Не успел он спрыгнуть с трупа маймуна, как на него налетел айад. Налетел и тут же был отброшен пинком и добит молнией. Стремительная атака быстро привлекла внимание и теперь орда тварей, что ломились к барьеру, бросилась в их сторону. Обезьяний мастер Озера был ещё жив, однако рисунок — полностью разрушен, а твари, пытавшиеся создать эту конструкцию — убиты Эгилем. Оставаться здесь и дальше было равносильно самоубийству. Пришла пора уходить.

Они начали двигаться назад, с боем, убивая наседающих отовсюду тварей. Поначалу всё шло даже неплохо. Пусть зверья и было много, мастер Озера среди них был всего один и они просто не могли сдержать их всех. Но везение быстро закончилось. Эдван отбивался от троих айадов спина к спине со старым Матсом, когда почувствовал это. Холодок у сердца. Когтистую лапу смерти, упавшую ему на плечо. А следом пришло давление. Тяжесть навалилась внезапно, словно на плечи положили несколько огромных булыжников, причём навалилась на всех сразу. И на Лаута с Матсом, и на тварей, сковав всех на долгое мгновение. Мелькнула вспышка и рядом появился фоцианин в сверкающем подобно чешуе золотистом доспехе. Груз на плечах мгновенно увеличился. Вблизи Царь обезьян выглядел куда страшнее, и дело было не во внешности. Он словно находился в огромном пузыре плотнейшей атры, от которой вокруг него искажался свет, а само ощущение его присутствия вызывало глубоко внутри животный ужас и чувство полной обречённости. Эдвану это живо напомнило встречу со зверочеловеком у городской стены. Ощущение было знакомым до боли. Лаут не поддался страху. Вместо этого он резко отпрыгнул от старого Матса, чтобы их не убило одним ударом в случае чего, и ударил в Царя обезьян молнией.

Белоснежная дуга электричества не причинила твари никакого вреда, рассеявшись внутри странного пузыря из атры и сжатого ветра, но заставила его сдвинуться с места. Фоцианин просто исчез, чтобы в то же мгновение появиться прямо перед Матсом, который не смог даже поднять копья для защиты. Рядом мелькнула синяя вспышка — Эгиль, единственный во всём отряде кто мог бы обменяться ударами с мастером Моря, обрушился на него в попытке предотвратить страшное, но не успел. Царь обезьян ударил посохом по голове Матса, просто взорвав его череп, и, отклонив посохом копьё Эгиля, махнул рукой, словно толкнув что-то невидимое в сторону Лаута.

Удар чудовищной силы угодил Эдвану прямо в живот, отдаваясь в каждой клеточке тела импульсом жуткой боли. Словно снаряд из огромной баллисты, он пролетел шагов сто, ударился в барьер, получил разряд от него, чудом избежал удара молнии сверху и врезался на дикой скорости в скалу неподалёку от тайного лаза у самого края стены. Рухнув на землю, он распластался на каменистой почве, лишь каким-то чудом не потеряв сознания. С огромным трудом нашёл в себе силы приподняться, попытался вдохнуть и дико закашлялся, сплюнув полный рот крови. Ему повезло, в очередной раз — на месте падения не оказалось шипов. Зато оказались твари.

Перед глазами всё плыло, в голове стоял жуткий звон, а живот и вовсе не чувствовался. Почувствовав чьё-то приближение, он дёрнулся вверх и, увидев смутную тень перед собой, не думая ударил её молнией. Тварь, оказавшаяся айадом, упала обугленным трупом. Эдван ничего не слышал. Моргнув, он всё-таки сделал вдох. Стало чуточку легче. Выплюнуть наружу все внутренности, к счастью, уже не хотелось. Дрожа, он нащупал рядом копьё, которое чудом не выпустил из рук во время полёта и медленно, тяжело поднялся на ноги. И едва тут же не рухнул обратно, с трудом оставшись в сознании. Зрение немного сфокусировалось. К нему приближались три крупные твари, ростом ему по плечо в холке. Кажется, волки. С трудом подняв перед собой копьё, Лаут приготовился защищаться до последнего, однако, этого не потребовалось. Длинная стрела пробила тело ближайшей зверюги, прибивая её к земле и во все стороны тут же поплыло грязно-серое облако Слова Смерти. Громадный огненный шар взорвался перед носом у других волков, засверкали молнии, отгоняя их от раненого парня. Взглянув наверх, Эдван с облегчением заметил солдат на стене и, опираясь на копьё, поковылял в сторону лаза. Боец из него был уже никакой.

Дотронувшись до подсумка, Эдван сплюнул от досады. Все флаконы со снадобьями, даже самые прочные, разбились. Его всё ещё потряхивало, а каждая мышца отзывалась болью при движении. И всё же… всё же он сумел пережить удар мастера Моря. Всего один, правда, но тем не менее. Пластин доспеха на животе и нижней части груди просто не было, вместо них осталось лишь какое-то крошево на нитях и ремешках, к которым они раньше крепились, да расползающийся на лоскуты поддоспешник. К счастью, магические знаки под остатками верхних пластин, на спине и руках работали, постепенно возвращая ему силы и залечивая раны. Дрожащей рукой Эдван сорвал кусок одежды и вывел на потемневшем животе Слово Жизни. На большее времени не оставалось.

Миновав иллюзию, он с трудом отодвинул небольшой камень, под которым был скрыт лаз, поднял крышку и, спрятавшись между двумя валунами, принялся высматривать остатки отряда и молиться Творцу, чтобы у них получилось вернуться назад. У стены снова собрались твари. Они пришли на запах, но не могли прорваться через завесу иллюзии и просто погибали под ударами защитников крепости. Здесь воздушная завеса Царя обезьян не обеспечивала такой защиты, а потому любые талисманы, стрелы из арбалетов и прочие снаряды прекрасно достигали цели.

Через минуту наблюдения, когда Эдван уже начинал отчаиваться и едва не вырубился от нахлынувшей усталости прямо там, посреди камней, впереди показался Эгиль во главе остатков отряда. Под прикрытием защитников крепости, они бежали прямо к нему, отбиваясь от натиска тварей. Царя обезьян, к счастью, не было видно. Моргнув, Эдван стиснул зубы и схватился за валун, с трудом сохраняя равновесие — у него резко разболелась голова, а после он вновь согнулся в приступе жуткого кашля. Похоже, внутренние повреждения оказались куда сильнее, чем он думал, и Слово Жизни наконец до них добралось. Когда он вновь сумел связно думать и выглянул из-за камней, остатки отряда уже добрались до места. Из семи мастеров Озера выжили четверо. Учитывая Царя Обезьян, могло быть и хуже.

— Как вы смогли выбраться? — спросил Лаут, когда они спустились вниз и ждали, пока Эгиль надёжно закроет проход.

— Святой Кот… помог, — ответил ему воин с залитым кровью лицом и невольно вздрогнул, — жуткое, поразительное существо. Никогда не видел такой страшной силы. Одно касание лапы… и всё. Твари просто перестают существовать, осыпаются прахом и трухой. Как… как древние кости.

— Он отбросил Царя Обезьян, когда тот чуть не убил Эгиля, перебил кучу зверья и позволил нам уйти, а потом снова скрылся в крепости, — пояснил другой мастер Озера, — если бы не он, мы бы точно погибли.

— Первый побери… этих чудищ. Чтоб я ещё раз, кха… ещё раз ввязался в драку с Морем! — проворчал Эгиль, держась за бок, — проклятые обезьяны с их тараном. Сражение только-только началось, а мы уже еле ноги двигаем.

— Ничего-ничего, — тяжело дыша, пробормотал Эдван, — сейчас… в лазарет. Немного подлатают, и назад… на стену.

— Если она к тому времени ещё будет стоять, — невесело ответил боец сзади.

— Поговори мне тут, — рыкнул на него Эгиль и, больше для себя, чем для товарищей, добавил, — мы выстоим. Обязательно.

Марис сидел на скале, спрятавшись за небольшим каменным выступом, и изо всех сил старался не смотреть наверх. Не зная, куда деть руки, он то и дело поправлял рукав куртки, шнурки на доспехе, и время от времени неосознанно пытался нащупать древко копья рядом с собой, после чего вспоминал, что копья все остались в крепости и, чертыхнувшись, хватался за рукоять фамильного меча. От нервного напряжения пальцы слегка покалывало, а ладони дрожали, да и сам Марис был весь дёрганный, чем изрядно раздражал всех остальных бойцов в отряде. Особенно сильно глаз дёргался у Басира, который сидел прямо напротив него, притаившись в щели между крутыми скалами. Ему, как и Самиру, выпала честь остаться вместе со старейшиной на Перевале Тысячи Гроз.