— Мана, мы знаем, что Акира тебе сильно помог с отцом, но это не повод…

— Нет-нет, — заторопилась Мана, нервно бегая взглядом между пронзительно синими (и красивыми!) глазами Хиракавы и не менее красивыми (хоть и странными!) зелеными глазами русской, — Я не… защищаю. Просто мы сейчас идём… в рам…раменную?

— Ну да, — настороженно кивнула Асуми, — Потому что мы хотим рамен.

— Хотим, — говорить у Маны получалось всё лучше и лучше, хотя предстояло вообще нечто такое, о чем она раньше даже подумать не могла, — Аноо… мы же придем и закажем по миске, так?

— Так… — покивала рыжая девушка со странным именем Рена, — Мы с тобой. А эта прожора съест четыре. Минимум.

— Мы хотим рамен… мы закажем по миске, — торопливо добавила Шираиши, собираясь с силами, а затем выпаливая чуть ли не в полный голос, — Но мы не будем покупать всю раменную!

Дошло до них не сразу, но, когда дошло… Странная русская, не знающая элементарных границ вежливости, просто обняла застывшую Ману за талию и начала смеяться ей в грудь, похрюкивая, а вот Асуми наоборот, взбеленилась и начала ругаться.

— А ведь ты права, Мана-чан! Права! Этот гад не кобель, бегающий по шлюшандрам, а козёл, которому вообще на женщин плевать! Удовлетворил похоть, в книжку уткнулся, и плевать ему на всё и на всех! Вот как он живет! В раменную ходит, скотина! А мы тут выделываемся, красимся, под стол в миниюбках ползаем, тремся об него…

— Продолжай-продолжай, очень интересно, — подбодрила русская разошедшуюся Хиракаву, которая внезапно поняла, что все вышеперечисленные действия совершала в гордом одиночестве, а остальные женщины, как бы, ни сном ни духом, что демонстрирует открытый ротик Маны и ехидно-восхищенные взгляды Рены Сахарава.

— Да… да идите вы! — такой красной Мана свою подругу еще не видела ни разу, — Вас бы на моё место…

— Подробнее! — тут же насела на неё русская, — Нам интересно! И важно!

Разумеется, Хиракава встала на дыбы, возмущенно отказываясь от всего и сразу, но русская была не только хитрой, но и богатой. Пообещав оплатить хафу всё, что та закажет в раменной, Сахарава таки выудила у «надевшей черное» обещание все им рассказать. Мана сама горела от любопытства, предвкушая услышать нечто крайне интересное и смущающее, но гореть пришлось долго — только дойдя до дома Шираиши и убедившись, что рядом никого нет, Асуми приступила к рассказу.

И уши у них действительно загорелись!

Через пятнадцать минут что Мана, что Рена уже давали устные и очень искренние клятвы никогда на свете даже не думать принимать это проклятое Снадобье, потому что уровень пошлости у снов Хиракавы превышал не только высшую планку скромницы Шираиши, но даже познания весьма смелой и очень… очень информированной русской! Та, стоя, мотала головой и говорила, что о таком даже и не слышала, и о присыпках против сморщенной кожи на пальцах ничего не знает, да и вообще теперь побаивается эту жуткую синеглазку. Сама Мана смотрела на свою подругу как на сексуальную маньячку-рецидивистку и была, в общем-то, недалека от правды. Асуми стояла красная как рак и бурчала о том, что зато она может накостылять кому угодно и поднимает штанги более ста килограммов. Наверное, она даже жалела слегка о своей откровенности, но тут прорвало так прорвало.

— Теперь понятно, почему ты так злишься, — посмеявшись, русская стала серьезнее, — Я бы тоже с ума сходила. А почему ну… не заведешь себе никого?

— Хах… — осунулась Хиракава, — … как будто это так просто. Да его мои братаны бы просто сожрали бы. Тут же простой человек не подойдет. Да и не хочу я вот так. Не хотела. Всё на этого Кирью смотрела. Мол, он держится, значит и я смогу. А он не деееееержится…!!!

Вот чего Мана не ожидала, так это того, что сильная, колкая, бойкая на язык хафу неожиданно начнет плакать, а они с девушкой, с которой познакомились буквально на днях, будут стоять у её, Шираиши, дома и обнимать, утешая. А рыжая русская еще будет шутливо бурчать о том, что такого ей и в страшном сне никогда бы не привиделось — утешать пятнадцатилетнюю пигалицу, претендующую на того же мужика, на которого нацелилась сама Рена.

— А… можно спросить? — видимо, сегодня был особый Рамен Храбрости, иначе не скажешь, потому что Мана чувствовала могучий подъём сил, — Рена, почему тебе понравился… Акира?

— Конкретный, уверенный в себе, — пожала плечиками Сахарова, продолжая гладить Асуми по голове, — Очень умный. Он все быстро схватывал. Да и не урод. А я знала, что рано или поздно перееду в Японию, вот на наших пацанов даже и не смотрела. Да и не было их особо вокруг меня. А что насчет тебя, Мана?

— М-меня?!. — вопрос полностью выбил Шираиши из колеи.

Она о таком никогда даже не задумывалась. Акира Кирью в глазах Маны был такой же грозной и неодолимой стихией, как и её собственная мать. Жестокой и холодной силой, что не потерпит ни малейшего возражения против своего диктата. Высокий суровый мужчина (не парень!) вводил робкую девушку в ступор каждый раз, когда просто смотрел на неё. Более того, в отличие от её собственной матери, он не претендовал на какую-то власть, а просто так себя вел. Тем, что Мана сама вручила себя ему в руки, спасая собственного отца… Кирью не волновало. Хотя… спасая? Нет.

Его спас он. Акира. Там, где она могла только трястись и плакать, он проходил катком, не считаясь ни с чьими чувствами, но меняя всё. Он даже не сказал ей, что начал работать в деревне специально для того, чтобы её отцу делали диализ.

— Я ему доверяю, — вырвалось изо рта у девушки прежде, чем она смогла понять, что говорит, — Только ему.

— Доверие — страшная штука, — спустя какое-то время пробурчала зареванная Асуми откуда-то из-под груди рыжей русской, — Хуже всяких наркотиков…

Развить тему девушкам не дал затормозивший около них черный автомобиль представительского класса, из которого вышла нетипично высокая и очень красивая японка в деловом костюме, удерживающая подмышкой две распухшие от бумаг папки и сумку с ноутбуком в другой руке.

«Мама», — шокировано подумала Мана. Как же так? Сегодня слишком рано, очень рано! Мать обычно приходит с работы в десять, в пол одиннадцатого вечера. Что… что она сейчас сделает? Подойдет знакомиться? Как себя вести? От неё будут ожидать, что она представит своих подруг…?

Женщина, окинув недолгим безразличным взглядом троицу девиц, одна из которых могла бы создать затор на Акихабаре своим цветом волос, отправилась к калитке с табличкой «Шираиши», игнорируя как взгляд дочери, так и любопытство её обнявшихся подруг. Шираиши Айка просто проигнорировала необычное зрелище.

Дочери стало очень обидно. Ведь это её первые подруги, они стояли всего в пяти метрах, можно было бы сделать хотя бы шаг навстречу, хотя бы позволить ей, Мане, представить их… но нет. Мать не стала задерживаться ради такой мелочи.

— А вы очень похожи, — пусть и отдающий непривычным акцентом, но разборчивый голос русской донесся из-за плеча Маны, — Обе красавицы. Только почему-то мне твоя мама напомнила Акиру. Такой же робот, да?

Мане понадобилась минута, прежде чем она смогла ответить.

— Нет, не такой же… — пробормотала опечаленная девушка, — Совсем не такой.

Она была уверена, что Акира бы на месте её матери обязательно бы подошёл. Пусть только из вежливости, из желания узнать, с кем общается его подопечная, но он, постоянно повторяющий про ценность времени и сидящий со своей книжкой даже на обедах, обязательно бы уделил немного времени близкому человеку и его друзьям. Никак бы не прошёл мимо, всего лишь окинув пустым взглядом.

— Хорошо, что я рано просыпаюсь… — пробурчал оябун Конго, шумно отхлебывая чай, — И хорошо, что вы бегаете по утрам. Может, даже в школу успеете.

— Что-то случилось? — осведомился я. Утренняя пробежка была ошибкой, я недостаточно еще пришёл в себя, но нам с Асуми нужно было в школу, а вместо этого приходилось сидеть перед боссом местной мафии, буквально выдернувшему обоих к себе. Теперь мы сидели перед ним в его кабинете. Без чая.