— Сынок! Кира-чан! Мама очень рада! Мама очень-очень рада! — меня обнимали, счастливо причитая. Это было бы даже приятно, если бы не подозревающие взгляды остальных членов семейства Кирью, знающих, что я никогда ничего просто так не делаю. Особенно — не меняю своих жизненных установок и привычек.

Но мама — это мама. Она всегда верит в то, во что поверить хочет.

И да, я просто-напросто сказал, что решил покончить с продажной любовью.

— Ока-сан, — Эна щурилась, как невыспавшийся прокурор, — Что-то здесь не так!

— Эна-чан! Ты не веришь своему брату⁈ Он хоть раз тебя обманывал?!! — патетика в чистом виде.

— Верю, — подозревающий взгляд тринадцатилетней школьницы был мрачен и взыскующ, — Поэтому и говорю, что здесь что-то не так! Ото-сан! Скажи ей!

— Ничего я не буду говорить, — тут же отмазался наблюдающий за всем этим делом отец, — Сын просто решил найти себе девушку, а ока-сан счастлива. Мне большего и не надо.

— Да что там искать… — завистливое ворчание Такао, — Ему только пальцем ткнуть…

— Может, он уже ткнул. И не пальцем!

— Эна!!

— Эна-чан!

Оставив родителей разбираться с чересчур информированной дочерью-подростком, я отправился к себе в комнату. Требовалось закончить со всеми тремя рассказами, а заодно провести занятие с Киберсойкой, от которого я планировал получить дополнительную пользу — постараться узнать, что сейчас творится в токийском интернете и нет ли каких-либо способов подзаработать. После вчерашнего эпизода в борделе мои финансы представляли из себя крайне жалкое зрелище.

Таким они и грозили остаться, мрачно констатировал я, укладываясь спать. Комьюнити хакеров Токио было чрезвычайно колоритным, состоя из индивидуумов самого широкого спектра фетишей и психических заболеваний, поэтому для того, кто там чувствовал себя как дома, определить изменения, произошедшие за последнее время… было легко.

Напряжение. Сдержанность. Страх. Форумы, ранее пестревшие слухами, эскападами и авантюрами, как будто вымерли. Беседы сменились отрывистыми переписками деловых переговоров. Легальность обсуждаемых тем резко подскочила вверх, а некоторые, наиболее одиозные и оригинальные личности, попросту исчезли. Доски объявлений и заказов пухли от просьб, требований и даже мольб, соблазняя очень жирными суммами и бонусами, но их никто не брал.

Всё это выглядело крайне паршиво, напоминая ловушку. Некоторые заковыристые, но вполне выполнимые проекты, предлагавшиеся в открытую, были вполне исполнимы большинством моих старых знакомых и могли бы их озолотить… но висели неприкаянными. Даже сама Лена призналась, что всё это дурно пахнет даже для неё, делавшей большой перерыв и потерявшей хватку. Мы потом нырнули на пару русских форумов, просмотрели, как дела там, заодно убедившись, что цена на услуги хакеров в других мировых сообществах осталась знакомой.

«Ваших ловят», — написала мне Киберсойка, — «Я туда больше не сунусь»

Проблема. За рубежом работать куда сложнее. Валютные расчеты привлекают внимание спецслужб. Конечно, можно обратиться к Конго за помощью в открытие счета и по обналичиванию средств, но это слишком шумно и рискованно. Я и так на свободе лишь за счет своей осторожности и несоразмерности действий. Кто сможет поверить, что главный провайдер страны оказался атакован лишь ради того, чтобы выбить из сети полтора десятка хакеров и затереть следы пребывания одного человека? Никто. Но шум, поднявшийся после этой операции, до сих пор сотрясает сеть.

Вывод? Мне требуется кардинально другой источник доходов. Можно было бы, конечно, продать акции тех фирм, что у меня есть, но это было бы сущей глупостью. Бум мобильных телефонов только начинается, здесь наоборот бы, вложиться…

Утром, шагая в школу, я встретился с другом, который начал искусственно смеяться, подражая роботу, и периодически тыкать в меня пальцем.

— Те-бя за-ба-ни-ли в бор-де-ле! Ха-ха-ха! — глумился «грязный блондин», явно мстя за то, что я пошёл туда без него, — Так! Те-бе! И на-до!

— Мичико на свидание позову, — попробовал пригрозить я, но к этой санкции Рио отнесся совершенно наплевательски, аж загоготав на всю улицу. Мда, слабый аргумент, учитывая, сколько раз она его доставала за жизнь.

Пришлось прибегнуть к другому аргументу. Рио аж икнул, обнаружив у себя в руках четыре листа рассказа и около пятидесяти листов пояснений, уточнений и отсылок, распечатанных на принтере. Тут уже ему деваться было некуда.

— Зачем я на это согласился⁈ — простонал он, задирая взгляд к небесам.

— Затем, чтобы у меня было свободное посещение, — не стал юлить я.

— Ты мне должен будешь за это!

— В знак признательности я не буду вступать с Мичико в половую связь.

— Да иди ты!

— Вот и договорились.

— Да черта с два!

— Вон стоит твоя сестра. Хочешь, чтобы я сказал ей о том, что ты вынудил меня дать слово её не трогать?

— Э! Сволочь!

— Учусь у лучших.

Учебный день прошел как обычно, за исключением того, что Кумасита-сенсей потребовала предоставить ей наброски рассказов к следующему четвергу. Не став сомневаться в возможностях молодой амбициозной преподавательницы оценить мою работу, я согласился с её просьбой, но, оказалось, это не было единственной инициативой толстенькой учительницы. Она зачем-то решила, что мой кружок может помочь в написании рассказа, а то и обоих.

Вместо отдыха мне пришлось отбиваться от робких домогательств целого коллектива девушек с учителем во главе… до тех пор, пока в клубную комнату не влетела зареванная Мичико, которая, врезав мне по лицу так, что очки слетели, тут же убежала куда-то еще. Кажется, Рио меня обыграл. Зато, захваченные внезапным зрелищем женщины отстали, принявшись строить между собой догадки, теории и предположения.

— Вы что, два дебильных абрикоса, с Мичико сделали? — Асуми аж вернулась к своему прежнему скрипучему голосу, догнав нас двоих по пути домой, — А? Козлы?

— Ничего особенного, — Рио был свеж, весел и благостен, идя с закинутыми за затылок руками, — Она просто еще мелкой втрескалась в Акиру, вот мы её и вздрючиваем время от времени, чтобы надеждой не прорастала!

— Уроды! — фыркнула Хиракава, — Не щадите чувств других людей, вот и они вас не пощадят!

— Заткнись, Хиракава, — Коджима вполне дружелюбно пихнул сварливую девушку бедром, — Мы слишком красивы, чтобы вежливо отшивать всех, кто на нас зарится. Сама же такая. Ты хоть и хафу, но очень ничего. Что-то не видел тебя кланяющейся за школой!

(Коджима имел в виду эпизод, когда вызванный письмом на признание человек с поклоном отвергает чувства написавшего письмо)

— Я девочка! — голосом, полным возмущения, проскрипела синеглазая, слегка краснея.

— Вот именно, — решил добавить свои пять йен я, — А мы мальчики. Нас гораздо меньше.

— Да пошли вы! Все Мане и Эне расскажу!

Напугала ежей голой задницей…

Оказалось, что нет. У меня дома сегодня был в очередной раз сбор девичьего воинства из сестры, русской, «яркоглазой» и Шираиши, которые устроили посиделки до глубокого вечера, устроив шумную толкотню у дверей, когда я начал вечернюю тренировку. Причем, толкались, вроде бы, пять женщин, а вовсе не четыре, что меня слегка расстраивало. Безграничная энергия Ацуко Кирью, которую та способна была излить в любую форму суеты, и её обманчивая внешность, позволяющая старой сорокалетней тетке втереться в доверие к молодежи, были крайне опасной комбинацией.

— Пустите меня! Пустите! Я ему покажу тетку!! Я его!! Кира-чан!! Как ты…!!!

Про извращенную младшую сестру вообще молчу. Ей в куклы нужно играть, а она подсматривает за старшим братом в щелочку и общается со старыми тетками, строя заговоры.

— Пустите меня! Я его сейчас убью! Папа, бросай меня и идите с мамой делать нового брата! Этому не жить! Отпустиииии…!!

— За старую тетку ответишь…! — злобное шипение Асуми под осуждающее молчание красной как рак Шираиши и сдавленное хихиканье «старой тетки» Сахаровой.