Посверлив меня взглядом, Огаваза принес лист бумаги и огрызок карандаша, а затем, объяснив всё устно, не поленился записать по пунктам с пояснениями, подробно объяснив технику медитации. Первичную, выполняемую в сидячем положении, но тем не менее. Затем, косясь в сторону, выдавил, что в свое время узнал о этой методике слишком поздно, о чем всегда жалел. Поблагодарив его, я сделал себе зарубку отплатить чем-нибудь хорошим этому человеку.

Случай предоставился буквально на обратном пути на станцию. Остановившись прямо на дороге, я смерил чуть насторожившуюся Шираиши взглядом, а затем спросил, когда у неё день рождения. Девушка, чуть удивившись ответила. Оказалось, она на четыре дня младше меня, а мой был совсем не за горами. Тогда я посоветовал ей припрятать у себя в комнате сумку со сменой одежды, нижнего белья и небольшим количеством денег.

— З-зачем? — удивилась Мана, — Мне что-то… угрожает?

— Не то, чтобы, — вздохнул я, — Идём. По пути я объясню тебе, почему твой отец согласился со мной заниматься.

Информацию о собственной мягкости и готовности подчиниться любому твердому требованию Мана восприняла с печалью, рассказав, что в средней школе у нее были эпизоды, связанные с этим, они касались её якобы подруг и одной чересчур властной учительницы, понявшей, на что можно давить. К счастью, там дело никуда не зашло, лишь оставив плохое послевкусие. Потом, поняв, каким именно образом я сумел вынудить её отца взяться за голову, девушка грустно порадовалась, с некоторой самоиронией сказав, что это первая хорошая новость, которую ей принесла собственная слабость. А затем застыла, пораженная, когда я её просветил о том, что знающие люди воспользуются этой слабостью, когда придёт время. Например, стукнет шестнадцать лет.

— Ты… серьезно? Ак-кира-са…

— Подумай сама, — сухо отрезал я, — Мать тебя не любит, это факт. Она тебя терпит. Но. Ты красива, образована, у тебя броская внешность. Ты говорила, что единственным её требованием, кроме как хорошо учиться, было выучить английский язык, так? Зачем? Она обещала тебе карьеру переводчика или программиста? Уверен, ничего не обещала. А вот использовать тебя как ресурс, например, выдав замуж…

— Н-но…

— Просто подумай. Собрать сумку для побега — невеликий труд, совсем. Дорогу к моему дому ты знаешь.

— Я не ве…

— Мой лучший друг — Коджима Рио, его семья почти сто лет занимается поиском девушек на роли идолов, киноактрис, певиц, танцовщиц, невест. Он научил меня не питать иллюзий насчет женской внешности и человеческой доброты. Красота и возраст — очень высоко ценятся, Мана. Собери сумку и хорошо спрячь. Ты меня поняла?

— Д-да…

Мана молчала всю дорогу, пока мы ехали назад, просто рассматривая в окно, как мимо проносятся деревья и дома с горящим в них светом. Однако, возле своего дома, куда я привел нас, решив проводить девушку, задала вопрос:

— А для тебя я тоже… ресурс?

— Была им, — без задней мысли ответил я, — До того момента, пока не подружилась с моей сестрой. Но если хочешь полной откровенности, то я попробую заботиться о тебе, пока ты не справишься со своими слабостями или до окончания университета. Возможно, к тому времени смогу предложить тебе хорошую работу. А ты, разумеется, — тут я надавил голосом, — будешь вольна принять это приглашение или отказаться.

— Почему? — вопрос прозвучал без запинки и быстро.

Это следовало поощрить.

— Я получу исполнительного сотрудника, а ты получишь место работы, где никто не выдерет тебя прямо в кабинете, запугав страшным голосом и свирепой рожей. Прекрасная сделка. Уникальная, я бы сказал.

Девушка побелела и затряслась. Её большие карие глаза распахнулись в шоке, вызванном моей неожиданной и сильной грубостью.

— Придя домой, разденься и встань перед зеркалом, — устало вздохнув, посоветовал я, — А потом честно себе ответь, каковы шансы на мой прогноз о сексе в кабинете. Я даю — сто процентов. Можешь еще у Асуми спросить. Мы живем в стране безумных, уродливых и похотливых карликов, кому как не тебе знать. До завтра, Мана.

Честность и прямота — лучшая политика, когда ты собираешься с кем-то строить долгосрочные отношения. То, что в данном случае они играют еще и роль шоковой терапии, лишь приятный бонус. Грубостью было бы рассказать Мане, что я совершил уже два теракта мирового значения и собственноручно убил семь человек. Грубостью было бы объяснить меры, на которые мы пошли, чтобы старшая сестра Рио, бывшая свидетельницей некоторых из убийств, не распространялась о них. А вот обрисовать травмированному человеку его перспективы… сработало с отцом, сработает и с дочерью.

…или я из-за голода такой злой? Несмотря на взятый с собой перекус, организм, упражнявшийся большую часть дня, требовал еще пищи.

Однако, даже мой ревущий желудок заткнулся, когда я зашёл в дом и обнаружил Эну Кирью, распростершуюся в зале на полу по направлению ко мне, с задранной в небеса пятой точкой. Оба родителя с лицами, полными скорби и раскаяния, стояли тут же.

— Догэдза? Поза глубочайшего извинения…? — задумчиво пробормотал я, — А почему задница высоко, а не на пятках?

— Это поза наиглубочайшего раскаяния, — сообщила полу младшая сестра, — Кира, я очень виновата. Прими мои наиглубочайшие извинения!

И выписала задницей вензель в воздухе.

— Не приму, — пожал я плечами, — Сначала нужно узнать, что именно ты сделала.

— Кира-чан! — тут же ахнула мать, — Как ты можешь!

— Да, — подвякнул отец, — Ты посмотри, как она старается!

Сестра решила слегка побиться лобиком об пол, но меня это ни в чем не убедило. Кроме того, я слышал очень тихое и глухое подвывание, свидетельствующее о том, что отсутствующий член семьи сейчас находится на втором этаже и, скорее всего, вцепившись зубами в подушку, пробует подавить дикий смех. Так, невиновный номер один найден.

Теперь родители.

Я перевел тяжелый взгляд на отца. Харуо Кирью держался молодцом, но переигрывал, а вот его жена неосознанно пыталась спрятать свое плечо за плечом мужа. Пальцы у мамы слегка дрожали. Та-ак…

Эна тоже переигрывает. Младшая сестра у меня выросла гордой и хитрой, перед тем как унижаться, она обязательно постаралась бы либо себя обелить, либо подставить кого-нибудь другого. Кроме того, она сама бы никогда не додумалась крабиться на коленях, я её подобному не учил. Но, кроме меня, в этом доме живут еще и японцы, получившие классическое воспитание. Следовательно, за хорошую взятку сестра могла бы и устроить шоу. Вон как задницей в люстру целится. Логично? Логично. Идём дальше.

Что могло случиться за время моего отсутствия? Компьютер заблокирован паролем, мой канделябр целиком из бронзы, сломать его невозможно. Что произошло до того, как моё отсутствие имело место быть? Ах да…

— Так, — шагнул я вперед, к матери, — Куда вы залили мои фотографии?

Эна свалилась на бок с кашлем, мать выпучила глаза, а отец… просто-напросто смылся, ловко проскользнув за женой. Брошеная всеми Ацуко Кирью оказалась прижата к стенке рычащим (желудком) сыном.

— Кира, сыночек…

— Я задал вопрос.

В сгустившейся тишине было слышно лишь поскуливание со второго этажа и прерывистое сопение, с каким странно дёргающаяся Эна лежа нюхала ковер.

Иногда я сильно жалею, что обучил в свое время мать пользоваться компьютером. Думал, она за ним будет только работать.

— Выглядишь подозрительно довольным, — прищурившись, оценил меня Рио на следующее утро, когда мы встретились по пути в школе, — и… каким-то невыспавшимся. Неужели ты изменил нашему любимому борделю? Даже книгу не читаешь…

— Нет, — качнул я головой, останавливаясь возле друга, — Просто проверил физическую подготовку семьи и остался ей доволен.

Мы прошагали некоторое время молча, но потом до Коджимы дошло.

— Что значит, проверил? — хмыкнул он, — Ты всю ночь их гонял по улицам Аракавы?

— Нет, всего лишь половину. Остальное пришлось на долю утяжелителей.