На ней был строгий черный костюм с накрахмаленной белой блузкой. Сидела Элисон за огромным письменным столом из полированного палисандра. Ее кабинет, где царил безукоризненный порядок, располагался на первом этаже управления полиции в Льюисе, занимавшего особняк эпохи королевы Анны. Окна выходили на подстриженный газон. На столе – пусто, если не считать высокой хрустальной вазы с тремя пурпурными тюльпанами да аммонитовой подставки для ручек. На краю стола – семейная фотография в рамочке: муж и двое детей. Супруг Элисон тоже служил в полиции и, хотя был на несколько лет старше жены, не дотягивал до нее на три чина. Взгляд Роя упал на стопку утренних газет, раскинутых веером, словно раскрытые карты в покере.
Иногда Грейс дивился тому, как начальству удается содержать свои кабинеты – и рабочие столы – в порядке. Его собственное рабочее место всегда напоминало свалку. Залежи полуразвалившихся папок, письма, так и оставшиеся без ответа, потерянные ручки, квитанции, исходящие бумаги, которые никак не сходились с входящими… Рой решил: чтобы подняться на самый верх, необходимо обладать навыками канцелярской работы. У него, видимо, такие способности отсутствуют. На генетическом уровне.
Ходили слухи, будто года три назад Элисон Воспер удаляли рак груди. Грейс понимал, что это, скорее всего, только байки, так как заместитель начальника полиции воздвигла вокруг своей личной жизни настоящую стену. Тем не менее, в ней чувствовалась какая-то ущербность. Откровенно говоря, иногда Роя влекло к шефине: особенно когда в ее проницательных карих глазах вспыхивали веселые огоньки. Тогда ему казалось, что Элисон чуть ли не заигрывает с ним. Однако сегодня утром ей было явно не до флирта.
Она не протянула руки и даже не поздоровалась, а лишь сухо кивнула на один из двух стульев с высокой спинкой перед столом, после чего сразу взяла быка за рога. В ее взгляде читались и упрек, и откровенная ярость.
– Рой, что, черт побери, это значит?
– Извини.
– Извини?
Он кивнул:
– Я… дело в том, что мои слова вырваны из контекста…
– Ты хоть понимаешь, что из-за твоей оплошности может рассыпаться все дело? – перебила она, не дав закончить фразу.
– По-моему, мы можем это уладить.
– Сегодня утром репортеры достали меня звонками. Ты превратился в посмешище. Из-за тебя мы все выглядим скопищем идиотов. Зачем ты сотворил такую глупость?
Несколько секунд Грейс молчал, собираясь с мыслями.
– Эта женщина-медиум – просто чудо. Она уже помогала нам в прошлом. Мне и в голову не приходило, что кто-то про нее узнает.
Воспер откинулась на спинку кресла и, глядя Грейсу в глаза, медленно покачала головой:
– У меня на тебя были большие планы. Тебя и повысили благодаря мне. Я поддерживала тебя, Рой. Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь, правда?
Дело обстояло не совсем так, но сейчас не самый подходящий момент для споров.
– Знаю, – кивнул Рой, – и очень тебе признателен.
Номер 27 ткнула пальцем в газеты:
– И вот как ты меня отблагодарил! Вот чем ты мне отплатил!
– Перестань, Элисон. Я ведь задержал Хоссейна.
– А теперь подбросил его защите крупный козырь, с которым они вполне могут развалить обвинение!
– Ничего подобного! – не выдержал Рой. – Туфлю уже осматривали эксперты. Я расписывался, когда брал ее, и еще раз – когда возвращал. Им не удастся пришить мне самовольное изъятие улики! Пусть я иногда прибегаю к нетрадиционным методам, но ведь они не повлияли на ход расследования!
Элисон Воспер принялась разглядывать свои длинные наманикюренные ногти. Рой заметил, что кончики пальцев у нее почернели от типографской краски. Ему показалось, что исходящий от нее запах стал еще резче, словно она была каким-то ядовитым животным.
– Ты старший офицер, ты вел дело. И если позволишь дискредитировать себя, последствия могут быть очень серьезны. Зачем, черт побери, ты сотворил такую глупость?
– У нас в самом разгаре процесс по делу об убийстве. Мы точно знаем, что Хоссейн заказал Рэймонда Коэна, но трупа нет, верно?
Элисон кивнула. Грейс представил впечатляющие и убедительные улики.
– Отсутствие трупа – всегда слабое звено. – Он пожал плечами. – В прошлом мы неоднократно пользовались услугами экстрасенсов – как и вся полиция нашей страны. Вспомнить хотя бы Лесли Уиттл…
Дело об исчезновении Лесли Уиттл в свое время прогремело на всю страну. В 1975 году семнадцатилетнюю богатую наследницу похитили, и она исчезла, словно растворилась в воздухе. Поскольку полиции так и не удавалось обнаружить тело, детективы, наконец, прислушались к словам одной известной ясновидящей, практиковавшей лозоходство. Именно лоза указала на канализационный люк, где была спрятана несчастная задушенная девушка.
– Рой, дело Лесли Уиттл едва ли можно считать победой полиции.
– Были и другие случаи, – возразил он.
Элисон Воспер молча уставилась на суперинтендента. Вдруг на щеках у нее заиграли ямочки – могло показаться, будто она сменила гнев на милость, однако голос ее по-прежнему звучал холодно и сурово.
– Случаи, в которых мы добились успеха при помощи ясновидящих, можно по пальцам пересчитать!
– Неправда, и ты все прекрасно понимаешь!
– Рой, я понимаю одно… Ты – человек умный. Я знаю, что ты много времени посвящаешь изучению паранормальных явлений и веришь в это. Я видела книги у тебя в кабинете и уважаю тех офицеров полиции, кто умеет нестандартно мыслить. Но у нас есть долг перед обществом. То, что творится за закрытыми дверями, – одно. И совсем другое – образ, представляемый нами на публике.
– Но, Элисон, публика тоже верит! В двадцать пятом году провели опрос среди ученых. Их спрашивали, верят ли они в Бога. Сорок три процента ответили «да». Точно такой же опрос повторили в девяносто восьмом, и знаешь, какой получился результат? Положительный ответ дали все те же сорок три процента. Единственное отличие – в том, что среди верующих оказалось меньше биологов, зато больше математиков и физиков. Проводился и другой опрос – только в прошлом году. Людей спрашивали, происходило ли с ними что-либо сверхъестественное. Девяносто процентов ответили: «да»! – Рой придвинулся ближе к столу. – Девяносто процентов!
– Рой, обывателю хочется верить, что полиция тратит деньги налогоплательщиков на расследование преступлений и поимку преступников традиционными методами. Людям приятно думать, будто мы ползаем с лупой в поисках отпечатков пальцев и образцов ДНК, что у нас много лабораторий с кучей экспертов и что мы денно и нощно прочесываем поля и леса, осушаем болота, стучимся в двери и допрашиваем свидетелей. Им совсем ни к чему знать, что мы советуемся с мадам Аркатой, что принимает клиентов в конце Брайтонского пирса, смотрим в хрустальный шар и вращаем блюдечко! Налогоплательщики полагают, что, обращаясь к потустороннему миру, мы попусту тратим драгоценное время. Полицейский, блуждающий по древним развалинам, словно Гамлет, беседуя с духом отца, доверия не заслуживает. Ты понимаешь, к чему я веду?
– Да, понимаю. Позволь с тобой не согласиться. Наше дело – расследовать преступления. И мы должны пользоваться любыми подручными средствами.
Элисон упрямо замотала головой:
– Нам все равно не раскрыть всех преступлений, и с этим придется смириться. Однако обществу необходимо внушать уверенность. Надо, чтобы людям спокойно спалось у себя дома и чтобы они ходили по улицам без опаски.
– Полная чушь! – возмутился Грейс. – Ты прекрасно понимаешь, что манипулировать статистикой легче легкого. – Еще не договорив, он пожалел о своей несдержанности.
Начальница наградила его холодной, неприязненной улыбкой:
– Пусть правительство выделит нам еще сто миллионов фунтов в год, и мы искореним преступность в Суссексе. А пока нам остается только одно – как можно разумнее распределять ресурсы.
– Медиумы стоят дешево, – пожал плечами Грейс.
– Зато они подтачивают доверие к нам. – Элисон Воспер перевела взгляд на газеты. – Когда экстрасенсы ставят под угрозу результат судебного разбирательства, они обходятся слишком дорого. Я достаточно ясно выразилась?
