Прошлись, полюбовались. Хорошо в зоопарке, лишнего народа нет! На улицах японские школотроны побойчее к девкам только так пристают, правда, от неё, рыжей, шугаются, а вот в зоопарке, куда деньги платить надо, этих балбесов нет. Здесь, позволив Мане успокоиться и вздохнуть с облегчением, Сахарова и нанесла свой удар.

— Мана, — честно хлопая лживыми глазами, принялась брехать Ленка, — Мне нужна твоя помощь!

— А? — удивилась рослая японка, не особо даже понимая, что услышала.

— Мне надо затащить Акиру к нам в гости, мать хочет с ним познакомиться, — тут рыжая почти не скривила душой, — Но мы-то нашего ледяного принца знаем, да? Он и ногой не пошевелит, если не будет серьезного повода. А на желание какой-то там тётки, пусть даже это тетка сама императрица японская, он кашлять хотел. Мне неловко будет. Надо бы заманить. И тебя вместе с ним.

— Меня?!. — сделала большие глаза Шираиши, — Зачееем?

«Затем, что мои хотелки маман проигнорит со свистом, если она запала на нашего очкарика (а она могла!), а вот такую славную овечку как ты — не обидит никогда в жизни», — подумала Сахарова, начав вдохновенно врать тихоне о том, какую потенциальную пользу жизни, учебе и карьере может принести благорасположение мадам Сахаровой, уже впечатленной нашим Акирюшей до отшелушивания пяток.

На самом деле Лена как раз и желала впечатлить маман Акирой, причем, желательно, до щелчка, то есть до ситуации, когда все семейство принимает решение, что вот этот вот японский молодец рыжей в мужья годится аж со свистом. И начинает действовать. Для этого нужного было пройти по кромке льда, не замочив лапок, чем сейчас хитрая рыжая и страдала.

Лена знала Японию, знала местные вкусы и обычаи, причем очень даже хорошо, благодаря тому же Акире. Для него, в местных раскладах, она была старушкой и гайдзинкой, а сам упрямый, вредный и холодный очкарик — стопроцентным японцем, вокруг которого крутятся две крышесносные бабы. И если у синеглазки просто планку рвет, и вся смазка в письку уходит, то при взгляде на Ману, когда та около Кирью находится, вообще страшно становится. Не впечатление создается, а уверенность, что скажи он ей раздеться и прыгнуть под поезд — она так и сделает, не раздумывая!

Поэтому увы, но бедной несчастной девочке нужны союзники, хитрости и махинации. Только с союзниками беда. Ну ладно, уболтала она Маночку, а что дальше? У той ноль идей о том, как нашего сухаря заманить на ужин к Сахаровым. Соврать? Ой не стоит… Как только правда вылезет, он Ленку похоронит. Правду сказать? Да не пойдет он тогда, сто пудов!

— Можно с Рио поговорить… — тихо выдала Шираиши, не отрывая взгляда от красной панды, — … у вас же были договоренности?

— Были, — кисло буркнула Ленка, — Да и есть. Но это тогда не семейный ужин получится, понимаешь?

— Тогда не знаю…

«Ну же, милая, помогай!», — взвыла про себя Сахарова, уже распланировавшая немало из своей будущей семейной жизни, — «Мы тебя в любовницы возьмем! Еще до свадьбы!»

Не то чтобы Ленка была прямо би-би, но при взгляде на Ману у неё руки почему-то чесались только так. И не только они.

— Надо что-нибудь придумать, Мана-тян. Надо! — вздохнула Сахарова, принимала волевое решение вдарить по черному кофе, — Пойдем! Нам потребуется стимуляция!

Светлая сторона монеты в обучении взрослых людей — они внимательно слушают, задают вопросы по делу и ценят знания. Темная сторона в занятиях — их чувство юмора.

— Как летят дни! — с фальшивым надрывом провозгласил здоровенный бугай, делая вид, что утирает слезы, — Вчера еще наш сенсей был совсем маленьким, вот такусеньким, а сегодня уже громит штаб-квартиры якудза!

— Вообще-то, он вчера разгромил, так что «вот такусеньким» был позавчера! — резонно возразила другая гора мышц и тестостерона, — Так что сегодня еще что-нибудь натворить может!

— Набьет рожу Тако?

— Тако сейчас тебе набьет рожу!

— Сенсей, зачем вы их позвали? — недовольно спросил я, пытаясь настичь неуловимого как ртуть Огавазу, учащего меня правильной постановке ступней при передвижении в бою.

— Они меня пригласили на номикай, — обозначив два быстрых удара по моему бедру, учитель снова «утёк» в бок, выйдя из-под моего удара локтём, — Так что терпи.

Номикай. Традиция пить после работы в рабочем же коллективе. Очевидное признание возвращения Огавазы Суичиро в когорту нормальных людей. Крайне существенный шаг вверх по общественной шкале Японии, совершенно недостижимый для того существа, кем был мой учитель некоторое время назад. Игнорировать подобное я не могу, но и не воспользоваться ситуацией тоже.

— Учитель, как развивать внутреннюю энергию?

— Тебе рано, — был мне ответ, — Хоть ты идеально перенимаешь движения, а их отработка занимает смехотворно малое количество времени, Акира, внутренняя энергия и техники вопрос совершенного иного порядка…

— Но…

— В первую очередь, ученик, — мне влепили резкий, но слабый удар под ребро, — в первую очередь зависящий от зрелости твоего тела. Твои ткани и мышцы еще недостаточно сформировались под воздействием Снадобья!

— Этот процесс можно ускорить? — разорвав дистанцию, я попробовал дотянуться кулаком до головы Огавазы, но тот ловко подбил мою руку, угодив прямо в нервный узел, пришлось спасаться.

— Можно, — удивил он, не спеша развить успех, — Трахни свою яркоглазую. Не разик, а прямо спи с ней ежедневно, голым, как можно дольше. Это поможет развитию…

— Врёшь, — уверенно определил я и, совершив ложную атаку рукой, пнул учителя, нанеся удар из неудобного положения. Ущерба мой удар нанести практически не мог, но вот запустить чересчур легкого противника в воздух — еще как. Там-то я его и поймал на излете, взяв в захват под ободрительные вопли непрошенных зрителей.

— Если бы «яркоглазые» были бы на такое способны, то они проводили бы жизнь голыми и в чьих-либо объятиях, — пробурчал я ему на ухо, — но за урок спасибо. Я почти спутал тебя с настоящим учителем.

— А я почти начал тебе доверять, — проворчал тот в ответ, — пока не увидел свою дочь полуголой по телевизору!

— Я её туда не звал, — оттолкнул я мужчину.

Тот тут же сократил дистанцию, довольно сильно врезав мне по корпусу.

— Но ты мог бы не допустить того, чтобы она…! — Огавазу, наконец-то, прорвало.

— Мог бы, но у меня в тот момент были другие задачи. Ей ничего не угрожало.

— Зазнавшийся паршивец!

— Оборзевший бродяга.

Спарринг перерос в бой, почти настоящий. Суичиро, прекрасно зная, что его техники, даже если он попробует надорваться, ничего не дадут, лютовал без них, попросту выпуская пар отца-неудачника, а мне еще и надо было быть аккуратным, чтобы не испортить бывшему бомжу реноме перед свидетелями. Хлопотно. Особенно на фоне того, что сегодня здесь я был без Шираиши, которую что-то задержало в городе, так что у сенсея изначально было паршивое настроение.

— Ты собираешься напиться и сдохнуть, придурок.

— А ты позволил синеглазой шлюхе раздеть мою дочь!

Насовали друг другу изрядно, под свист и советы окруживших площадку балбесов. Суичиро старался изо всех сил, вовсю пользуясь тем, что на мне хватало ушибов после вчерашнего, но победить у него не вышло. В определенный момент появилась женщина, ответственная за его процедуры, и буквально разогнала нас по сторонам. Напоследок этот вредитель пнул меня по косточке, а я, нимало не сдерживаясь, наябедничал женщине о том, куда собрался бывший псих сегодня вечером. Та принялась изливать праведную ярость на всех присутствующих балбесов, а я мирно уехал домой.

Точнее, к деду.

Здесь тоже был нелегкий разговор, но куда менее эмоциональный. Горо объяснил, что скрывать родственную связь с Хиро Конго у них вошло в привычку, всё-таки родня в виде оябуна клана якудза — это метка позора для японского общества. Сам клан, разумеется, был частично в курсе этого родства, что объясняет отношение бандюг к моим визитам и благоволение самого Хиро, который оказался мне двоюродным дедом. И, если так посудить, то только мне.