‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Андрей в мое отсутствие потрудился на славу. Стол был сервирован для романтических посиделок: мерцали свечи в подсвечниках, приятно радовали глаз накрахмаленные белоснежные салфетки, на подносе стояли два хрустальных блюда – с аппетитными нарезками и с фруктами. Коробочка шоколадных конфет с миндалем завершала красивый натюрморт.

В кухонной зоне разливался аромат гвоздики и корицы. Андрей, закатив рукава белой рубашки, ловко закидывал в кипящее вино тонко нарезанные фрукты.

Притормозив у входа, я украдкой вздохнула - он был красив. Статная фигура, слегка взлохмаченные русые волосы, золотинки в ореховых глазах… С возрастом его привлекательность только усилилась.

— Я решил, что нам нужен глинтвейн, — он обернулся и его губ коснулась едва заметная улыбка.

— Какая красота… - всплеснула руками я. — Где ты взял свечи и салфетки?

— Моя сестра любит романтическую дребедень. Здесь ее полный буфет.

Усмехнувшись, он подхватил стеклянные кружки для глинтвейна, закинул в них кусочки коричневого сахара и налил горячую жидкость.

Шаг, еще шаг – и вот он так близко, что я ощутила аромат его дорогой туалетной воды. По коже полетели мурашки.

— Как же я рад, что мы с тобой снова в этом доме, Ева…

Я не успела отступить, и тут же оказалась прижатой к стене. Андрей смотрел в мои глаза – неотрывно, страстно. Его пальцы скользнули по моей щеке. Нежно коснулись губ и заскользили в ложбинку у основания шеи.

Он ничего не говорил, а я стояла, едва дыша. Я слышала, как гулко бьется от волнения мое сердце, пыталась унять охвативший меня трепет, – но тщетно. Ничего за эти четырнадцать лет не изменилось – я была той же Евой, у которой подгибались колени от одного прикосновения Андрея Харитонова.

 Он обхватил ладонями мое лицо, и его губы жадно впились в мой рот. Поцелуй – нежный и страстный – пронзил меня насквозь. Сердце отчаянно заколотилось. Тело охватила дрожь. И, да, я сдавалась. Медленно, миг за мигом, позволяла ему целовать меня все откровеннее. Я снова летела на тот самый огонь, который уже сжигал меня дотла, и ничего не могла с собой поделать.

— Я люблю тебя, Ева, — обжег шею его жаркий шепот. — Ничего не изменилось, слышишь?.. Когда ты сбежала из гостиничного номера, для меня жизнь остановилась. Больше всего на свете мне хотелось отыскать тебя и вернуть…

— А почему ты этого не сделал? — с отчаянием заглянула в его глаза я.

— Все мама… она надоумила Дашу придумать, что у нас с ней будет ребенок. Мне даже тест на беременность предоставили. Как потом оказалось, фальшивый… А дальше - время уже было упущено. Я думал, как глупо буду выглядеть, если приеду за тобой, а ты – столичная фифа, у которой толпа воздыхателей, даже не вспоминаешь обо мне…

Я зажмурилась. В то время мой тест на беременность оказался совсем не фальшивым.

— Если бы ты только приехал тогда… Я ведь осталась совсем одна… — на глаза навернулись слезы.

 — Прости меня… Если бы я только знал, в каком сложном положении ты оказалась!.. Лёва ведь мой сын, да?..

Этот нечаянный вопрос застал меня врасплох. Но его взгляд пронизывал меня насквозь, отчаянно пытаясь найти ответ.

— Ответь мне, он мой?

Смахнув непрошенные слезы с щек, я кивнула.

— Ева, Ева… Почему же ты мне не написала?

—Я боялась… Ты был женат, а моя семья бы настояла на том, чтобы я избавилась от ребенка еще до его рождения. Но это был твой ребенок, я бы не смогла его убить… 

Андрей порывисто прижал меня к себе.

— Как же хорошо, что ты нашла в себе мужество сохранить ему жизнь!.. Даже не представляешь, как я счастлив!

Он торопливо поцеловал меня в губы, а потом взял за руку и потянул к столу.

— Это надо отметить! Нет, правда, Ева! Сейчас я принесу шампанское и сделаю тебе предложение… нет, предложение не получится сделать, без кольца его не делают…

— А как же глинтвейн?

— Да черт с ним, с глинтвейном!..

Как он нервничал! Отодвинул мне стул и помог сесть. Кинулся к буфету, достал бутылку дорогого шампанского, два бокала на тонких ножках (видимо, они тоже были из романтической коллекции Наты), а потом долго возился с пробкой, и коварная пена от шампанского облила его белую рубашку и брюки.

Я все смотрела на его панику, а потом вдруг тихо рассмеялась.

— Андрей, прекрати… Ты волнуешься, и я тоже начинаю волноваться!

— А как мне не нервничать?.. Оказывается, я уже три года папа, а узнал об этом только сегодня!

Он наконец справился с шампанским, и оно оказалось в бокалах.

— Ну, что, за нас?

Я улыбнулась и растерянно пожала плечами. В моей душе все смешалось – и приятное чувство от того, что Андрей обрадовался, и страх за то, как эту новость воспримет его семья. А что, если они тоже будут кричать? Или обидят Лёву? Или заберут его у меня?..

— Когда поженимся? — вклинился в мои переживания Андрей.

— Ч-что? — опешив, уставилась на него я.

— У нас есть ребенок, Ева. Я хочу, чтобы мы стали одной семьей.

— А как же… твои родственники, Андрей?

Харитонов накрыл мою руку своей рукой.

— Посмотри на меня, Ева.

Я подняла на него глаза.

— Нам с тобой пора повзрослеть. Невозможно все время бояться того, что скажут наши родственники. Есть ты, я и Лёва. И только мы можем решать, как нам строить свою жизнь дальше. Я люблю свою мать, и мне не безразлична моя сестра. Но им придется смириться с тем, что мы с тобой вместе.

— Ты говоришь очень красивые и правильные слова, но на деле это будет нелегко, — покачала головой я.

— Если мы с тобой объединимся, им ничего не останется, только принять реальность. Я хочу воспитывать своего сына, Ева! И на этот раз я не позволю никому вмешиваться в наши отношения!

Я посмотрела на Андрея долгим взглядом и медленно отпила глоток шампанского. Я не испытывала оптимизма насчет наших родственников. Ни с моей, ни с его стороны бессмысленно ждать поддержки. Но Андрей… я любила его также сильно, как и раньше. А теперь, когда он предложил совместное будущее, разве можно было отказаться из-за собственных комплексов и страхов? Но сражаться с его матерью и сестрой? Никакие рекомендации от бывшего работодателя не помогут убедить Лидию Васильевну, что я – достойная кандидатура на должность ее невестки. Если Даша Лисицына, в которой она души не чаяла, и та спрыгнула с паровоза под названием «семейная жизнь с Андреем Харитоновым», то что говорить обо мне?

— И когда ты собираешься сообщить матери о нашем с тобой совместном будущем? — осторожно поинтересовалась я.

— Как только вернемся в город, я поговорю с ней. Вас пока поселим у деда и будем искать себе жилье. Так будет безопаснее. Мне кажется, моей матушке потребуется несколько дней, чтобы смириться с новостью. 

Я недоверчиво посмотрела на него и отрицательно покачала головой. Он сжал мои руки и ободряюще улыбнулся.

— Не накручивай себя, ладно? Я знаю, что ты уже успела нафантазировать. Ничего из твоих опасений не случится в реальности. Нам будет сложно, но обещаю, мы справимся.

Андрей ночевал в гостевой спальне. Она была меньше той, в которую он поселил Еву с сыном, и это была единственная комната, окна которой не выходили на озеро. Зато солнце заливало ее ярким светом с самого рассвета.

Вот и сейчас плотные шторы почему-то не скрывали солнце.

Андрей приоткрыл один глаз, затем второй. Что-то зашевелилось у него под боком, и сон, как рукой сняло. Подскочив в постели, он тут же столкнулся со взглядом маленьких глаз.

На его кровати сидел Лёва, а рядом с ним львенок Симба.

— Ты чего не спишь? — сонно потер глаза Харитонов.

— Ты сказал, что утром мы будем кататься на самокате.

— А где мама?

— Мама спит. Тсс, — Малыш заговорщицки приложил указательный палец к губам.