– Что?

– Что взамен? Ты сказал, что между ориентами был уговор. Любой уговор предусматривает обязательства обеих сторон.

– Мой господин, я не понимаю, о чем вы говорите.

– Ладно. Почему ты рассказываешь эту историю именно сейчас?

– А потому, мой правитель, что Йола сказал неправду. Морской народ умеет воевать. – Мун расстегнул на рубахе верхние пуговицы, прижал ладонь к горлу. – Ориенты уходили в селения и всегда возвращались через одно и то же время. Однажды трое мужчин не вернулись. Старейшины посидели возле костра, посовещались и отправили людей на поиски. Вечером выяснилось, что пропал мальчик. Как оказалось, он предупредил младшего брата и убежал за своим отцом без спросу.

– У Муна длинный язык, – вставил Йола.

Мун съежился как сушеный гриб, но продолжил:

– Время шло, никто не приходил. Старейшины не знали, что делать. Звучали разные предположения. Кто-то говорил о болезнях, кто-то о войне. Жены тех, кто пропал, умоляли пойти к грасситам и разузнать, что случилось. Но мужчины боялись бросать свои семьи. Спорили три дня и три ночи. Одна женщина, муж которой не вернулся, бродила вдоль берега и читала молитвы. Море в ту ночь было спокойное. Волны не шумели, не завывал ветер. И вдруг она услышала слабый всплеск. Еще один. Потом послышался тоненький голосок.

Мун закашлялся. Вилар подал ему стакан воды.

Старик сделал несколько глотков, поставил стакан на столик:

– Это был мальчик. Тот самый, что убежал тайком. Он по-взрослому потребовал собрать Совет. Когда старейшины уселись вокруг костра, ребенок поведал, как ориентов захватили какие-то страшные люди с рисунками на руках, отвели их в яму между горами и запихнули в пещеру. Мальчика никто не заметил. Даже отец не догадывался, что он бежал следом.

– Это были ракшады? – спросил Адэр.

Мун прижал ладонь к груди и потянулся к стакану:

– Простите.

Вилар раздвинул шторы, открыл еще одно окно. Адэр смотрел на друга и ловил себя на мысли, что ему самому хочется вскочить и что-то делать, лишь бы не сидеть на месте.

– Да. Это были ракшады, – наконец проговорил Мун. – Мальчик спрятался среди камней. Наступила ночь. Неожиданно раздался грохот, посыпались камни, кто-то дико закричал. На рассвете ребенок увидел, что завалило пещеру, ту самую, куда затолкали ориентов. Он целый день ждал, когда начнут разбирать завалы. Прошел еще один день, и еще. Мальчик понял, что отец умер. Пробрался к морю и поплыл.

Мун принялся размазывать по морщинистым щекам слезы.

– Ориенты не плачут, – укоризненно промолвил Йола и подозрительно быстро отвернулся.

Мун продолжил:

– Да, ориенты никогда не воевали. Но выслушали ребенка и все, как один, крикнули: «Месть!» Прихватили сети, вплавь добрались до склона, где был расположен лагерь ракшадов. Они еще не знали, как наказать врагов, а потому долго наблюдали за ними. Питались сырой рыбой и водорослями и не выходили из воды. Ракшады не покидали лагерь. На тропе, которая взбегала в горы и была видна с моря, никто не появлялся. На краю обрыва стояли часовые и смотрели на горизонт. И тогда закралось подозрение: они ждут корабль. Или шхуну. А может, просто лодку. Ориенты не ошиблись. Пришел корабль. Ракшады бросили якорь, спустили шлюпки. В них спрыгнуло несколько человек. Но до берега они не добрались. Ракшады так и не поняли, что случилось. Шлюпки перевернулись, а их товарищи уже не вынырнули. Им на помощь с корабля кинулись еще люди.

Мун неожиданно хохотнул:

– Глупцы!

Адэр придвинулся на край кресла:

– Что произошло с ракшадами?

Мун расправил плечи и будто вырос:

– В море ориентам нет равных! Ни в одной стране вы не найдете таких искусных пловцов и ныряльщиков, как сыны и дочери Ориенталя. Про нас ходит много удивительных сказок. В некоторых говорится про способность морского народа дышать под водой.

– Я слышал, – промолвил Адэр.

– Так вот, это и впрямь выдумка. Ориенты не дышат под водой. Они могут задерживать дыхание так долго, как не может никто другой. И в те далекие времена благодаря своим легким ориенты оказались намного сильнее ракшадских воинов. Женщины опутали сетями гребной винт корабля. Мужчины раскачивали ногами шлюпки и утаскивали врагов на глубину. Точно так же поступили с теми, кто бросился на помощь. Осталась только горстка людей на корабле и кучка ракшадов на берегу. Не знаю, – Мун пожал плечами, – может, они думали о морском дьяволе? Как бы там ни было, корабль не мог пуститься в путь с опутанным винтом. На нос судна вышел их главарь и предложил перемирие. Он не знал, к кому обращается, но ему хватило ума отбросить в сторону сказки о дьяволе. Он пообещал, что впредь его люди не тронут жителей моря. Пообещал, что накажет своим потомкам не трогать тех, кто произнесет заветное слово. Именно тогда у нас появился боевой клич и заветное слово.

Стараясь усмирить дрожь, Адэр вцепился в подлокотники кресла:

– Какое слово?

Мун смотрел на брата, а тот, насупившись, разглядывал ладони.

– Это слово «Йола»? – спросил Адэр.

Казалось, стариков парализовало.

– Верно? Йола? – допытывался Адэр.

Мун медленно повернулся к нему:

– Откуда вы знаете?

Адэр заставил себя вальяжно развалиться в кресле:

– Догадался. По вашему виду.

– Да, – растерянно проговорил Мун. – Вы угадали. Имя маленького мальчика, моего старшего брата – Йола.

– Теперь объясни, зачем ты рассказал эту историю.

– Яр, отец Малики, – выходец из морского народа. В ее жилах течет наша кровь, хотя ориенты не хотят это признавать. Малика, как и наш отец, была в плену. Только рядом с нашим отцом не было такого человека, как вы, и он погиб. Я готов целовать землю, по которой вы ходите. Я готов отдать за вас жизнь. И я прощаю вашего отца за то, что он сотворил с ориентами. Я лично упаду перед ним ниц и попрошу отомстить за Малику.

– Армия Тезара вычистит прибрежные поселения так, что в них не останется мужчин. И в первую очередь пострадает резервация ориентов. Но ты прав, старик. Придется просить помощи у Великого.

Мун обратился к брату:

– Ты этого хочешь?

Йола долго глядел в сторону, потирая кончик носа.

– Морской народ поможет, – наконец произнес он.

– Спокойной ночи, – сказал Адэр.

– Мой господин! – промолвил Вилар. – Уделите мне время.

– Спокойной ночи!

Когда за стариками и Виларом закрылась дверь, Адэр рухнул на кровать. Уткнувшись лицом в подушку, со стоном сжал кулаки.

Вряд ли кто догадался, зачем он привез ориентов в клинику. Помочь Малике… безусловно… Но была еще одна, более важная причина. Вернись плебейка в замок, поднятая на ноги усилиями маркиза Ларе, и задумка обрести сообщников в лице морского народа потерпела бы крах. Здесь же, в больничной палате, ее тело лучше самых красноречивых фраз поведало о том, что произошло с ней в бандитском лагере. Ее страдания не могли оставить ориентов безучастными. Именно на это он рассчитывал. Но… если миф, легенда, сказка, рассказанная Муном – правда… С каким умыслом старик вытащил на свет историю, о которой знали разве что кучка ракшадов и сам морской народ?

***

Дождливый вечер заставил собраться за одним столом. Ужин на троих – хозяин, правитель и маркиз Бархат – был редкостью. Гости молчали, занятые мыслями. Ярис Ларе, помешивая чай, также предавался размышлениям.

Он беспокоился о душевном состоянии правителя. Каждое утро Адэр спрашивал: «Жива?» – и, получив утвердительный ответ, закрывался в своей комнате. Сидел взаперти до позднего вечера. Затем отправлялся в парк и пропадал там почти до рассвета. И сколько бы Ярис ни говорил, что такой распорядок дня доведет его до нервного истощения, Адэр советовал уделять больше внимания истинным больным.

Не понимая, что удерживает правителя в замке и чего он ждет, Ярис – не сильный знаток психологии – ночами перелистывал имеющуюся в библиотеке литературу, а утром, встречаясь в обеденной зале, пытался вывести Адэра на откровенный разговор. Не получалось. Тогда стал ловить слова, взгляды, жесты. Добавлял к ним слухи, просочившиеся из Тезара. Но он и раньше знал, что Адэр – властная, пылкая и порой сумасбродная натура. А такие люди зачастую подвержены психическим расстройствам. И это пугало Яриса. Такому темпераменту обязательно нужен противовес. Не груз тела и костей, а противоположная по заряду мощь, способная остудить горячую голову правителя, привести его мысли и чувства в равновесие и направить течение своевольной реки в нужное русло.