Вовремя! Через мгновение камень слегка вздрогнул от мощного удара лап. Горная пума, приземлившись аккурат между противниками, оставив когтями глубокие борозды в камне, и едва не задев Эдвана хвостом. Тварь была крупнее той, что встретилась им днём и выглядела куда опаснее. Удивлённая прытью добычи, она оскалилась, зарычала и, повернувшись к Лауту, обросла ледяной коркой, отчего шерсть стала похожей на острые шипы. Камень под её лапами резко покрылся изморозью, а изо рта зверя вышло облачко пара. Рыкнув, пума бросилась на парня, а фоцианин, поборов первый шок, решил воспользоваться моментом и со всех ног припустил прочь, в гору.
Разозлившись, Эдван шагом ушёл с пути смертоносных когтей и от души пнул тварь в брюхо. С треском ледяной корки и громким глухим стуком пума ударилась о ближайшую скалу, и тут же громко завыла, получив прямо в голову разряд молнии чудовищной мощи. Гром, подобно звону от удара тяжелого молота, эхом разнёсся по всей округе.
— Займись кошкой! — раздражённо крикнул Эдван и бросился в погоню за обезьяной, осознавая, что только что привлёк внимание всей округи. Он не хотел пользоваться столь громкими средствами изначально, но со злости сила контракта сорвалась с пальцев совершенно инстинктивно.
Проклятая макака удирала отчаянно, неслась к обрыву впереди так, словно хотела сброситься со скалы, лишь бы не попасться людям. Хотя, скорее всего, там где-то впереди был какой-нибудь лаз, или пещера, созданная контрактом земли, куда этот ублюдок надеялся юркнуть, чтобы уйти от погони.
Чувствуя приближающуюся смерть за спиной, фоцианин в красном доспехе выжимал из себя скорость, невероятную для своего ранга, но всё же недостаточную, чтобы удрать от мастера Озера. Эдван настиг врага аккурат на краю обрыва, под которым, кажется, была какая-то пещера или проход. Поняв, что уйти уже не удастся, зверь взревел и попытался продать свою жизнь подороже. Он резко затормозил, оттолкнулся ногами и бросился на человека, но не сумел даже дотронуться до него. Разозлённый Эдван без всяких затей ударил врага целой гроздью мощнейших электрических разрядов и, когда дымящееся тело рухнуло к его ногам, отрубил ему голову.
— Проклятая макака, — выплюнул он, пинком сбросив голову с обрыва.
Эхо грома, отражаясь от склонов могучей горы, всё ещё звенело где-то вдалеке, и Эдван, слушая его, тихо ругался себе под нос, не стесняясь в выражениях. Вот чего ему стоило сразу вытащить копьё и насадить на него ублюдка? Или просто пнуть кошку, да оставить её на Лана? Ничего… только привычка использовать силу контракта и врождённая несдержанность, за которую ему вскоре предстоит расплатиться. Ведь в тишине Акдага грохот молнии подобен маяку в ночной мгле. Мгновенно привлекает к себе внимание со всей округи…
Убрав клинок в ножны, Эдван вытащил из лямки на спине копьё и, перехватив его поудобнее, помчался на помощь напарнику. Не то, чтобы Лану требовалась какая-то помощь — тот вполне успешно противостоял твари, окутавшись бронёй из грубого камня. Просто Эдван всё ещё надеялся на побег. Хотел быстро добить пуму и бежать отсюда со всех ног…
Впрочем, эта пустая надежда не прожила долго. Он не успел пробежать даже полпути до напарника, как почувствовал чей-то взгляд. Остановившись, парень повернулся в сторону огромной каменной глыбы в десяти шагах, с верхушки которой на него смотрела пара голубых глаз с вертикальным зрачком. Огромный снежный барс, высотой со взрослого мужчину в холке, внимательно смотрел на юношу, прижавшись телом к холодному камню. Зверь был готов в любой момент броситься в атаку, но почему-то медлил. Он внимательно глядел на Лаута, следя своими огромными глазищами за каждым его движением, так, словно раздумывал, стоит ли дичь усилий. Эдван сглотнул и, перехватив поудобнее копьё, смело взглянул в глаза зверю. Он слегка нервничал — чувство атры почему-то не реагировало на огромного кота, словно того не существовало. Сложилась забавная ситуация — ни один из них не мог почувствовать атру противника и понять, насколько тот силён. Барс зарычал, оскалившись. Его шерсть встала дыбом и заблестела, покрывшись ледяной коркой. Из пасти пошёл пар от резкого похолодания. Эдван в ответ чуть согнул ноги и встал чуть шире и устойчивей, нахмурился ещё сильнее и направил копьё на зверя. По чёрному доспеху пробежали искры крохотных молний. Подул леденящий ветер, в небе показались первые низкие облака. Неподалёку сражался Лан с пумой, где-то вдалеке ухала сова. Напряжение, повисшее в воздухе можно было разрезать клинком. Эдван был готов биться, но отчаянно не желал этого делать. Зверь был явно не простым мелким хищником вроде тех пум… скорее всего, они были на одной ступени.
Вдруг, слева раздался треск, гулкий удар и странный хлопок, словно кто-то тяжело рухнул на землю. Лаут и барс синхронно повернули головы на звук. Пума, с которой отчаянно бился старый воин, каким-то чудом сломала каменные тиски и, отбросив человека на десяток шагов в сторону обрыва, на трёх лапах удирала прочь, поджав обрубок хвоста и обиженно воя. Лан громко ругался, проклиная Первого и всех родственников твари до десятого колена, с трудом поднимаясь на ноги. Он опирался на копьё, как на огромную палку — пума умудрилась как-то ранить его ногу. Эдван шумно вздохнул, огромный барс рядом фыркнул. Человек и зверь напряжённо переглянулись и, спустя долгий десяток мгновений игры в гляделки, барс внезапно поднялся на все четыре лапы и громко зарычал. Могучий рык огромного кота разнёсся эхом по всей округе не хуже грохота от молний Эдвана. Зверь подошёл к краю глыбы и, оскалившись, громко топнул лапами, словно предупреждая, чтобы человек не совался на его территорию, и мотнул головой куда-то в сторону склона.
Эдван осторожно сделал шаг назад. Затем другой, третий. Барс не двигался с места, но всё так же утробно рычал и внимательно следил за Лаутом своими синими глазищами. Отойдя от скалы шагов на двадцать, Эдван жестом показал Лану, чтобы тот шёл за ним. Мужчина, стараясь лишний раз не дышать, по широкому кругу обогнув жуткого монстра, дошёл до товарища, после чего они вместе, медленно, двинулись к краю площадки. У резкого спуска, Лан нанёс на больную ногу слово жизни и, повинуясь приказу напарника, принялся спускаться первым. Огромный барс уже не рычал, но всё так же сидел на каменной глыбе и смотрел в глаза парню. Остановившись на краю, Эдван посмотрел в глаза зверя и медленно кивнул, дотронувшись ладонью до знака кошачьей лапы на своей груди. Барс кивнул в ответ и парень поспешил спуститься следом за напарником и лишний раз не искушать судьбу. Теперь он был точно уверен, что этот огромный кот — Озера. Именно Озером, полностью осознавшим себя, а не чудовищем с духовным корнем. Спускаясь с горы, Эдван возносил хвалы Творцу за то, что они сумели разойтись миром. Исход боя был слишком непредсказуемым… и, наверное, тот барс тоже понимал это.
Оставшийся путь до Ротборга прошёл почти без происшествий, в полном молчании. Лан, хромая, поминутно прикладывался к фляге и совершенно не стеснялся напарника. Когти горной пумы вошли глубоко, и едва не достали до кости. Если бы не доспех и броня из камня, он мог бы вообще потерять ногу. Но поразила до глубины души его не битва с пумой, вовсе не она. Ещё ни разу, ни разу в жизни он не видел, чтобы кто-то разошёлся с тварью миром… да что там, ему до сих пор толком не верилось в случившееся! С другой стороны, Первый побери, это была огромная удача… огромная…
«Почаще бы так», — мысленно усмехнулся мужчина, приложившись к фляге. Мыслями он был уже очень далеко.
Эдвана одолевали иные думы. Он всё пытался понять, почему барс не стал нападать на него? На его памяти не было ни одной твари, которая бы сумела удержаться от того, чтобы попробовать на вкус человечину, да ещё и одарённого… но этот кот, почему-то, побоялся битвы. Лауту даже вспомнились слова мастеров о том, что вознёсшийся на Озеро выходит за предел человека. Значило ли это, что он больше не человек, и потому зверь не стал нападать, сочтя его таким же опасным хищником, как он сам? Или дело в другом?
