Он любезно кивнул:

— Доставьте мне удовольствие вашим желанием, молодой шейх.

— Вы использовали это слово, говоря о своей жене. Baghlah. Я слышал его прежде. Что оно означает?

Хозяин выглядел слегка смущенным.

— Baghlah — это самка осла. У нас так обычно говорят о женщине, подобной бесплодной пустыне. Ах, я понимаю, вы думаете, это слишком грубое слово, чтобы использовать его по отношению к своей жене. И вы правы. Она ведь во всех иных отношениях очень достойная женщина. Вы, господа, возможно, заметили, какой у нее внушительный лунообразный зад. Изумительно большой и увесистый. Он заставляет ее садиться, когда она встает, и садиться, когда она собирается лечь. Да, превосходная женщина. У нее также красивые волосы, хотя вы и не можете их увидеть. Длинные и блестят сильнее, чем моя борода. Вы, без сомнения, осведомлены, что Аллах предписал одному из своих ангелов ничего не делать, а только стоять у его трона и восхвалять его мудрость. И ангел этот ничего больше не делал, а лишь возносил хвалу Аллаху за то, что он столь мудро все распределил — бороды мужчинам, а длинные локоны женщинам.

Араб на мгновение прекратил свою пустую болтовню, и я сказал:

— Я слышал еще и другое слово. Kus. Что это значит?

Слуга, который явился нам прислуживать, издал какой-то странный звук, а Исхак выглядел теперь еще более сконфуженным.

— Это очень плохое слово. И не подобает обсуждать такое во время вечерней трапезы. Я не буду повторять то, что вы сказали, но это низкое слово для обозначения самых низких частей женского тела.

— А ghunj? — спросил я. — Что означает ghunj?

Слуга судорожно вздохнул и торопливо покинул комнату, а у Исхака был теперь уже такой вид, словно он терзался физической болью.

— Где вы проводили сегодня время, молодой шейх? Это тоже низкое слово. Оно означает определенные движения, которые делает женщина. Это слово относится к тем движениям, да простит меня Аллах, к тому, что происходит во время полового сношения.

Дядюшка Маттео фыркнул и сказал:

— Мой saputelo[107] племянник страстно желает узнать новые слова, которые могут оказаться полезными, когда он отправится с нами в дальние страны.

Исхак пробормотал:

— Как сказал пророк (да пребудут с ним мир и счастье): «Добрый спутник — вот лучшая поддержка в дороге».

— Есть еще пара слов… — начал я.

— У высказывания этого есть продолжение, — проворчал Исхак. — «И даже плохой спутник лучше, чем совсем никакого». Но неужели, молодой шейх Фоло, я должен опускаться до того, чтобы переводить и другие незнакомые слова, которые вы узнали, пытаясь овладеть нашим языком?!

После этого заговорил отец, моментально переведший беседу в более безопасное русло, а наша трапеза между тем подошла к сладкому: консервированным абрикосам, финикам и сладко благоухавшим арбузным коркам. В тот вечер мне так и не удалось узнать значение таинственных слов tabzir и zambur, это произошло гораздо позже. Когда ужин завершился питьем шербета и gahwah, Исхак снова произнес благодарственную молитву: не в пример нам, христианам, язычники читают ее дважды — перед началом и ближе к концу трапезы.

— Аллах акбар рахмет. — И со вздохом облегчения хозяин покинул нашу компанию.

Прошло несколько дней, и по требованию Висконти мы с отцом и дядюшкой снова отправились в замок. Он встретил нас вместе с принцем и принцессой, в комнате также присутствовали двое мужчин в белом облачении и черных плащах ордена монахов-проповедников святого Доминика. После того как мы обменялись приветствиями, Висконти представил нам их.

— Брат Никколо Виченцский и брат Гильом Триполийский. Они выразили желание отправиться с вами, мессиры Поло.

Представляю, какое разочарование испытал отец. Однако он скрыл его и сказал только:

— Приветствую вас, братья, добро пожаловать на нашу встречу. Могу я спросить, почему вы пожелали присоединиться к нашей миссии?

Один из них ответил довольно раздраженным тоном:

— Из-за того, что нам внушает отвращение поведение наших братьев-христиан здесь, в Акре.

Другой заметил таким же тоном:

— Мы с нетерпением предвкушаем миг, когда сможем вдохнуть более чистый воздух далекой Татарии.

— Спасибо вам, братья, — вежливо сказал отец. — А теперь прошу меня извинить, но нам надо поговорить с глазу на глаз с его преподобием и их королевскими высочествами.

Оба монаха засопели, словно им нанесли обиду, но покинули комнату.

А затем отец процитировал архидиакону Библию:

— «Урожай и вправду велик, лишь работников мало».

Висконти возразил цитатой:

— «Где соберутся двое или трое во имя Мое, там среди них и Я».

— Но, ваше преподобие, я просил священников.

— Никто из священников не вызвался добровольно. Эти двое тем не менее монахи-проповедники. По существу, они уполномочены совершать практически любые церковные обряды — от закладки церкви до заключения брака. Их власть отпускать грехи и освящать церкви, разумеется, ограничена и они также не могут посвящать в церковный сан, но почему бы вам не взять с собой для этого епископа? Мне очень жаль, что добровольцев нашлось так мало, но совесть не позволяет мне кого-либо принуждать. Может, вас что-то еще не устраивает?

Отец заколебался, но дядюшка храбро высказался:

— Да, ваше преподобие. Монахи сами признались, что руководствуются вовсе не благими намерениями. Они просто хотят убраться подальше из этого распутного города.

— Так же, как и святой Павел, — сухим тоном произнес архидиакон. — Я отошлю вас к Книге Деяний апостолов. В те времена этот город назывался Птолемаида. Однажды Павел направился туда, однако не смог пробыть в этом грешном городе более одного дня.

Принцесса Элеонор с жаром закончила:

— Аминь!

А принц Эдуард сочувственно хихикнул.

— У вас есть выбор, — сказал нам Висконти. — Вы можете поискать где-нибудь в другом месте или подождать, пока изберут Папу, и обратиться к нему. Или же можете принять услуги этих двоих братьев-доминиканцев. Они заявили, что готовы отправиться хоть завтра.

— Мы, конечно же, возьмем их с собой, ваше преподобие, — ответил отец. — И позвольте вас за все поблагодарить.

— Итак, — заметил принц Эдуард, — вам предстоит пройти земли сарацинов и следовать далее на восток. Полагаю, есть одна дорога, которая гораздо предпочтительнее.

— Мы будем очень рады узнать, что это за дорога, — сказал дядюшка Маттео. Он захватил с собой Китаб аль-Идриси и теперь открыл его на той странице, где были изображены Акра и ее окрестности.

— Хорошая карта, — одобрительно произнес принц. — Ну смотрите. Если вы хотите отсюда попасть на восток, то сначала вы должны отправиться на север и обойти земли мамелюков. — Будучи христианином, принц перевернул страницу вверх ногами, чтобы север оказался наверху. — Однако ближайшие к северу порты — это Бейрут, Триполи и Латакия… — Он показал на карте золотистые точки, обозначавшие эти портовые города. — Если даже их еще не успели захватить сарацины, то осада наверняка идет полным ходом. Вам придется пройти — дайте-ка посчитать, — больше двух сотен английских миль, вдоль побережья на север. Вот до этого места в Малой Армении. — Он показал на точку на карте, которая, несомненно, не заслуживала того, чтобы быть золотистой. — Здесь, где река Оронт[108] впадает в море, располагается старинный порт Суведия. Там живут армяне-христиане и миролюбивые арабы-аведи, мамелюки до сих пор еще не добрались туда.

— Когда-то это был главный порт Римской империи, — добавил Висконти, — который назывался Селуция. А неподалеку есть еще один, известный как Аяс, Аджацо или Антакья, у него много всяких названий. Конечно, вы отправитесь туда морем, а не по суше вдоль побережья.

— Да, — сказал принц, — английский корабль отплывает отсюда на Кипр завтра вечером. Я предупрежу капитана, чтобы он взял курс на Суведию и прихватил с собой вас и монахов. Я дам вам рекомендательное письмо к остикану[109], тамошнему градоначальнику, и попрошу его присмотреть за вами. — Затем он снова привлек наше внимание к Китабу. — Так вот, когда вы доставите вьючных животных в Суведию, то отправляйтесь в глубь территории. Перейдете реку, вот здесь, а затем двигайтесь на восток, к Евфрату. Ваше путешествие вниз по Евфрату до Багдада не будет тяжелым. А уж из Багдада на восток ведут разные дороги.