— Клянись сам, если хочешь, — выплюнул Лаут с явным презрением, — она тебе не вещь, чтобы делать ставки.

— Что ж… ты сам напросился, — с наигранным сожалением вздохнул Рауд и резко сорвался с места.

Его скорость была хороша. Взбешённый юноша желал растоптать противника всеми силами, так, чтобы тот не смог показать даже намёка на сопротивление и был избит, словно мешок с песком. Для всех, кто наблюдал за их схваткой, силуэт Рауда смазался и исчез из виду. Увы, от гнева сын Владыки не догадался прощупать ранг противника во время разговора и даже не предполагал, что Эдван прекрасно видит все его движения. По тренировочной площадке разнёсся хлопок ударной волны, и среди наблюдателей послышались удивлённые возгласы — Лаут поймал кулак противника рукой.

Глаза Рауда тоже расширились от удивления — ему показалось, что он ударил не ладонь, а каменную стену. Стену, которая зачем-то схватила его кулак и не желала отпускать. На кончиках пальцев рыжего затрещали искры, а Эдван, почувствовав применение контракта, тут же разжал ладонь. А в следующий миг произошло одновременно две вещи. Зарычав, Рауд резко вскинул свободную руку, почти в упор выпуская во врага молнию и тут же получил под дых удар сокрушительной мощи, так и не услышав грома. Уклоняясь от атаки контрактом, Эдван подался вперёд и без всякой жалости всадил рыжему удар навстречу.

Рауд отлетел шагов на тридцать и, рухнув мордой в пыль, проехал ещё столько же, остановившись почти у самой ограды. Парню показалось, будто бы он снова по глупости вызвал на бой мастера Озера — настолько сильным был удар, который он только что схлопотал. Словно дикий бык лягнул. Валяясь в пыли, парень хрипел от жуткой боли и изо всех сил пытался вдохнуть, на несколько мгновений даже забыв, где находится, и что вообще происходит. Впрочем, воспоминания очень быстро вернулись — стоило только увидеть перед лицом чужие ботинки. Верно, он вызвал на бой новичка… Лаута.

Хрипя и держась за грудь, Рауд перекатился в сторону, приподнялся на руках и, взглянув в глаза своему противнику, замер в оцепенении. Эдван смерил его жутким, до дрожи знакомым взглядом. Злобным и обжигающе колючим, таким, от которого у Рауда слова застревали в горле, а по спине бежали мурашки.

— В прошлую нашу встречу ты был куда вежливей, ублюдок. По роже вижу, ты меня вспомнил, — сказал Эдван и, сплюнув на землю, прошипел, — ещё раз меня взбесишь, я не стану тебя жалеть и проломлю башку. И плевал я, кто там твой отец. Поэтому, лучше исполняй свою клятву и держись от Лизы подальше.

С этими словами Эдван развернулся и, не обращая внимания на полные испуга, восхищения и удивления взгляды других ребят, подошёл к Лизе, кивком попрощался с Марисом и остальными, и увёл счастливую девушку прочь. Стоило им скрыться за оградой, как ученики возбуждённо загомонили, обсуждая случившееся, а Гун, словно сбросив оцепенение, побежал к Рауду, чтобы помочь тому подняться. Тяжело вздохнув, Марис двинулся следом. Впрочем, их помощь была уже без надобности — рыжий по праву занимал место сильнейшего из учеников и уже оправился от удара, но, судя по потерянному виду, никак не мог переварить случившееся.

— Говорил тебе, не задирай его, — хлопнул его по плечу Марис.

— Да кто он такой. чтобы «не задирать его»? — фыркнул Гун, — как он вообще посмел бросить вызов сыну владыки? Ничего, мы ещё заставим его пожалеть об этом и девчонка…

— Нет, — хрипло сказал рыжий, держась за грудь, — забудь. Я… я… проиграл. Честно. Кем же я буду, если не сдержу даже собственной клятвы, — тихо проговорил парень. Голос Рауда дрожал так, словно он был готов вот-вот расплакаться от обиды и горя, но этого так и не случилось. Понурив плечи, рыжий медленно побрёл к выходу с площадки.

Блондин замер, не в силах поверить своим ушам, а Марис, наоборот, одобрительно улыбнулся. Похоже, кулак Эдвана сумел вразумить Рауда куда лучше, чем все его добрые слова и предостережения.

Марис раздражённо сплюнул на землю и быстрым движением запястья утёр кровь с губы. Безобидный дружеский спарринг в очередной раз перерос в довольно жёсткое столкновение двух упёртых горячих голов, стремящихся во что бы то ни стало одержать победу. Растоптать противника всей своей мощью. Последнюю неделю такие драки стали случаться едва ли не каждый день, и, что было самым обидным — он в них постоянно проигрывал. Проигрывал, но раз за разом ввязывался вновь и вновь, а всё потому, что не мог смириться с мыслью, что эта… девчонка оказалась сильнее!

Нет, если бы он бился с кем-то, кто тренировался так же усердно, как он сам, или хотя бы с кем-то незнакомым, то смиренно бы признал поражение. Но вот беда — его противником был вовсе не какой-то гений вроде Рауда или Эдвана, ни стражник или наставник, а Лиза! Девчонка, которая посещала грозовое ущелье в три раза реже, чем он, и всё время пропадала в кузнице, пока Марис оттачивал свои навыки! Тренировался, брал уроки у воинов с контрактом земли, осваивал боевое искусство Перевала, и после всего этого… проигрывал этой девчонке семь раз из десяти. С этим гордость Мариса усиленно отказывалась мириться, заставляя того ввязываться в эти «дружеские спарринги» снова и снова…

— Уже устал? — с насмешкой спросила она, поигрывая языками пламени на ладони, — может, немного отдохнёшь?

— Иди к Первому! — оскалился парень и бросился в бой.

Две объятые пламенем фигуры снова столкнулись в ожесточенной борьбе. Единственный зритель в лице Борна, того самого лысого парня в чёрной безрукавке, который так искренне болел за мастера Рина во время обмена опытом с кошачьим кланом, внимательно наблюдал за их сражением, время от времени посмеиваясь над лицом стражника Яна, который сегодня вызывался понаблюдать за молодёжью и дать пару советов, но теперь, по всей видимости, понимал, что конкретно этим двоим он вряд ли сможет что-нибудь предложить. Разве что небольшой разбор боя и свежий взгляд со стороны.

Почувствовав неподалёку сильный всплеск атры, Ян покосился в угол площадки, где их новый младший стражник игрался с Кругом тяжести небес — особой магической печатью, которую обычно использовали для тренировок воины, приближающиеся к Озеру. Да и то, не слишком часто. Круг тяжести небес не пользовался большой популярностью — это была старая, опасная и сложная в исполнении техника, которая требовала определённого мастерства в искусстве начертания. Ошибка могла обойтись очень дорого…

Однако, Лаута это, похоже, совсем не заботило. Он лениво рассматривал гравировку на круглой стальной бляшке, сидя в центре Круга тяжести, который нарисовал прямо на земле кончиком своего костяного клинка. Глядя на все магические знаки, линии и слова творца, которые его младший коллега выписал ленивым движением меча, Ян чувствовал себя жутко ущербным. Будучи на пять лет старше, он так и не освоил ни одного ремесла. Так, нахватался по верхам основ, которые давали в школе, да на тренировках стражи. И всё. Не было ничего, в чём он мог бы похвастаться своими успехами… Тяжело вздохнув, стражник вернулся к наблюдению за боем. В ближайший свободный день он обязательно сходит в Дом Начертания, попытать свои силы.

Сам Эдван же совершенно не обращал внимания на взгляды Яна и Борна, которые те время от времени бросали на него. Он был полностью поглощён исследованием техники, которую выучил буквально несколько дней назад. В руках он вертел небольшой стальной кружок с выгравированным сложным символом. Это было изменённое при помощи множества мелких значков слово сбора — явно работа мастера. Не сама бляшка, разумеется — рисунок. До такого элегантного и простого решения Эдван бы сам точно не дошёл. Кружок служил чем-то вроде заменителя камня атры — собирал энергию из окружающего пространства, но не вбирал её в себя, как это происходило с обычным словом сбора, а скорее направлял в нужную сторону.

Сама по себе техника была схожа со Сферой концентрации атры. Только была сложнее раз в десять, и столь же изящнее. В сравнении со сферой, круг тяжести был словно острый штихель рядом с грубым зубилом. Сложный, громоздкий рисунок из множества линий и символов, требующий достаточной точности и опыта, чтобы не каждый подмастерье в начертании рисковал за него браться. Правда, в отличие от Сферы, круг тяжести был довольно плохим помощником для прорыва. Нет, его, конечно, можно было использовать для длительной медитации и улучшения сосуда души, но… не очень-то эффективно. Главная, настоящая цель этой техники была в тренировке тела. Круг тяжести небес не случайно так назывался — он создавал область с повышенным давлением атры, которое постоянно росло. Стальные бляшки и символы на земле не давали энергии выйти за пределы сферы, но постоянно загоняли внутрь новую, отчего давление становилось поистине ужасающим. Как раз таким, которое нужно, чтобы подстегнуть качественные изменения в организме. В этом и была опасность — переоценив свои силы, одарённый мог попросту остаться в круге навсегда.