Я просто должен был держаться подальше от Нилы и делать то, для чего я был рожден.

Я обхватил член и похоронил его в ладони.

— На этот раз ты не выиграешь, Нила, — прорычал я. — Я хочу, чтобы ты исчезла из моей головы. Из моего чертового сердца.

Прочь.

Мой пресс напрягся, когда блаженство объединилось в танце с болью. Я был груб, наказывая мой член за то, что имел смелость захотеть одну вещь, которая могла разрушить меня. Мои яйца напряглись, восхитительное удовольствие, собралось в моем животе.

Черт, я хотел ее. Я хотел быть внутри нее.

Мне нужно держаться, как можно дальше от нее.

Мои пальцы сжались сильнее.

Но я не могу получить ее.

Нет, если я желаю получить, обещанное Катом. Нет, если я хочу управлять.

Мои мысли были хаотичными. Возможно, я не смогу иметь ее физически, но Кат никогда не узнает, какие фантазии я допустил внутри моего раздробленного мозга.

Я мог иметь ее таким образом — и все равно побеждать.

Одна моя рука прижималась к плитке и струи воды каскадом спадали с моих плеч, я представлял Нилу, распростертую на постели, привязанную к четырем углам и тяжело дышащую от оргазма, который я подарил ей своим языком.

Ее вкус наполнил мой рот, когда я взбирался на нее и скользил глубже в ее киску.

Проклятье.

Ее стоны эхом отдаются в моих ушах, пока я вдавливаюсь в нее, сбрасывая всю сдержанность и кандалы.

Я кончил.

Это самый быстрый оргазм, который у меня когда-либо был. Струя за струей, я бил ключом сквозь костяшки пальцев.

Вставая под воду, я избавлял свое тело от безумия, которое она вызвала, и медленно... бесконечно медленно... я снова мог дышать.

***

— Куда ты направляешься?

Ее мелодичный голос был чем-то успокаивающим. После ночи, когда я боролся с собой и ругал себя за то, насколько был слабым, я не был настроен иметь дело с ней. Особенно с тем, что она выглядела отдохнувшей и свежей в джинсах и джемпере на одно плечо. Ее темные волосы были заплетены в косу и дразнили, чтобы я тянул за неё, пока брал бы Нилу сзади.

Она не выглядела нервной или напуганной — она выглядела вызывающе и готовой к битве.

— Итак, сейчас ты игнорируешь меня?

— Не игнорирую тебя, а просто отфильтровываю твои ненужные вопросы. — Я не повернулся к ней лицом. Вместо этого я продолжал вести машину. Направляя четырехместный Ferrari FF от «Хоуксбридж Холла», я посмотрел в зеркало заднего вида.

Я сделал ошибку, когда разрешил Ниле сесть впереди рядом со мной. Я должен был посадить ее сзади с Кестрелом.

Он поймал мой взгляд, ухмыляясь, как будто точно знал, с чем я имел дело, но не подал вида. Ужасно было то, что он точно знал это. И все сочувствие, которое он ко мне испытывал в прошлом иссякло.

Это чертовски больно, когда мой ближайший союзник не подает мне руки.

Нила повернулась на своем сиденье, и под ней заскрипела коричневая кожа.

— Вот ты скажи мне, Кес. Почему мое утро, которое я проводила, делая наброски для моего так называемого «свадебного платья», было прервано таинственной поездкой из имения? — Ее голос стал тише. — Ты только что заполучил меня обратно. Почему меня увозят на прогулку, хотя было сказано, что меня никогда больше не выпустят снова?

Кес усмехнулся, его волосы с небольшой проседью были отросшими и немного лохматыми.

— Слишком много вопросов.

Нила замерла.

— Я запуталась.

Кес немного изменился с тех пор, как я видел его последний раз. Отдалился от меня, как будто я отдалился от него.

Наша битва вернулась с кристальной ясностью. Прошло два или три дня после того, как Кат поставил мне ультиматум: наркотики и держать Нилу при себе или умереть и отдать Нилу Дэниелю. Кес разгневался на меня. Он хотел, чтобы я сдался и доверился тому, что вместе мы смогли бы найти другой путь. Только он не знал того предложения, которое мне сделал Кат. Это его не касалось. Это было мое проклятие. Моя обязанность остаться в живых, чтобы защитить Нилу, даже будучи жестоким к ней. И мне пришлось использовать таблетки, чтобы оставаться достаточно здравомыслящим, чтобы делать это.

Он больше не был мне нужен так же, как и моя сестра.

Кес засмеялся сильнее. Дружба между ним и Нилой мгновенно вернулась на свое место, как будто она никогда не уходила. Как они могли иметь такую связь, когда были практически незнакомы?

Я прожил всю жизнь с этими людьми, и мне все еще было некомфортно в их компании. Оцепенение от моих таблеток означало, что я сознательно дистанцировался от людей, к которым был ближе всего. Поэтому их чувства и мысли не влияли на мою убежденность. Но когда Кес так легко смеялся с Нилой. Когда он был увлечен и отстранился от меня. От этого было так больно, что я бы никогда не признался.

— Возможно, если проявишь терпение, скоро это узнаешь, — огрызнулся я.

Кес нахмурился, сложив руки между ног, его кожаная куртка и джинсы, заполнили заднюю часть автомобиля властью, которую может принести только богатство.

— Теперь все по-другому, Джет. Ты знаешь это. Если она спросит, мы скажем ей. Указание Ката.

Нила снова повернулась в кресле, широко раскрыв глаза.

— Что это значит?

— Это означает, что все изменилось, и наши секреты... ну, они теперь не только наши. — Он наклонился вперед, его корпус заполнил центральную консоль. — Попробуй со мной. Спроси что-нибудь, и я отвечу.

Я стиснул зубы.

Нила закусила губу.

— Хорошо... ответь на мой первый вопрос. Куда мы направляемся?

Кес не колебался.

— Бриллиантовая аллея.

— Бриллиантовая? — Ее рот открылся. — Что это?

Я предупреждающе взглянул на Кеса в зеркало заднего вида. Он был прав. Правила изменились. Но по-прежнему я решал, что ей стоит знать, куда ей идти и с кем ей общаться. Я был ее защитником и тюремщиком. Доверенный и исповедник. Несмотря на то, что я не хотел, чтобы наша связь причиняла мне боль, она все еще была моей до конца.

Кес нахмурился, прежде чем дать Ниле свое полное внимание.

— Ты хочешь правду, Нила?

Ее губы сжались.

— Я прошу об этом месяцами. Конечно, я хочу правду.

— Правда иногда хуже реальности, — пробормотал я себе под нос.

Она посмотрела на меня, но вопрос в ее глазах уверил меня, что она не слышала.

Кес опустился на сиденье Ferrari.

— Ладно, вот что. Мы везем тебя на один из наших складов. Бриллиантовая аллея — это то место, где мы правим в Англии. У нас есть несколько дистрибьюторских центров по всей Европе, Азии и Америке, но это самое близкое к дому, и куда мы завозим их из заграницы.

Вот так Нила стала почетным Хоук.

Надеюсь, ты готова к этой поездке, Нила. Потому что, как только ты это узнаешь, то никогда не забудешь.

Нила обдумывала это в течение секунды, в ее голове проносились сотни вопросов, мелькнувших в глазах. Она глубоко вздохнула и кивнула.

— Хорошо... и какое это имеет отношение ко мне?

Я ответил, прежде чем это сделал Кес.

— То, что ты увидишь — это правда. Ты узнаешь, откуда взялись камни. На что они похожи. Сколько мы зарабатываем. Кто работает на нас. Откуда берутся деньги. Как мы расплачиваемся с полицией. Как мы охватили чертову Англию. Больше не будет секретов о том, кто мы и чего ожидаем от тебя. Ответы будут даны по каждой теме. — Я посмотрел на нее. — Ты все узнаешь. Каждый клочок истории, надежды, мечты и катастрофы нашей семьи и твоей.

Глаза Нилы вспыхнули.

— И что я сделала, чтобы заслужить такое доверие?

Мои пальцы сжались вокруг руля.

Потому, что ты особенная.

Кес печально улыбнулся.

— Потому что ты доказала это.

Она напряглась.

— Как именно?

— Ты говорила с репортером. Ты вырыла свою собственную могилу, — пробормотал я. — И как бы тебе не хотелось, ты больше не покинешь «Хоуксбридж». Кат убедился в этом. Бонни убедилась в этом. Тебе больше некуда идти.

Лицо Нилы побледнело, она, наконец, осознала, что сделала. Мы с Кесом молчали, ожидая, когда она озвучит свою судьбу.