— А ты через многое прошёл, а, пацан? — спросил один из двух старых воинов.

— Ну, наверное, — пожал плечами Эдван. Он не совсем понимал, к чему клонит этот мужик.

— Не скромничай. Шрамы твои говорят за тебя, — хохотнул он, — поэтому они на тебя так пялились, а теперь как девки отводят взгляд, мол, не заметили.

— Шрамы? — Эдван удивлённо уставился на Яна, после чего привстал из воды и сел на край ямы, чтобы самому рассмотреть, что же так привлекло их внимание.

— Спрашивать о чужих ранениях — невежливо, это может быть чем-то личным, — пояснил Ян.

— Я уже старый и больной, и плевал на вежливость. Не поделишься со старым Хрутом, пацан, где заработал такие украшения, — прокаркал мужчина и слегка привстал сам, продемонстрировав всем исполосованную белыми нитками шрамов грудь.

По-новому оглядев себя, Эдван удивился, как много у него, оказывается, осталось «украшений» на память. Всё же Слово Жизни хоть и лечит травмы, но далеко не все — бесследно. Тело запоминает… впрочем, он не видел ничего такого в том, чтобы рассказать о своих шрамах. Заодно и самому вспомнить, как их заработал.

— Ну, почему бы и нет. Этот, — он дотронулся до безобразного пятна на груди, — от копья, которым меня проткнули насквозь. Выжил лишь чудом и милостью Творца. Эта точка под рёбрами — застрявший клык кабана. Он был с мою ладонь, прошил доспех и засел внутри. Едва успел вытащить! Эти, — парень указал рукой на небольшой шрам на плече и несколько полос на правом боку, — я получил под Железной горой. Обезьяна и какая-то неведомая тварь, чтоб их Первый пожрал. А эти… — он указал на несколько следов от рваных ран на ноге и руках, шрамы от когтей на левом боку и тёмное пятно в форме отпечатка кошачьей лапы под рёбрами, — от Чёрного Мао. Мерзкий кошачий отступник. Когда мы убегали из Долины Белой, я задержал его, чтобы ребята могли убежать, — пояснил он Яну, — ублюдок владел Мягкой лапой, если б не Слово Жизни, я бы точно сдох.

— Да, повидал ты немало, хе-хе… думаю, нам найдется о чём почесать языками, — хохотнул Хрут, и товарищ поддержал его смехом. Ян натянуто улыбнулся, а вот его друзья сидели, словно воды в рот набрав и как-то незаметно для себя погрузились поглубже в воду, как если бы старались скрыть свои тела без единого боевого шрама. Осознавать, что парнишка едва ли не на десять лет младше за пару лет на пути атры успел пройти куда больше смертельных битв, чем некоторые бойцы на Перевале за всю жизнь, было жутко. Они одновременно восхищались мужеством новичка, и жалели его.

— Найдётся, если поделитесь вашей историей, — хохотнул Эдван, погружаясь по самый нос в горячую воду. Он, наконец, начал ощущать целебный эффект от этой ванны. Чувствуя, как мышцы медленно расслабляются под каркающий рассказ Хрута о его молодых похождениях, Эдван отстранённо подумал, что пора бы навестить Грозовое ущелье. Засиделся он на шестом ранге…

Эдван стоял перед вратами в Грозовое ущелье и глядел на подозрительно-светлые тучи в небе. Погода сегодня выдалась на редкость хорошей, гроза утихла и над головой теперь почти не гремело. Странная деталь, довольно незначительная, но именно она почему-то въелась Эдвану в голову, тревожила его и никак не желала уходить, а сам парень совершенно не понимал, почему. Он смотрел на светлые, серые тучи, которые вдруг резко чернели над серединой Грозового ущелья, превращаясь в участок непроглядной тьмы. Это было странно, но и только. Причина тревожности была в чём-то другом…

Старик в потёртом сером халате, что дремал в деревянном кресле у входа в ущелье, лениво приоткрыл один глаз.

— Ты входишь, или нет?

Вопрос застал Эдвана врасплох, выдернув из раздумий. Парень встрепенулся, моргнул, взглянул на старика и через мгновение медленно кивнул.

— Да.

— Ну так иди, не мозоль мне глаза, — фыркнул старик и вновь погрузился в дрёму, более не обращая на Лаута внимания.

Эдван вздохнул и, толкнув дверь, вошёл в Грозовое ущелье. Стоило только пересечь порог, как небо, что казалось сегодня светлым и приветливым, вмиг потемнело. Загремел гром, огромная ветвистая молния ударила в скалы где-то наверху, вспышкой осветив серые камни. Эдван почувствовал на плечах лёгкую тяжесть. Атра здесь была плотнее, чем снаружи. Он чувствовал её в воздухе, в камнях под ногами, что казались невероятно прочными, и даже в электрических искорках, что время от времени вспыхивали рядом с камнями от переизбытка силы Бури. Печать на сосуде души Эдвана вздрогнула, затрепетала, словно отвечая грому в небе этого места.

Сам Эдван, правда, не разделял трепета и даже не чувствовал особой радости. Он был несколько разочарован — давление в воздухе не казалось ему особенно сильным. Даже в пещере с аркой в Долине Белой атра была тяжелее и более жуткой. Парню казалось, что уж здесь-то, на Перевале Тысячи Гроз должно быть место, столь мощное, чтобы растить мастеров Озера… но ущелье не впечатляло. Да, для кого-то на колодце, или в начале Пруда, оно было мощным. Но после тренировок в пещерах атры, после поглощения ядра Озера, после Круга тяжести небес это слабое давление на плечи не казалось чем-то выдающимся, и Эдван чувствовал себя обманутым. Хотя атры здесь было, конечно же, много.

Вздохнув, Лаут пошёл вперёд. Он тешил себя надеждой, что первое впечатление обманчиво, в конце концов, Ян рассказывал о каких-то кругах, так что, возможно, ещё не все потеряно. Зато теперь Эдван наконец-то понял, почему это место называли Грозовым ущельем. Раньше это казалось ему немного странным, в конце концов, ну какое ущелье на такой высоте, да ещё и между двух крутых гор. Как оказалось — очень даже немаленькое.

По высоким, почти отвесным скалам стекал неспешной рекой густой сизый туман, достигая основания он стелился по земле и бесследно исчезал, развеваемый ветром. Отчего этот же ветер не мог сдуть его со скал было совершенно неясно, словно пока туман был наверху, стихия его не касалась. Дорога сужалась и уходила вниз, примерно через сотню шагов разделяясь на два пути громадной тёмной скалой, такой же крутой и высокой, как и те, что окружали это место. Именно из-за углубления и уходящих круто вверх каменных стен и казалось, что находишься в глубоком ущелье, а не на горном перевале. Это несколько сбивало с толку, ведь снаружи, за забором никаких отвесных скал не было видно, но Эдван решил не заморачиваться, пообещав себе обязательно спросить об этом у старого хрыча Регина. Здесь наверняка не обошлось без какой-нибудь древней формации, играющейся с пространством, или иллюзией восприятия. Кому как не мастеру начертания знать об этом. В данный момент это всё равно не важно, ведь он пришёл тренироваться. Ущелье — так ущелье.

Подойдя поближе к развилке Эдван остановился у железного указателя, вбитого прямо в скалу, прочитал надпись и хмыкнул. Действительно, навряд ли здесь обошлось без магических формаций. Левая дорога предназначалась тем, кто ниже Пруда. Хмыкнув, Эдван двинулся дальше и свернул на правый путь. Стоило только ступить на эту дорогу, как давление атры начало потихоньку расти, а Эдван вовсю вертел головой, стараясь найти магические символы, направляющие эту могучую энергию, но, как ни старался — ничего не находил. Уже через минуту ходьбы давление атры выросло примерно в два раза, по ощущениям сравнявшись с тем, которое он испытывал в пещере с порталом в Долине Белой.

Заодно, по пути он выяснил, отчего посещение Грозового ущелья считают опасным. Повинуясь каким-то особым законам этого места, молнии поражали не только скалы, как это было снаружи, а частенько били прямо в ущелье, создавая нешуточную опасность для одарённых на ступени Колодца, или в начале Пруда. Для воинов более высоких рангов опасность была умеренной — закалённое атрой тело должно было выдержать удар, хотя приятным такой опыт, конечно же, не назовёшь. Главное, не поймать сразу несколько.

Вскоре Эдван заметил те самые места для тренировок, о которых рассказывал Ян. Круглые, плоские каменные плиты шириной в два шага стояли по обеим сторонам ущелья на небольшом расстоянии друг от друга. На каждой был вырезан сложный рисунок из магических знаков, чем-то напоминающий дикую смесь Сферы концентрации атры и Круга тяжести небес. По окружности на одинаковом расстоянии друг от друга располагались небольшие углубления. Скорее всего, для камней атры. Как подсчитал Эдван, углублений было двадцать четыре, и помимо обычных кристаллов, они подходили и для тех круглых жетонов, которые он использовал для Круга тяжести небес.