Майкла окружал асфальтово-черный мрак. Сердце глухо стучало в груди, голова раскалывалась, указательный палец ныл, а мучительная боль в мошонке пронзала все тело. Он не знал, много ли времени – может, час, может, больше или меньше – минуло с тех пор, как ублюдок в капюшоне поднес к его половому органу провод и пустил ток.

Но боль была мелочью по сравнению с завладевшим сознанием темным, холодным страхом. Майкл вспоминал фильм «Молчание ягнят», виденный несколько лет назад в кино, а совсем недавно – по телевизору с Эшли. Там серийный убийца, сдиравший со своих жертв кожу, бросил девушку, дочь сенатора, в колодец. Майкл ничего не мог с собой поделать, его просто колотило от страха. Он пытался сосредоточиться. Так или этак – надо выжить!

Вернуться к Эшли. Обвенчаться с ней. Вот и все, чего он хочет.

Боже, как он тоскует по ней!

Майкл не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Накормив его с ложки тушенкой и хлебом, тюремщик вновь залепил рот пластырем, и дышать приходилось только носом, а он был частично забит. Пленник жадно втянул в легкие воздух, но вдруг испугался, как бы нос не заложило окончательно. Нет, не сдаваться! Майкл потянул сильнее, глубже и стал дышать чаще, заставляя кровь быстрее бежать по венам.

Знать бы еще, где он… Здесь сыро, пыльно и попахивает машинным маслом. Майкл лежит на твердой поверхности, в позвоночник упирается что-то острое. Чертовски больно, и с каждой минутой эта пакость врезается все сильнее.

Он почувствовал себя лучше: несмотря на боль, в голове прояснилось. Еда подкрепила его. Не надейся, сволочь, я не буду просто лежать и умирать. У меня еще мною дел в этой жизни – не хочу подохнуть здесь, как собака. Нет, ни за что! Подавись, мать твою, я не сдохну!

Майкл напряг мышцы, пытаясь растянуть веревки. Еще раз глубоко вдохнул – на сей раз, чтобы путы слегка провисли, потом выдохнул, вновь напружинясь изо всех сил. И почувствовал: поддается! Пускай самую малость, но путы ослабли. Майкл снова вдохнул, сжал мышцы рук, выдохнул. Вдох – выдох. О боже! Он может шевельнуть правой рукой. Совсем чуть-чуть. И все-таки! Так, опять: напрячься – сжаться, напрячься – сжаться… Путы на правой руке еще чуть-чуть сдали.

И еще!

Майкл перекатился на бок, потом – на живот. Теперь запах бензина ощущался куда сильнее. Майкл уткнулся носом во что-то липкое, но ему было все равно: какое счастье – избавиться наконец от острой боли в пояснице!

Он слегка подвигал рукой, потом еще – и вдруг что-то нащупал.

О господи!

Майкл добрался до антенны своего мобильника «Эрикссон»!

Обхватив его ладонью, пленник потянул, и телефон вылез из заднего кармана джинсов.

Сердце забилось с бешеной скоростью. Телефон был с ним в гробу, под водой. Даже если производители не обманули и корпус водонепроницаемый, скорее всего, мобильник не заработает. Но Майкл все равно возликовал. Пальцы так мягко забегали по корпусу, словно он приветствовал лучшего друга. Майкл нащупал кнопку включения, нажал. Прислушался.

Послышался слабый гудок. Дисплей тускло засветился, и Майкл разглядел уходящие вверх стены. Он оказался в каком-то помещении приблизительно шесть на пять футов, а на пятифутовой высоте было нечто вроде двери. Майкл приободрился, мозг его заработал четко и сосредоточенно. Прежде всего пленник попытался освободить руку от клейкой ленты и поднести телефон к лицу, но эти усилия не увенчались успехом. Его связали слишком туго, старательнейшим образом примотав руки к телу.

И все же!

Надо все как следует обдумать.

Текст?

Можно попробовать послать эсэмэску.

Думай! Что происходит, когда включается телефон? Сначала запрашивают пин-код. Как и большинство людей, Майкл пользовался очень простым: 4-4-4-4. Его счастливое число!

Палец пробежал по панели. Цифра «4» – слева во втором ряду сверху. Майкл нажал на кнопку и услышал гудок. Да, все три раза, когда он давил на ту же кнопку, в ответ раздавался гудок. Невероятно! Телефон так долго лежал под водой, в гробу, и все-таки работает! Но хватит ли батарейки на то, чтобы послать текстовое сообщение?

Следующая часть задачи оказалась намного труднее. Надо было вспомнить, как расположены на клавиатуре буквы. Под цифрой «2» – буквы А, Б, В, Г.[11] Майкл произвел в голове несложные подсчеты. Весь алфавит разбит на группы по три-четыре буквы, за исключением двух цифр, «отвечающих» за пять литер каждая. Но какие это цифры? Черт, он ведь так часто посылает эсэмэски! Давно пора набирать не глядя!

Кажется, под цифрой «3» пять букв – Д, Е, Ё, Ж, З. И еще пять последних букв – Ы, Ь, Э, Ю, Я – под цифрой «9».

Очень медленно, осторожно считая в уме, Майкл попытался вспомнить расположение и последовательность букв на своем телефоне. Кнопка «Меню» – верхняя слева. Нажать один раз – подменю «Сообщения». Второй – «Отправить сообщение». Третий раз – «Ввести текст». Майкл стал нажимать кнопки, надеясь, что рассчитал правильно. «Жив. Позвони в полицию». Оставалось верить, что память не подведет: еще одно нажатие кнопки вызова означает «Отправить сообщение».

Теперь… на какой номер послать эсэмэску?

Майкл набрал номер Эшли и нажал вроде бы ту самую клавишу.

К своему невероятному облегчению, он услышал гудок, подтверждающий, что сообщение отправлено.

Но тут его внезапно охватила паника. Даже если сообщение дойдет, какой от него прок и для девушки, и для полиции? Тьфу, черт! Да разве его сумеют найти по эсэмэске? Майкла швырнуло в бездну самого беспросветного отчаяния, куда темнее окружавшего его мрака.

Но он не сдавался. Выход должен быть непременно. Думай! Думай же!

Пальцы пробежали по клавиатуре, отсчитывая кнопки. 1-2-3-4-5-6-7-8-9. Он набрал номер экстренной службы: 999. Потом нажал на клавишу посыла вызова. Секунду спустя Майкл услышал слабый гудок, и женский, тоже едва различимый голос отозвался:

– Экстренный номер. С какой службой вас связать?

Он отчаянно попытался заговорить, но мог издать лишь глухой стон.

– Абонент! Алло! Вы меня слышите? – кричала женщина. – Алло, алло, абонент, вы можете назваться? Алло! Вы в беде? Вы меня слышите, абонент?

Молчание.

Потом снова:

– Алло, алло, абонент! Вы меня слышите?

Он нажал отбой и опять набрал тот же номер. На сей раз другой женский голос произносил те же стандартные фразы. И вновь – отбой. Если Майкл будет все время набирать один и тот же номер, в конце концов они догадаются. Ведь должны же, правда?

Сидя в салуне паба, Грейс заказал Клио Мори вторую рюмку клюквенной водки «Полстар», а себе – диетическую колу. Сам он решил ограничиться двойной порцией виски «Гленфиддиш», поскольку ему еще предстояло вести вечернюю планерку, и хотелось сделать это на трезвую голову.

Клио и Грейс устроились за угловым столиком на мягком диване. Кроме них, в пабе было менее десятка посетителей. Всеми покинутый «однорукий бандит» в дальнем конце зала зазывно подмигивал лампочками, однако вид у него был столь же подобострастно-жалкий, как у старой шлюхи в продуваемом ветрами переулке.

Клио, с ниспадающими до плеч свежевымытыми блестящими волосами, выглядела сногсшибательно. На ней был безупречный светлый замшевый пиджак поверх бежевой безрукавки, модные белые джинсы капри, на треть обнажающие стройные лодыжки, и простые белые туфли на низком каблуке.

От Марка Уоррена Грейс ненадолго заскочил на работу – распечатать схему, нарисованную Дэви, и разослать ее по факсу всем своим сотрудникам – откуда стрелой полетел в паб и все равно опоздал на час двадцать. Разумеется, времени на то, чтобы переодеться или хотя бы привести себя в относительный порядок, не хватило. Поэтому на нем был простой темно-синий костюм, надетый утром на тот случай, если придется ехать в суд, и белая рубашка с неброским темно-синим галстуком. По сравнению с Клио Грейс – с распущенным узлом галстука и расстегнутой верхней пуговицей рубашки – чувствовал себя расхританным ничтожеством.