— Не, — решительно тряхнула своим каре синеглазая, — Тут что-то еще. Поверь мне, если сам не видишь. Клан тебя привечает как родного, хотя у тебя тухлая морозная задница вместо характера. Подарки вон, суют. Рады всегда. В резиденции, Акира!
— Потом как-нибудь выясню.
— Почему потом⁈ — аж взвилась полукитаянка.
— Потому что это не особенно важно, — пояснил я, — Как и то, к примеру, почему ты со мной общаешься после того, как узнала способ, которым я борюсь с воздержанием. Даже Шираиши сторонится, а сестра мне вообще холодную войну объявила. А вот ты — нет. Это подозрительно, но совершенно неважно. У меня куча других задач.
— Да чтоб тебя…
Некоторое время шли молча. Я делал вид, что поглощен чтением, хотя на самом деле ожидал появления той китаянки с прихвостнями. Случись такое, действовать пришлось бы быстро и безжалостно. Вызов на бой, отказаться она, скорее всего, не сможет. Уже не сможет. Отклонив вызов Асуми, континентальная синеглазка, скорее всего, имела способ как-то компенсировать ущерб от подсознания, к примеру, проведя бой с кем-либо из своих подчиненных или нанятых людей, но два вызова подряд? Вряд ли. А я бы не стал сдерживаться и просто бы… воспользовался подаренной катаной. Не сколько для того, чтобы победить, сколько для того, чтобы запугать нежданно-негаданно появившуюся помеху. Даже «сломать». Хиракава мне теперь нужна самому.
Сложно жить слабым и больным. Поневоле хватаешься за инструменты, использование которых грозит большими неприятными последствиями.
— Хочешь с сестрой помириться? — вопрос был внезапным и от него пахло кривой козой.
— Нет.
— Потому что не ссорился?
— Потому что ей полезно будет понять, что принимать чужой выбор — это обязательный этап взросления.
Битва Хиракавы против классической японской литературы обещала быть очень тяжелой, поэтому я решил схитрить, начав лекцию одновременно с готовкой ужина для девушки. Кулинария меня не сильно отвлекала от обучения, тем более что задачи сделать из Асуми искусствоведа не стояло, лишь добиться от неё понимания, что будет в рассказе и как это могут интерпретировать. Синеглазая честно грызла гранит науки, но после плотного ужина сильно расслабилась, сказав, что ей нужен хотя бы небольшой перерыв. И ушла в ванну.
Я, не теряя времени, продолжил набрасывать заметки, корректируя запланированный рассказ с возможностями будущей финалистки. В принципе, получалось неплохо, эдакий грубоватый талантливый очерк, с несколькими хорошо различимыми аллюзиями.
Хиракава, просидев минут десять в душе, наконец-то освежилась достаточно, чтобы вернуться в комнату, но почему-то сделала это совершенно голой, встав передо мной с вызывающим видом. Мимоходом отметив хорошую физическую форму девушки и отсутствие каких-либо недостатков, я с легким удовлетворением подметил крайне малое количество родинок на теле. Очень неплохо, означает слабую предрасположенность к раку…
— Тебе в таком виде удобнее будет заниматься?
— Акира, давай займемся сексом! — выдала Хиракава, а затем, как будто что-то поняв, кивнула сама себе, уточнив, — Прямо сейчас!
— Нет, — немедленно отреагировал я.
— Почему⁈ — вопрос прозвучал как требование, правда, слегка подрагивающим голосом.
— Потому что, если мы займемся сексом, то тем самым я поставлю тебя на уровень девушек, которых посещаю за деньги, — тут же отреагировал я, — Ты это поймешь чуть позже, наши отношения испортятся. Это не соответствует моим планам.
— Ну тогда бросай их и давай будем спать друг с другом! — расставив чуть шире ноги, мокрая девушка сложила руки под грудью, взирая на меня то ли воинственно, то ли с отчаянием, — Просто спать! Ради секса!
— Серьезное предложение, — медленно кивнул я, — Если повторишь его слово в слово через… неделю, то я, скорее всего, дам согласие.
Такого она, почему-то, не ожидала. Впрочем, без разницы. Я знал, что через неделю Хиракава Асуми ничего подобного не повторит. Слишком темпераментная. А ей еще обижаться на то, что я никак не отреагировал на её выходку.
«Женщины — рабыни момента», — говорил как-то раз мне премудрый Коджима Рио, — «Увлеки их мечтой, эмоциями, дай им возможность задурить самим себе голову, и они будут потакать тебе дурить их дальше, уделять им внимание. Продать душу за мечту — это про женщин. Но оставь их наедине с собой, обиженных, неудовлетворенных, отвергнутых… и через пару дней они увидят в тебе врага. За то, что ты не дал им себя обмануть, за то, что заставил ждать, за то, что вынудил поработать головой. Не в хорошем смысле, а мозгами».
Сложно не верить тому, кто буквально добывает самых красивых девушек Японии для вечно голодных агентств и музыкальных студий. В промышленных масштабах.
Правда, мне все равно пришлось остаток наших занятий любоваться на смущенную и возбужденную одноклассницу, упрямо продолжающую сидеть передо мной полностью голой, но это уже были мелочи. Главное, что мы уточнили много деталей будущего рассказа.
К тому же, это я уже подумал, направляясь домой, я слишком молод для всего этого. Хиракаве, может, уже и шестнадцать лет, но мне до дня рождения еще месяц с небольшим. Не то чтобы при нашем социальном положении и при законах Японии возраст был хоть сколько-нибудь сдерживающим фактором, но я нахожу его некомфортным. Одно дело бордель, где ты платишь за услугу, оказанную профессионалом (подходящего возраста), и совсем другое дело свободные сексуальные отношения между подростками. Угрожающие не просчитываемыми последствиями.
Проще говоря — Хиракава слишком ценна, чтобы подвергать риску наше общение. Если она действительно в будущем сможет производить эфир в больших (для этого мира) количествах, то я не смогу её полноценно использовать, не раскрыв, собственно, секрет того, что могу управлять любым эфиром. А доверять женщинам, у которых на тебя большой зуб…
На этом мои неприятности с прекрасным полом только начинались. Дома меня ждала мать, созревшая для Серьезного Разговора с Сыном, но так, как опыта в этом деле у женщины не было совершенно, она решила взять на разборки дочь в качестве моральной поддержки. Обе, сидящие за столом с суровым видом, недоуменно и жалобно заморгали, когда я, после первичных претензий, выложил перед ними извлеченную из чехла подаренную катану в ножнах и бумажку, на которой было записано несколько десятков пунктов мелким почерком.
— Ознакомьтесь, — предложил я, — Это список моих ежедневных дел и занятий, плюс вот еще, с мечом нужно упражняться.
— Мы знаем, что у тебя очень загруженный график, Кира-чан, — попробовала прогнуть свою линию мать, — Но…
— … не мог бы ты его чуть-чуть освободить, чтобы завести нормальные отношения с какой-нибудь хорошей девочкой, а не вытворять такое? — «догадался» я.
— Да! — просияла мать, гордо посмотрев на сопящую дочь, — Именно так!
— А тебе бы понравилось, ока-сан, что твой сын использует невинную молодую девушку только для удовлетворения своих потребностей? — забрав со стола меч, я просто ушёл после этого вопроса. Ответить на него Ацуко могла только одним вариантом, а он играл на руку только мне.
— Почему только для удовлетворения, а?!! — заорала мне в спину Эна, не выдержав такой сокрушительной победы логики над женщинами, — Почему⁈
— Потому что если мне нужна тарелка рамена, то я не буду покупать всю раменную.
Да, на прощание, Асуми процитировала мне Шираиши. Голой.
Это было даже забавно. Осталось только выкинуть её из головы, потому что мысли теперь раз за разом сбиваются в сторону воспоминаний о сегодняшних посиделках. Подтянутое стройное тело, капельки влаги на гладкой коже, пронзительно-синие глаза в которых застыло нетерпеливо-упрямое выражение…
Гм.
В попытке сбросить наваждение и вернуть концентрацию, я достал из ножен подаренный меч. В моей руке оказалась классическая катана с круглой цубой, скромная и… обычная. Оружие из палаты мер и весов, с неприметной рукоятью из черной синтетики и такой же гардой. Клинок тоже не мог похвастаться ничем аутентичным, но, учитывая, что оружие было выковано явно с использованием современных сплавов и технологий, качество и надежность тут были куда выше, чем у старинных клинков. Этот архипелаг никогда не мог похвастаться месторождениями нормальной стали. Заодно стало понятно, почему клинок мне сунули впопыхах и советовали не обращать внимания — настолько скудно обставленный меч на подарок тянуть не мог.
