Что гараж вернулся в семейный фонд, это конечно, хорошо. Пашке достанется, как дядя мотоцикл подарит. Должно где-то новое поколение с новыми Снежанами от старшего поколения уединяться. Да на чём-то ломать себе кости, чтобы крепче срастались.

А что долг списан — так это ещё лучше. У каждого по жизни должен быть человек, который на раз проблемы решает. Только одни его «папиком» зовут, а другие отцом кличут», а некоторые зовут «Боря, помоги».

Не посадили опять же. Совсем замечательно. Теперь трубы можно Дарье доделать и сертификат забрать с чистой совестью. А может и перезимовать с ней, Степанычу не мешая с телевизором разговаривать. И по весне уже дом строить. Как-никак, поднакопил на первое время на стройку. Если стройматериалы опять в два раза в цене не поднимутся, начать можно… на фундамент так точно хватит.

Но и проблем отец привнёс немало. С Романом теперь дружить. Это понятно. А что с Наташкой делать? Глаза отводить? Что было и прошлое, это понятно. Но про Дашку спросит. А это драка. А если не спросит и с отцом на свидание пойдёт, то — стыд. Как в глаза смотреть? Как мачехе? Как любовнице? Как женщине, к которой тянет?

И где мать-то? Могла бы хоть раз и позвонить со своей знойной Италии. Просыпаться надо, и самому позвонить, узнать. С этими итальянцами ухо востро надо держать.

Просыпаться надо. Выспался уже.

Моисей Лазаревич Коба, опять же долго ждать не будет. А там и с Лёхой группе промо-ролик записывать время. Творчество, опять же, попрёт. Тут и думать не надо. И чем больше не думать, тем больше текстов.

Но всё это уже проблемы, которые не с ёжиками, чайками и козлами надо обсуждать, а с вполне конкретными людьми.

Всё ведь решаемо. Это просто жизнью зовётся… И чего только так переживал?

Продолжение следует…

Г. Биробиджан. — Г Краснодар.

2022 год.

Неделю спустя последних событий.

Пациент слегка покачивался на стуле в ожидании доктора. Больше не в пижаме, одет в домашнее, что по сути — спортивное. Традиция.

Только в спортивном русский человек чувствует себя в безопасности в больницах, на отдыхе, на работе с физической нагрузкой, на активной рыбалке со спиннингом, на пассивной с пивком, иногда даже на тренировках, куда вообще в чём-угодно можно прийти… Главное намеренье обозначить.

Борису Глобальному, обозначая свою свободу для медицины, осталось лишь переобуться с тапочек в кроссовки и куртку в гардеробе забрать. И всё, на работу можно выходить. А чего время терять? Раз на носу выписка, пора трубами заняться. Отопительный сезон скоро.

Но сразу на волю не пустят. Надо ждать человека в халате, чтобы поставил роспись под распечатанным листиком. Печать шлёпнуть — обязательно. Автоматика не справится. Человеческое присутствие требуется.

Выписка с бумажкой о закрытии больничного листа нужна на работу. Юридический факт, чтобы, лёжа в коме, не посчитали халявщиком. Мало ли таких, изображающих кашель, чтобы отдохнуть на островах недельку-другую?

«Говорят, так поступал Антон Сергеевич, пока не сменил Канары на нары. Ну да туда ему и дорога. Кто людей обманывает, рано или поздно сам окажется в дураках», — подсказал внутренний голос.

Но Глядя на беленный потолок, Боря не думал о начальнике под следствием. Как человек в полном расцвете сил в свои двадцать лет, он больше задавался другим, почти философским вопросом… Почему, когда помоешься — какать хочется?

Чёртовы антибиотики крутили живот. Главное, не растрясти.

В ординаторской никого. Доктора разбежались по палатам. Но ему доверие особое. Пока в себя приходил, расхаживаясь по коридору, восемь раковин прочистил от засоров по палатам. Попутно починил три капающих крана в кабинетах и перевязочной. И один сменил полностью в столовой, когда главрач новый принёс, глядя на энтузиазм пациента. Булочками накормили ещё.

Свой местный сантехник приходил от случая к случаю. И надежды на него особой медперсонал не возлагал. Поэтому отношение к Борису Глобальному было особое: чистое бельё по размеру и две порции в столовой по запросу.

А особое почтение выражалось это в том, что мог в любое время взять ключ в ординаторской и воспользоваться служебным совмещённым санузлом. Лучше того — принять там душ или ванную.

Поэтому перед выпиской Боря как следует понежился в ванной. Расслабился перед погружением в рабочий график как следует. Но стоило отдраить себя до зеркального блеска, как клапан тут же затравил.

«Спокойно, Боря, без нервов», — снова заявил внутренний голос, но поспорить с ним не удалось. В кабинет вошёл пожилой доктор.

Боря приподнялся из уважения, но был посажен на место властным взмахом морщинистой руки.

— Сидите, Борис. Не вставайте.

Доктор подслеповато глянул на распечатанную историю, поставил росчерк на выписке, заверил печатью и протянул.

— Док, так что со мной было? — спросил Боря, так как чувствовал себя великолепно. Никаких тебе инсультов и инфарктов, от которых отходить и восстанавливаться хоть всю жизнь. Но таблетки давали. Беленькие. И Глобальный подозревал, что это слабительное.

— Невралгия, — улыбнулся седой доктор с прищуром. — Удар.

Но пациент ждал ещё пары слов. Пришлось объяснять.

— Нервы, просто нервы, Борис. Мы часто очень много на себя берём, переживаем по пустякам. Но если в преклонном возрасте это выражается болью в груди или пульсацией и голове и, дай бог, когда рванёт — мгновенным переходом на тот свет. То в молодости организм решает, что рано ещё переходить за грань. И просто выключает рубильник раньше, чем пробьёт последний час. Так что вам, считайте, повезло.

— Кома — это везение?

— Ваша кома внутренних органов не отключала, просто перезапустила мозг, — отметил светило медицинской науки. — Вы истощили резервы организма, Борис. И он ответил. Как мог.

— И что теперь? Витаминки попить?

— Это конечно, — кивнул доктор. — Плюс режим дня настроить и начать правильно питаться, воду пить. Но это общие рекомендации. А вам лично я так же советую посетить психолога.

Боря поднялся. Даже какать перехотелось. Как любой нормальный молодой человек, он боялся стоматологов, смеялся над походами к проктологам, подозревал урологов во всех тяжких и не понимал мозгоправов.

Выспался, отъелся, подремал на сонные часы. Что ещё надо?

Доктор заметил заминку, протянул визитку.

— Вот… дочка моя. Мозги на место поставит, если дело в них. Покопайтесь в себе, Борис.

— Нервы подлечить, значит? — буркнул Боря, но визитку взял. Из уважения к старости. Выкинуть всегда можно.

— Лишним не будет. В глобальное время живём… бывайте, — ответил доктор и мгновенно потерял из вида пациента, зарывшись в бумагах на столе.

Он был здесь и не здесь одновременно.

Боря поблагодарил ценителя научного подхода к здоровью и направился использовать визитку по назначению. В последнем посещении особой комнаты перед сдачей запасного ключа пригодится.

Где ещё лечить нервы, как не в подобном месте отдыха? На белом троне, где не стучат в дверь минуту спустя, подозревая во всяком, а есть время поиграть в игру на радость клану.

В туалете для врачей — хорошо. Вон и телефон под рукой. Дарья отдала, как из реанимации перевели. Только визитка не пригодилась. Бумага под рукой казённая, двуслойная.

Едва Боря протянул палец к иконке игрушечки на дисплее, чтобы плотнее погрузиться в процесс, как отобразился неизвестный номер. Палец невольно угодил в «принять».

— Чёрт! — ругнулся Глобальный, и попытался отключить звонок, но из динамика донёсся знакомый голос.

— Боря! Боря-я-я! Это Антоха!

— Эм… Антон Сергеевич? — переспросил Боря по громкой связи, так как в попытках отключить звонок нажал на «динамик».

— Он самый! Не бросай трубку!

— Так вы же это… сидите.

— Это смотря на чём сидеть, Боря, — поправил бывший начальник. — Да, я из СИЗО звоню! Слушай меня внимательно. Я не в претензиях, что ты половину контейнера обнёс.