Все были согласны с Малевичем. Еще немного пообщавшись, вожди также хмуро разошлись.

Ночью защитники Холма выставили усиленную охрану. Вместе с воинами в дозор вышел и Малевич. Правда, сначала он проведал своих друзей, осведомился об их здоровье, поддержал, и сейчас прохаживался по лагерю, присматривая за часовыми.

Время от времени он посматривал на небо, усыпанное мириадами звезд. Это небо для Малевича было чужим, и хоть за время путешествия он успел немного привыкнуть к нему и даже стал узнавать некоторые из созвездий, но у него в душе созерцание звезд не рождало никаких чувств. Да, следователь не был сентиментальным человеком, и вид незнакомого неба у него не вызывал грусти о доме. Наоборот, незнакомое заставляло его насторожиться, наблюдать за всем, широко открыв глаза. Возможно, это и позволило ему первым почувствовать что-то неладное именно там, вверху. Он обратил внимание, что со стороны Севера небо потемнело. Сначала Малевич решил, что это тучи заслонили небесные светила, и даже стал размышлять, хорошо это или плохо для защитников, если пойдет дождь. Но вдруг до его ушей стал долетать какой-то шум. «Видимо, ветер» – подумал следователь. Но через мгновение, прислушавшись, он понял, что ошибся. Это был свист крыльев. Запахло чем-то затхлым, сырым, противным.

– Тревога! – закричал Малевич и для большего эффекта несколько раз выстрелил из пистолета в воздух.

В лагере начался переполох. Сонные воины вскакивали и бежали к укреплениям из деревянных щитов. Однако придя в себя после сна и оглядевшись, они не заметили врагов и недоуменно спрашивали друг у друга – в чем же дело?

– Небо! Смотрите в небо! – кричал Малевич подбежавшему к нему Лису. Тот, глянув в сторону, куда указывал следователь, также закричал, отдавая приказ:

– С севера летят уманы! Натягивай луки! Пли!

Не успел Лис до конца отдать приказ, как на защитников Холма напали первые твари. Уманы ужасные на вид существа: с человеческим лицом и телом летучей мыши. Говорят, когда-то они были обычными людьми. Но затем Свирон заколдовал их, превратив в существ, безгранично ему преданных. Уманы, как могли, старались оправдать доверие своего властелина. Они налетали и хватали своими могучими когтями воинов Лиса и, подняв на высоту, бросали вниз. Так обычно охотятся орлы на черепах: подымают на высоту, а потом, чтобы расколоть панцирь, сбрасывают на камни. А здесь и колоть-то ничего не надо было.

На Холме началась настоящая бойня. Люди Лиса и его союзники мужественно оборонялись. Но их было слишком мало, чтобы победить или хотя бы отбиться от уманов. Малевич стрелял, не успевая перезарядить обойму. Он перебежал к домику, поручив этим делом заняться Ольге и Калине. Девушки были страшно напуганы происходящим, но нашли в себе силы и дрожащими пальцами вставляли патроны в обоймы. Девушкам помогал раненый Алекса. Валентин Валентинович метался в бреду. Рядом постанывал Сергей, и злобно, в неясном свете свечи, посматривал на происходящее связанный, несмотря на ранение, Василий.

К избе подбежали Лис и два его телохранителя. На бегу он успел отрубить мечом лапы нахальному уману, пытавшемуся схватить его за шиворот. Тот заверещал от боли и, словно подбитый самолет, получив еще несколько стрел вслед, пролетел низко над Холмом и рухнул где-то внизу.

– Плохи наши дела, – сказал запыхавшийся Лис Малевичу. – В атаку пошли ламуры. Долго не продержимся. И поможет нам только чудо! Но ждать его неоткуда… – голос Лиса стал неуверенным, скорее, даже растерянным. – Кто это? – только и смог он вымолвить.

Малевич же в первый момент сам ничего не мог сообразить. Ничего вокруг вроде бы не изменилось. Только светлей как-то стало и, в то же время, теснее. Воинов на Холме стало намного больше. И количество их с каждой минутой все увеличивалось. Среди защитников появились неизвестные, закованные в блестящие доспехи, воины. Это были не ламуры. Это были люди. Они секли и рубили уманов длинными мечами, в которых отражались небесные звезды. А командовал ими молодой воин в красном плаще на плечах.

– Чудо! Вот тебе и чудо! – обрадовался Малевич, хлопнув по плечу открывшего рот Лиса.

И бросился в гущу сражения. Вслед за ним, расправив плечи, кинулся и Лис.

Рассвет в этот день стал неожиданностью для ламуров и уманов и долгожданным для защитников Холма. С первыми лучами солнца уманы заметались и бросились на большой скорости прочь от места сражения, в дремучий лес, находившийся в нескольких десятках километров от места события.

Жестоко побитые ламуры, лишенные, к тому же, поддержки с воздуха, также откатились вниз, к своим походным палаткам. И тогда облегченно вздохнули оставшиеся в живых на Холме. Воины просто валились с ног от усталости и ран, падая тут же, где и стояли, мгновенно засыпая. Лиса тоже едва держался. Но первым делом подошел к воинам, чья неожиданная помощь помогла им в этом роковом сражении. Их было около двух тысяч, и теперь они скромно отдыхали у северной стороны… Чуть подальше стоял их вождь. Он смотрел вдаль, на лагерь ламуров. Именно к вождю направился Лис.

– Мы вам очень благодарны. Вы пришли на помощь, когда мы были в самом настоящем пекле, и вытащили нас оттуда, – сказал он незнакомцу, продолжавшему стоять к нему спиной. Услышав, что к нему обращаются, вождь повернулся к Лису, снял с головы шлем, и Лис, как и тогда, ночью, снова вытаращил глаза…

Малевич же сразу после боя бросился в дом, чтобы узнать о самочувствии друзей и рассказать им пусть о маленькой, но победе. А здесь его ждала радостная весть – пришел в себя Валентин Валентинович. К тому же, друзья с нетерпением ждали новостей, поэтому Малевич тут же уселся на свободный камень и начал свой рассказ. Особенно заинтересовала всех весть о появлении незнакомых воинов.

– А кто они? Откуда пришли?.. – забросали его со всех сторон вопросами. Малевичу стало неловко. Он впервые в жизни изменил себе – не стал выяснять, откуда появилось на Холме это воинство, а бросился к своим друзьям, поэтому следователь непривычно смущенно пожал плечами:

– Не знаю.

– Как это не знаешь? – слабо усмехнулся Валентин Валентинович. – Ведь ты всегда в курсе всех событий!

– Да я хотел скорей вас увидеть, – оправдывался Малевич.

Он даже покраснел из-за явного проявления своих чувств. И сейчас не знал, куда себя деть. На помощь ему пришел случай – двери хибарки открылись, и на пороге появились Лис и …

– Стас!!! – первой закричала Ольга, узнав любимого.

– Оленька, милая моя… – воин нежно, осторожно, чтобы не поранить доспехами, обнял девушку.

Они так и стояли, прижавшись друг к другу. Для них как бы замерло время. Сейчас они были одни во вселенной – только Стас и Ольга. Калина первая решилась нарушить их «одиночество», сказав:

– Дай и другим обнять героя, – и поцеловала Стаса в щеку.

После Калины парню долго жал руку Малевич. Затем Стас подошел к Валентину Валентиновичу и Сергею. Несмело ему протянул руку и Алекса. И лишь Василий молчал и смотрел на своих врагов. Душа его лопалась от злобы, сердце переполнялось ненавистью, глаза горели недобрым огнем.

– Зря радуетесь! Свирон так просто этого вам не простит. Он достанет вас везде! – сказал Василий.

– А я вижу, что наш пленник пришел в себя и при этом неплохо себя чувствует?! Стража! – Лис открыл двери и позвал телохранителей. – Отведите пленного в мой шатер. И охрану поставьте усиленную…

Дождавшись, пока уведут Василия, Лис повернулся к Стасу, не выпускавшему из своей руки Ольгину ладонь, и приказал:

– Ну, давай рассказывай!

– С чего начинать рассказ? – улыбаясь, спросил Стас.

– С самого начала. То есть с того момента, как прошляпил Ольгу…

Стас задумался и поведал им о своих приключениях: о встрече с Красолевной и ее другом Лёшей, об острове двенадцати Холмов и его хозяйках, о Тимуре, о встрече с Солоком и его приказе командовать Серебряным Легионом – армией Солока…

– А где же Тимур? – вдруг спросил Валентин Валентинович.