В комнату вбежали маркиз Ларе и сестра милосердия. В ту же секунду послышалось тихое «Ах…»

***

Крикс открыл перед Адэром дверцу машины:

– Не думал, что маркиз так быстро вас отпустит.

– Я здоров, – сказал он и устало сел на переднее сиденье.

Крикс разместился за рулем, завел двигатель:

– Врачу, конечно, виднее, но я бы уложил вас в постель.

– Сейчас не до отдыха.

– Это понятно, – говорил командир, разворачивая машину, – но ванна, чистый костюм и пара тарелок супа вам бы не помешали.

– Поехали, Крикс!

Командир повел машину к воротам:

– А если честно, я рад, что вы не остались в клинике. Когда на душе плохо, нельзя сидеть на месте.

– Мне хорошо, – промолвил Адэр и рванул ворот куртки: было тяжело дышать, сознание куда-то уплывало.

Крикс покосился:

– Я говорил о себе.

За окном промелькнула роща. Автомобиль полетел по луговой равнине с цветущими кустами.

– Я отдам за вас жизнь, и хочу, чтобы вы это знали, – тихо произнес командир, глядя на колею.

Адэр посмотрел на ребенка, спящего на заднем сиденье:

– Стало быть, он твой племянник.

– Да. Племянник.

– Я догадывался, но не хотел тебя обнадеживать. А ты его не узнал.

– Я видел Вайса один раз, когда ему исполнился годик. Я служил в Тезаре, и меня отпустили на несколько дней в отпуск.

– Почему ты решил, что это Вайс?

– У него под коленом родимое пятно, овальное, как тутовая ягода. У моего брата такое же. Мы еще смеялись, мол, если у следующего ребенка ягодки не будет, значит, жена нагуляла.

Адэр невесело усмехнулся.

– Ну и врожденная хромота, – добавил Крикс и, немного помолчав, произнес: – Я могу спросить?

Адэр кивнул.

– Почему они убили Малику?

– Не знаю. Очнется – расскажет.

Командир сбросил скорость:

– Она жива?

– Жива, Крикс. Жива. Ради бога, поехали!

– Куда едем? В замок?

– Сначала отдадим ребенка маме.

И тут командир впервые дал волю чувствам. Не меняя выражения лица, тихонько или завыл, или засмеялся сквозь стиснутые зубы.

Адэр сцепил руки:

– Ты можешь ехать быстрей?

– Я еду со скоростью, разрешенной законом.

– Черт! Крикс! Сейчас мне плевать на закон! От нас зависит жизнь Малики. Добавь газу!

Машина взвыла и понеслась вперед.

– Как ты оказался в Тезаре? – спросил Адэр.

– Там, где я родился, было две дороги – в тюрьму и в армию. Я выбрал армию.

– А твой брат?

– Мой двоюродный брат родился в другом селении, – промолвил Крикс; пальцы, сжимая руль, побелели. – Вы случайно его не видели? Похож на меня, чуть ниже ростом…

– Не видел.

– Я этих тварей по одной передавлю. Как крыс, – прошептал страж. – А потом пусть меня судят по всей строгости закона.

Адэр изогнул губы. Это была бы самая удачная развязка ужасной истории, если бы страж не посвящал его, правителя – защитника гуманных законов и сторонника праведного суда, – в свои преступные замыслы.

– Нет, Крикс. Твое «передавлю» будет расцениваться, как умышленное убийство. А вот если они окажут сопротивление при задержании или попытаются сбежать… – Адэр многозначительно умолк.

– Так и будет. Они обязательно окажут сопротивление.

– И тогда отряд под твоим командованием уничтожит бандитов.

Поигрывая желваками, Крикс кивнул.

– Есть несколько задач, которые надо решить в первую очередь, – проговорил Адэр. – Необходимо проверить выход из «Котла».

– Проверял, и не раз. Живыми оттуда не выходят.

– Значит все-таки… – Адэр поморщился. – Как звали начальника шестого прииска?

– Лабичи. Прииск «Горный».

Адэр достал из бардачка блокнот и ручку. На последнем листе написал имя. Вырвал лист и смял в кулаке. Последний лист – последняя запись! Он изнасилует память, но заставит ее удерживать имена, названия и даты!

– Значит, преступников вытаскивал Лабичи.

Крикс качнул головой:

– Не факт.

– Ты должен все выяснить.

– Выясню.

– Анатан нашел дорогу, по которой смертников доставляли до «Котла»?

– Прямой дороги нет.

– А как же указатель с надписью «Мертвецкая»?

Крикс скупо улыбнулся:

– Моя работа. Установил, чтобы бродяги не совались. Хотя этот столб – бесполезная штука. Анатан сказал, что без страховки до «Котла» не добраться. И тут начинается непонятное. Я бы преступников через горы не тащил – это риск. И где столько надзирателей-скалолазов взять? Ладно, предположим, скалолазов нашли. Предположим, рисковали бандитами и собой. Но глубина впадины сорок метров! Я не представляю, как можно с такой высоты спустить человека. На веревке. А как его поднять? Опять же на веревке. Это вам не мешок с едой или котомка с сапфирами. Ума не приложу, как это проворачивал Лабичи?

– Ты должен разобраться.

– Разберусь.

Адэр вздохнул – предстояло задать наболевший вопрос:

– У тебя есть надежные люди?

– Есть. Мои сослуживцы. Единственное, они по всей стране разбросаны.

– Сколько их?

– Семь человек.

– Всего семеро?

Крикс хмыкнул:

– Надежные люди в наше время редкость.

– Найди их.

– Найду.

Адэр посмотрел на багряный закат и закрыл глаза.

Казалось, не прошло и пяти минут, как возле уха прогремел голос Крикса:

– «Рисковый».

Автомобиль покатил по безлюдной улочке. Чернильные сумерки еще не успели поглотить узорчатые каменные ограды и квадраты дворов, посыпанные белым песком. Кое-где в окнах светились лампы.

Командир затормозил возле небольшого дома с темным окошком и высоким приступком перед закрытой дверью. Двор, покрытый пучками пожухлой травы, не был огорожен. На крючке, прибитом к перекошенной будке, висел ошейник. На веревке одиноко трепыхалось заштопанное полотенце.

Сжимая руль, Крикс смотрел в пустоту и хмурился.

– У нас мало времени, – напомнил Адэр.

Командир шумно выдохнул, вышел из машины и перестал походить на грозного стража. Нерешительной походкой приблизился к двери, тихонько постучал. Сделал шаг влево, шаг вправо, уперся рукой в дверной косяк, прислонился к нему плечом.

Дверь отворилась, и на пороге появилась женщина в белом платке, наброшенном поверх ночной рубашки. Адэр не видел выражения ее лица, скрытого сгустившейся тьмой. Не слышал разговора. Он смотрел на женские руки, стискивающие на груди концы платка, и чувствовал, как трясутся колени.

Мать Вайса медленно подошла к автомобилю. Взялась за ручку дверцы и замерла. Все, что рассмотрел Адэр, это большие блестящие глаза. Большие не по размеру, а по величине и силе единственного чувства. В них не было слез – она давно их выплакала. И не было счастья – она давно перестала его ждать. В глазах матери засел огромный страх.

Адэр, если бы мог, уже выскочил бы из автомобиля и закричал: «Да смотри же быстрей!» Но не меньший страх приковал его к креслу – а вдруг и он, и Крикс ошиблись?

Женщина открыла дверцу – салон наполнился мягким светом – и опустилась на колени. Командир хотел поднять ее, но она оттолкнула. Осторожно коснулась пальцами стопы спящего ребенка, прильнула губами к острой пяточке. Взобралась коленями на порожек автомобиля. Стискивая концы платка, раскинула руки и, закрыв собой мальчика, превратилась в белую птицу, оберегающую сон птенца.

– Ветер горы облетает, баю-бай.

Над горами солнце тает, баю-бай.

Месяц солнце провожает, баю-бай.

По горам один гуляет, баю-бай.

***

На поездку была отведена неделя, и Вилар особо не волновался десять дней. Вполне возможно, что дороги, а именно их отсутствие, послужили причиной для задержки Адэра и Малики. Пытаясь отогнать мучительные мысли, он усердно тренировал спину и убеждал себя, что сейчас закончит упражнения, выйдет из замка и увидит летящий автомобиль. Но, увы! Стоя на лестнице и вглядываясь в безбрежную пустошь, видел только пустошь. Провожая взглядом солнце, думал: «Завтра. Они приедут завтра».