– Видите ли, адмирал, – говорил Хилленкоттер, – мы находимся здесь всего несколько дней, и почти все это время были отрезаны от какой-либо информации. Все, что нам известно – наш враг здесь и, вероятно, уже довольно давно. А следовательно, нам нужна вся информация о вашем мире. О странах, политических раскладах и – едва ли не самое важное – о неожиданных изменениях.

– Хорошо было господину Уэллсу с его марсианами, – хмыкнул Унгерн. – Как прилетели, так сразу стрелять начали… Прямо как ваши враги – они, кстати, не немцы ли? А вот нам с чего начать… А впрочем, карты я прихватил, посему с них и начнем.

Снова разложены на столе карты – и снова на них привычные океаны и континенты. И на сей раз – как ни странно – со вполне привычными странами.

Шел май тысяча девятьсот пятнадцатого года, и «прекрасная эпоха» была в самом разгаре – никто и не помышлял о мировой войне. Россия, Франция и Британия состояли в союзе, похожем на Антанту, Австро-Венгрия, Германия и Италия изображали Тройственный союз, Турция потихоньку догнивала, все бряцали оружием – но как-то с ленцой, ограничиваясь вялотекущими перестрелками в колониях. Последней крупной войной была русско-японская, которая закончилась практически вничью – Россия признала исключительные права Японии в Корее, а Япония, в свою очередь, оставляла в покое Сахалин и Курилы…

И это все.

Никаких видимых следов гитлеровцев тоже не было – или, скорее, Унгерн о них не знал. Нет, были разнообразные слухи о «молодых волках» – новых деятелях германской политики, выходцах из разночинцев, а то и рабочих, плели интриги наследники престарелого австрийского кайзера – но все это было для адмирала слухами. Его гораздо больше интересовали два заложенных в Киле новых броненосца – дредноута, но как раз эта идея носилась в воздухе, так что особого удивления у него строительство не вызывало…

Но как раз эти два момента и казались Хаецкому особенно подозрительными. Хилленкоттеру, судя по его взгляду, – тоже. Предположение, что нацисты заранее начали готовить себе базу в этом мире, явно подтверждались…

– Ну, как бы там ни было, а нам они точно не друзья, – подвел итог беседы Унгерн. – Тут уж и говорить не о чем. А потому, полагаю, что не превышу свои полномочия, предложив вашему флоту последовать в Архангельск. Там уж свяжемся с государыней императрицей и решим, что делать… Об одном только прошу: помогите при нужде Север защитить – моим-то кораблям не один месяц в ремонте стоять.

– Не вижу никаких препятствий, – легко согласился Горшков. – К тому же я уверен, что даже наличных сил хватит на то, чтобы справиться с большинством угроз… А если придется вмешаться нам, значит, явились нацисты, что в любом случае будет нашим делом.

– Что ж, в таком случае я вернусь на флагман, – снова отдал честь Унгерн. – И снова благодарю вас, господин адмирал, за столь своевременную помощь. Прямо скажу – не жить нам без ваших аэропланов.

Проводив коллегу, Горшков вернулся к столу с картами, посмотрел на Хилленкоттера и заявил:

– Полагаю, разведке следует изучить корабли аборигенов и их команды поближе. К сожалению, на этот раз столь ценного источника информации, как советник О’Шей, у нас нет, поэтому придется собирать сведения по крупицам, и чем больше их будет к тому времени, когда мы придем в порт, тем легче нам будет в дальнейшем.

Хилленкоттер молча кивнул и посмотрел сперва на Хаецкого, затем на Этне и приказал:

– Хаецкий, О’Шей, через тридцать минут жду у себя. С планом.

– И почему меня это не удивляет?.. – протянула Этне, едва напарники оказались вне поля зрения адмиралов.

– Привыкла? – предположил Хаецкий. – Хватка у Хилленкоттера неслабая – он ведь всей американской разведкой заправлял, пока его к нам не отправили… Но это все чушь, поскольку нам нужен план, а я пока не представляю, с чего начать. Вроде бы логично с флагмана, но там сейчас весело – это раз. И там сейчас и без нас предостаточно народу – это два. Ну и тяжелых оттуда наверняка к нам перетащат – это три. Все-таки медицина полвека назад пожиже была… Вот и будет, кого расспросить. Нет, начать надо с какого-нибудь эсминца – там, по-моему, больше шансов услышать что-нибудь интересное. А уж потом можно и официальную версию послушать…

– Два вопроса: откуда начнем и что будем спрашивать?

– Начнем с наименее пострадавшего, а спрашивать… – Хаецкий посмотрел на часы, – У нас еще двадцать семь минут на то, чтобы придумать вопросы.

Это оказалось сложнее всего – выяснить требовалось слишком много, а времени, как всегда, не хватало, и надо было решить. С чего начать и как одним вопросом вытянуть максимум информации, да еще и желательно так, чтобы опрашиваемый сам не заметил, сколько он разболтал. Не самая простая задача, когда в запасе меньше получаса… Но к тому моменту, когда Хаецкий открыл дверь каюты Хилленкоттера, план у него был. И более того, он устроил адмирала.

– Очень хорошо, – кивнул Хилленкоттер, возвращая бумагу Хаецкому. – Хотелось бы до вечера получить информацию хотя бы с двух кораблей…

Что означало: выметайтесь и приступайте. Прямо сейчас.

– Так точно, товарищ адмирал… Прошу прощения, сэр.

– Полковник… – хмуро посмотрел на него Хилленкоттер. – Выберите, наконец, какое-то одно обращение. Свободны!

Первой целью был избран «Новик», куда напарники переправились на катере – для вертолета эсминец был маловат, а спешки не было.

Поднявшись на борт, Хаецкий отдал честь капитану и обратился к стоявшему рядом с ним пожилому врачу:

– Доктор Банщиков, я полагаю? Позвольте выразить от лица Объединенных Наций благодарность за спасение наших пилотов.

– Чепуха, – отмахнулся медик. – Того требовали долг врача и элементарная человеческая порядочность, а все остальное – просто чепуха.

– Полагаю, вы явились не только для того, чтобы отблагодарить нас? – осведомился капитан.

– Не только, – согласился Хаецкий. – нам нужны подробности, и поскольку адмирал Унгерн не имеет возможности для обстоятельной беседы, он любезно позволил нам переговорить с его подчиненными…

Этне продемонстрировала адмиральский приказ, который на капитана особого впечатления не произвел.

– Что ж, полагаю, в кают-компании беседовать будет гораздо удобнее, – ответил он.

Первым делом Этне затребовала подробный политический расклад в России, объясняя это нехваткой времени у адмирала и необходимостью хотя бы представлять, с кем и о чем вообще разговаривать в этом мире.

Капитан Дмитрий Вердеревский – точная копия человека, что когда-то командовал «Новиком» на Терре – кивнул и принялся рассказывать.

Рассказ оказался не слишком долгим, но крайне интересным – начать хотя бы с того, что российский трон занимала императрица Ольга Александровна. Так уж получилось, что из всего августейшего семейства она одна пережила крушение поезда, отделавшись всего лишь парой переломов и потерей левого глаза. И, насколько можно было судить, правителем она оказалась куда лучшим, чем ее покойный в обоих мирах братец…

Во внешней политике императрица старалась придерживаться подхода своего отца – и ей это неплохо удавалось. Даже русско-японская война – и та заняла меньше года и действительно оказалась маленькой и победоносной. Во внутренней политике же императрица постепенно ослабляла гайки, действуя медленно и без рывков, но постоянно. В Российской Империи, в частности, имелась полноценная конституция, действительно всеобщее избирательное право и даже – что удивительно – вменяемая Дума. Сделав ставку на противостояние кадетов и социал-демократов, императрица угадала – две крупнейшие партии стабильно набирали половину мест в Думе, но завалить друг друга не могли, да и монарх в случае необходимости мог парламент просто проигнорировать… И это работало.

В общем, ситуация капитану виделась очень хорошей. Капитан, однако, был дворянином и его мнение, разумеется, было достаточно однобоким. Впрочем, как раз это было легко исправить – достаточно было послушать матросов. Да и сам он производил неплохое впечатление – знающий офицер, уважаемый подчиненными и отлично справляющийся с командованием… Но этого мало. По одной точке не построить график, и Хаецкий, распрощавшись с капитаном, отправился в машинное отделение.