Незажившая старая рана снова вскрылась и закровоточила. Я не вслушивалась в перепалку отца и Сайлара, а они уже говорили на повышенных тонах.

— Да я тебя в порошок сотру! Я аристократ в энном поколении, приближен ко двору! Да я… — кричал отец, брызгая слюной.

Сайлар, нависая всей своей внушительной массой над моим жилистым низкорослым отцом, глухо рычал:

— Клыки обломаете, папаша! Я и не таких опускал с небес на землю. Этот город — моя территория, и здесь я — король! Половина Дозора — мои друзья, а другая — приятели или должники. Куча торговцев и крупных банков — мои клиенты. Только шевельните пальцем, чтобы навредить мне или Никее, и я вас по миру пущу в одних кальсонах!..

Мужчины бы еще долго выясняли, кто круче, но мама оценивающим взглядом прошлась по моему свадебному красному платью и собранной на макушке гриве волос, прикрытой малиновым палантином, и громко заявила:

— Оттис, мы опоздали, дорогой!

Папа замолчал и, раздраженный тем, что его прервали, спросил:

— О чем ты?

Мама едва заметно мягко улыбнулась мне, а папе ответила:

— Они прошли брачный обряд. И, судя по ее наряду, в храме вампиров по нашим традициям. Так что Никеа больше не сможет служить твоим великим целям. И пополнить нашу казну выкупом тоже… И разводиться ей смысла уже нет.

— Да кто бы ей позволил? — прорычал Ош.

Он подошел ко мне и яростным собственническим жестом обхватил за талию, крепко прижимая к себе. А у меня от этого жеста на душе стало легко и тепло. И пусть моим мнением тут вообще никто не интересуется, сейчас не тот момент, чтобы обсуждать это с Сайларом.

Отец посмотрел на меня злым взглядом и прошипел:

— У тебя есть выбор. Либо ты отказываешься от этого хвостатого животного и возвращаешься домой, либо у тебя больше нет семьи. Ни отца, ни матери… В моем доме севаров никогда не будет!

Я в шоке уставилась на отца, при этом краем глаза отметив, как побледнела и удивленно посмотрела на него мама. Но промолчала, даже не взглянув на меня.

Рука Сайлара на моей талии напряглась и превратилась в камень. Я судорожно вздохнула, а потом пустым бесцветным голосом ответила:

— Значит, у меня больше нет отца. И мое родовое имя отныне Ош! — Я сняла фамильное кольцо и кинула родителю, но он успел его поймать. А я с угрозой добавила: — Моих детей никто не назовет хвостатыми животными, иначе я перегрызу за это глотку!

Отец постоял с минуту, изучая нас, потом молча развернулся и, открыв дверь, вышел.

Мама последовала за ним, но у дверей повернулась боком, так, чтобы отцу не было ее видно, улыбнулась и одобряюще подмигнула. Затем, быстро проверив и убедившись, что отец, не оглядываясь, идет к карете, шепнула:

— Поздравляю вас! Спишемся немного позднее… Когда он успокоится.

Грациозно выплыла на крыльцо и, не оборачиваясь, направилась к ожидающему ее мужу.

Сайлар закрыл дверь, подошел ко мне и крепко обнял, прижав к себе. Несмотря на то что мама не отказалась от меня, было больно. Уткнувшись в грудь мужа, я стояла и плакала. Когда слезы закончились, в груди возникла странная звенящая пустота.

Сайлар подхватил меня на руки и отнес в спальню. Мы долго лежали в обнимку, а потом мой муж начал медленно раздевать меня, целуя всюду. И шептал нежности и слова любви, заполняя пустоту своим теплом. Очень скоро тот самый огонь, что опалил нас в храме во время обряда, разлился внутри меня, но не обжигал, а все сильнее заставлял прижиматься к телу Сая. Умолять потушить его, соединиться как можно плотнее, сильнее. Почувствовав его в себе, испытала невыразимое облегчение, а затем наши тела начали двигаться в древнем танце любви, мы отдавались ему всем телом, вместе достигнув самого пика наслаждения и разрядки.

А потом лежали, крепко сжимая друг друга в объятиях, словно боясь потерять, и постепенно успокаивались.

Уже засыпая, но так и не разжав объятий, я удовлетворенно и немного удивленно прошептала:

— У меня такое чувство, что я вечность люблю тебя. Что я ждала только тебя. И сейчас я ощущаю себя полностью цельной. И счастливой, как это ни странно после встречи с отцом и мамой. Только потому, что ты рядом!

Сайлар закинул на меня ногу, подгреб еще ближе и, полностью расслабившись, проворчал:

— Ты это только сейчас поняла, а я, можно сказать, на второй день нашего знакомства. Представляешь, каково мне было? Понять, что встретил свою любовь. А ты пугливая, робкая, но иногда такая острая на язык. Я чуть не поседел, пока подводил тебя к мысли, что я — твоя судьба! И меня нужно любить, холить и лелеять…

— А меня? — встрепенулась я.

— Тебя я и так люблю, холю и лелею. Куда уж больше? — сонно ответил он.

Положил лапу мне на грудь, помял, а потом, довольный, засопел у меня над ухом.

А я, еще немного полежав, заснула с улыбкой на устах, потому что мое счастье спит рядом. Меня любят, я люблю, а что еще в жизни надо? Учитывая, насколько она хрупкая, эта жизнь.

Н: Приветствую тебя, любимая подруга!

Р: Ого! Появилась, наконец! Ты чего пропала на две недели?! Я же волновалась!

Н: У меня тут сразу две новости! Помнишь, я тебя год назад представляла нашему знакомому дознавателю? Такому наглому обаятельному ведьмаку Эйку? Так вот, представляешь, он наконец сподобился сделать предложение нашей Хойте. А я теперь — подружка невесты. Мы две недели пытаемся выбрать ей платье свадебное. И я никогда не думала, что она окажется настолько придирчивой в этом вопросе. А ведь до встречи с Эйком она ходила как ты — в костюме наемницы или служащей Дозора! Кошмар, как меняется женщина, встретив любимого мужчину! А вторая новость — ко мне мама приехала погостить! Она ради этого поссорилась с папой. Я не думала, что она пойдет на такое ради меня и нашего с Саем сына. Хотя вчера мама по секрету мне сказала, что всегда была неравнодушна к севарам, а наш хвостатый сынок с первого взгляда покорил бабушкино сердце. Как будто ей двух внуков от моего старшего брата не хватает!..

Р: А мои меня окончательно достали по поводу службы в Дозоре, и я с ними поругалась. «Молодая мать не должна рисковать своей жизнью. Как твои сын и дочь будут без тебя, если что случится?» А я не могу по-другому, и Раш без меня уже не сможет. Не бросать же мужа на произвол судьбы?!

Н: А тебе самой не жаль, что твои близнецы большую часть времени проводят с твоими родителями?

Р: Они проводят его со мной. Я на задании провожу не больше времени, чем остальные люди на работе. Так что в этом плане меня и детей все устраивает. Их папа с нами согласен. Раш продолжает подтрунивать надо мной, что это теперь моя пожизненная обязанность — его охранять!

Н: Да уж, при такой работе, как ваша с Рашем, я хорошо понимаю, почему ты не хочешь уходить из Дозора. Сайлар тоже считает, что лучше тебя никто спину Раша не прикроет. А уж твой муженек из кожи вон вылезет, но не позволит с твоей головы и волосинке упасть.

Р: Раш считает, что охрана нужна не от монстров (тут он мне свободы не дает), а от посторонних женщин. Вот в плане этой охраны, по его словам, я могу себе ни в чем не отказывать.

Н: О-о-о… Я почему-то не сомневаюсь, что ты с ним в этом солидарна и ни в чем себе не отказываешь. Как, кстати, с последней жалобой на тебя? Разрешилось все? Той вампирке сумели перекрасить волосы из зеленого в нормальный цвет?

Р: Конечно! Какая женщина себе в таком откажет, да еще с моей подготовкой! Поэтому не сомневайся, Раш в полной безопасности. Относительно жалобы сдвигов нет. Начальство в женские дрязги мало лезет. А Лутак — прекрасный профессионал, его средства просто так с волос не смоешь. А может, вообще не смоешь…

Н: мр-р-р-руак-к-кп…

Р: Что это?

Н: Упс. Прости, это сынуля сбежал от бабушки и решил присоединиться к нашего переписке.