Орэс промокнул платком виски, спрятал платочек в карман:

– Я не был в Ракшаде, но надеюсь, что благодаря усилиям ваших советников Шедар признает ваши права на Порубежье, и мне посчастливится увидеть воочию самую таинственную страну в мире.

– Благодарю, маркиз Лаел. Можете идти, – сказал Адэр, и когда Орэс покинул кабинет, уткнулся лбом в сложенные на столе руки.

Перед внутренним взором мелькали лица дворян, в голове звучали голоса. Все роли расписаны, кроме одной – кому доверить партию первой скрипки?

Адэр стоял у открытого окна, подставляя лицо прохладному мокрому ветру. Сверкала молния, высвечивая в саду аллеи. С небольшим опозданием гремел гром. Шел проливной дождь, омывая запыленную зелень и вызывая тоску в душе.

Адэр посмотрел на Вельму. Девушка лежала на меховом пледе, расстеленном поверх белого ковра. На изящной руке, как на подушке, примостилась белокурая голова. Сновидения затуманили нежное личико. Густые ресницы легонько трепетали. По припухшим губам пробегала слабая улыбка. Лежит она возле его ног – хорошо. Исчезнет под утро – он забудет о ней до следующей ночи. И не потому, что простолюдинка. Знатные дамы проходили чередой, не оставляя в его сердце следа. Вот только… Галисия.

Адэр закрыл рамы, улегся на софу. Как же так? Он впервые за последние месяцы вспомнил ту, что одаривала жгучими ласками, уходила с безумными скандалами, и, прощая измены, вновь возвращалась. Порой ссоры доставляли большее удовольствие, чем милые прогулки под луной. Исступленные взгляды тешили душу. Просьбы Галисии о примирении доставляли наивысшее наслаждение.

Адэр посмотрел на Вельму. Галисия далеко. Придется довольствоваться малым.

***

Адэр ехал по Ларжетаю в полном смятении духа. Смотрел на светлые улицы столицы, а перед глазами стояли неухоженные поля и покинутые земли. Скользил взором по зелени парков и скверов, а видел шлагбаумы, ухабистые дороги и запущенные сады. Взирал на горожан в сочных, как лето, нарядах, а в памяти мелькали полуразрушенные замки и брошенные на произвол судьбы нищие селения.

Вилар не обманул, когда делился впечатлениями о поездке. Да он и без Вилара знал, что знатной своре Порубежья плевать на свою землю и на свой народ. Но в глубине души еще теплилась надежда, что все так ужасно лишь в Бездольном Узле, а стоит повернуть направо – упрешься в кисельные берега, повернешь налево – окунешься в молочные реки. Глупая надежда и тупое сравнение счастливой жизни с киселем и молоком.

– Мой правитель! Мы приехали, – промолвил шофер, затормозив перед высокой лестницей.

Адэр посмотрел в окно. Стоя на строительных лесах, рабочие, словно муравьи, облепили гостиницу. Возле входа возвышались мраморные плиты, сложенные в ровные ряды. Грузчики перетаскивали мешки с цементом. Еще кто-то был занят реставрацией каменных собак, стоявших по бокам отшлифованной добела двери.

Адэр выбрался из машины. Строители устремили на него беспокойные взгляды. Грузчики опустили мешки и уперли руки в бока, всем видом давая понять, что так просто не бросят работу. Решили, что какая-то инспекция?

Войдя в безлюдный вестибюль, Адэр остановился. Вместо люстры нестерпимо яркая лампа на длинном проводе. На стенах свежая штукатурка. Окна заклеены бумагой. С верхних этажей донеслись голоса и смех. Где-то в пустом коридоре эхом пролетел куплет песни.

Как из-под земли появился парнишка. Шмыгнув конопатым носом, посмотрел сперва на охранителей за спиной Адэра, затем на его черные брюки и сверкающие сапоги.

– Господин, вы кого-то ищете?

– Где хозяйка гостиницы?

Паренек хлопнул белесыми ресницами:

– Вам нужна аспожа Малика?

Охранитель сделал шаг вперед и, склонившись над лопоухой головой с торчащими рыжими волосенками, гаркнул:

– Где хозяйка?

Пацаненок присел:

– На втором этаже. Позвать?

– Проводи меня, – сказал Адэр и порывистым жестом велел охранителю убраться с глаз.

– Сию минуту, – выпалил паренек. Смочив в ведре тряпку, принялся мыть пол, покрытый толстым слоем серой упругой пыли. – Мой господин! Идите по чистому. – И, не разгибаясь, попятился к лестнице.

Адэр обошел его, взбежал по ступеням. Приказав охранителям остаться в начале коридора, медленно двинулся вперед, прислушиваясь к голосам. Пройдя мимо нескольких дверей, остановился. Малика? Легонько ткнул пальцем в потрескавшуюся краску на створке.

Малика елозила линейкой по оштукатуренной стене:

– Здесь ямка.

– Ее никто не увидит, – промолвил человек в спецовке.

– Я вижу. А вот еще. Таали, ставь крестик.

Человек нехотя пометил карандашом незаметное углубление в штукатурке.

– А здесь кочка.

– Малика, это стена, а не каток. Никто не споткнется.

– Надо переделать, Таали. Я тебе доверяю как себе, а твои рабочие тебя подводят.

Скользя линейкой по стене, Малика двигалась к дальнему углу комнаты. И вдруг, даже не оглянувшись, произнесла:

– Чего стоите у порога? Проходите.

– Я не стою. Я только что пришел, – промолвил Адэр и улыбнулся, сообразив, что повторил слова, сказанные Маликой при первой или второй встрече с ним.

– Мне тут… по делу надо, – проговорил Таали и с довольным видом сбежал.

Малика поставила линейку в уголок, отряхнула подол платья, поправила платок на голове. Повернувшись лицом к Адэру, присела:

– Мой правитель!

– Не удивлена? – спросил Адэр.

– А должна удивиться?

– Тебе разве не говорили, что отвечать вопросом на вопрос – это признак, по меньшей мере, невоспитанности?

Малика выпрямилась:

– Я отвечаю сообразно своему происхождению.

Нечто притягательное было в ее дерзком виде. Глаза, что ли, по-другому светятся? Или губы стали соблазнительными? Серое мешковатое платье уже не раздражало. Платок, обмотанный вокруг головы, не выглядел нелепым.

– Вы приехали по делам или развеяться? – спросила Малика.

– Ты возвращаешься в замок.

Малика обвела рукой вокруг себя:

– У меня много работы.

– У меня мало времени. Даю три часа на сборы, – сказал Адэр и вышел в коридор.

– Вы не поняли, – прозвучало ему вслед. – Я никуда не поеду.

Он с напускным хладнокровием вернулся в комнату:

– Ты возвращаешься в замок. Повторить еще раз?

– Вы находитесь в моем доме, – произнесла Малика. – Смею напомнить вам: вы гость, а я не ваша рабыня.

– Ты служишь у маркиза Бархата.

– Кем?

– Кем была при наместниках – секретарем.

– Стоило вам приезжать? Прислали бы за мной Муна.

– Ты решила, что я приехал за тобой? Я приехал посмотреть столицу. Развеяться, как ты говоришь. Собирайся!

Выйдя из гостиницы, Адэр сел в машину; здание, облепленное рабочими, притянуло взор, как магнит.

– Площадь Умельцев, – сказал он шоферу и закрыл глаза.

Поздно вечером автомобиль уже катил по аллее, освещенной фонарями. Адэр тоскливо посмотрел на замок. Никто не приник с интересом к окну. И удручающая тишина… Возле двери рядом с караулом маячила худая фигура Муна.

Адэр вошел в холл. В мраморных плитах отражались люстры. Слышался перезвон хрустальных капель. На приоткрытых окнах легкой волной изгибались ажурные занавеси. Воздух был пропитан ароматами цветов, развесивших головки в высоких напольных вазах. На овальных пушистых коврах стояли низкие столики и мягкие глубокие креслица – уютные уголки, будто специально созданные для теплой беседы. Широкая лестница с отполированными перилами, взбегая на второй этаж и далее на третий, переходила в длинные балконы с замысловатой балюстрадой: каменные балясины были оплетены кованой виноградной лозой.

Почему он не замечал этого раньше?

– Мой господин? – прозвучал голос Муна.

– Свободен, – бросил Адэр.

– Вы не будете ужинать?

Адэр сдержал резкие слова. Стоит ли злиться на Муна за его заботу? Но почему старческие глаза светятся благодарностью? Ах, да! За спиной топчется Малика.