

— Я и не прошу. И даже не чешется, — заметила старший тренер, раз разговор такой пошёл. Подбоченилась, собралась. Губки надулись. — На человека говорю, не наговаривай. Стасян может лучшее, что тут вообще было.

— В смысле у тебя со Стасяном было? — сразу всё понял Боря.

Но понял превратно.

Тут уже сам подбоченился. Взглядом посуровел.

А она стоит, главное, глаза сияют от восторга за происходящее, кивает. Руки на груди только сомкнула. Никак её не разубедить, что не нужна ему Машка.

«Вводить надо немедленно и всё тут», — предложил внутренний голос, немного подумав: «А не введёшь — к Стасяну уйдёт».

Боря руки на всякий случай протянул, груди потрогал. Проверил. На месте.

— Да ничего у меня со Стасяном не было! — возмутилась Дарья, как разумный человек без проблем со слухом, который и на сельской дискотеке то ни разу не был. И по рукам тем надавала сразу. — Но человек он золотой. И если будешь так себя вести, то с ним пойду по жизни. Ты у меня договоришься!

— Со Стасяном тебе теперь идти? — прищурился Боря, словно издевался над ней. — И мне теперь не с кем договориться?

Директор спорткомплекса Юность губы в линию стянула и ответила:

— Ну раз ты такой умный и благословляешь наш брак, то больше можешь не суетиться!

Боря только больше поморщился, в губы вгляделся. Но на этот раз ни слова не понял. И предположений никаких не было. Поэтому сразу важное спросил: