Внимание! Вы хотите активировать разовый артефакт «Радужный кристалл»?

После активации предмет будет безвозвратно разрушен!

Ну, Фортуна, не подведи!

– Хочу!

Кристалл осыпался цветной пылью, и передо мной открылся золотистый портал. Я сделал к нему шаг, и меня повлекло внутрь, словно частицу света – в черную дыру. Секунда – и вот я вращаюсь внутри радужного смерча.

Сердце ухнуло вниз, я инстинктивно зажмурился, и не зря – открыв глаза, чуть не ослеп от режущего блеска золота. Груды – горы! – золота и самоцветов, посреди них утопали артефакты, оружие, доспехи, щиты, ювелирные украшения… Пещера была такой огромной, что потолок исчезал в темноте, а стен и вовсе не было видно. Меня выкинуло в самом центре, хрустнули золотые монеты под ногами.

Добро пожаловать в Сокровищницу Первого императора!

Алчный, бери, сколько унесешь.

Смелый, рискни всем ради лучшего.

Разумный, не спеши с выбором.

Текст растворился в воздухе. Где-то в глубинах Сокровищницы запустился незримый таймер. Я сделал шаг к чудовищных размеров алебарде, наполовину утопленной в золоте, надеясь, что у нее такой же невероятный урон, и передо мной проявилось предупреждение. Объемные буквы, словно отлитые из золота, встали преградой:

Взял в руки – потерял время.

Изучил – сделал выбор.

Выбросил – получил отсрочку.

И в этот момент я понял, что не обязательно что-то брать в руки.

Вытащив мифическое кайло, я примерился к торчащей рядом исполинской алебарде. Оружие, наполовину утопленное в золотых монетах, было воистину огромным, словно принадлежало когда-то демону или гиганту. Его вершину венчал топор в виде полумесяца с вытянутым наконечником – таким легко можно было перерубить Апопа, Белого змея. От всей алебарды исходило полупрозрачное сияние, в котором мерцали серебристые искорки, при этом древко составляло единое целое с ударной частью, словно оружие отлили монолитом.

Размахнувшись, я опустил тяжелый наконечник – лязгнул металл. Удар, еще удар, еще. Бить предстояло долго, потому что моя кирка не особенно прокачана, а прочность легендарных предметов обычно очень высока. А если не очень – тогда предмет вообще неразрушим! Черт, а вдруг моя алебарда относится именно к этому разряду? Вдруг она вообще божественного класса?

На десятом замахе я остановился. Бездна, что я делаю? Мое кайло не сумело поглотить свойства дешевого зеленого пояса Полидевка, как я мог об этом забыть? К тому же кирка обладает волшебными свойствами только в Стылом ущелье.

Ликование сменилось унынием. Где-то в недрах Сокровищницы Первого императора тикал незримый метроном, и стук отдавался в ногах вибрациями. Уныние переросло в ступор, тот – в отчаяние: я терял время и близок был к тому, чтобы остаться ни с чем, не вынеся отсюда ничего путного!

В общем, разум парализовало, а руки, привыкшие действовать, на автомате продолжили стучать киркой по алебарде. Примерно ко второму десятку ударов проснулся разум и удивленно поинтересовался, а что, собственно, происходит. Руки остановили движение – и правда, что? Положив кирку рядом, я поднял алебарду, изучил свойства:

Мерцающий полумесяц Орга

Легендарная алебарда.

Уникальный предмет.

Урон: 3 000-4 500.

+270 к силе.

+270 к ловкости.

+270 к выносливости.

+30 % к шансу критического урона.

При активации: прием «Рассекатель Орга» (круговой удар, наносящий утроенный урон всем врагам вокруг; может применяться каждые 30 секунд).

Количество гнезд для самоцветов: 5.

Прочность: неразрушим.

Цена продажи: 14 875 золотых монет.

Требуется уровень: 500.

Шанс потерять после смерти снижен на 100 %.

Метроном ускорился, и по строчкам бонусов я пробежался по диагонали. Мне достаточно было увидеть, что предмет неразрушим, как я отбросил его, словно ожегшись. Да уж, вот угораздило! С одной стороны, обычный игрок мог бы озолотиться и стать миллионером, попав сюда при любом уровне персонажа. С другой – моему низкоуровневому Скифу, запертому в зоне изоляции, мало что способно было помочь.

Все больше паникуя, я подобрал Ускоряющий поток, призрачный аксессуар в виде маленьких песочных часов, – легендарный артефакт, втрое сокращающий время на крафт. Полезная штука для ремесленников, учитывая, что нет ограничений по уровням, но для меня она бесполезна. Брать не стал, вернул.

А это что, шутка? Я уставился на подмигнувшую мне перекошенную морду сатира, тело которого было зарыто в сокровищах. Странная какая-то голова была, словно младенческая, но в то же время взрослая, морщинистая, и все же размером с два кулака. Ее будто смял великан, а потом еще и засушил.

Козлобородый подмигнул мне и проблеял:

– Ну и рожа у тебя, человек! Лысая, что моя задница!

– Уродливей тебя сатиров не видал, – ответил я.

– Так меня ж засушили, кретин! – оскорбилась башка.

Моб? Подняв эпический «артефакт» за рога, я убедился, что нет, всего лишь Говорящая голова изгнанного демона. «Сатира, не демона», – мысленно поправил я того, кто дал название «артефакту» с единственной функцией – разговаривать. Впрочем, я бы поправил и описание на «оскорблять всех, кого видит».

Я сдержал порыв пнуть голову соплеменника Флейгрея, но и оставлять это сомнительное сокровище у себя не стал.

– Ну и воняет же от тебя, смертный! – продолжала ругаться башка сатира мне в спину. – Дерьмо инрауга и то слаще пахнет!

Не обращая внимания на ее вопли, я продолжил перебирать предметы, но ничего не подходило – то из-за требований к моему уровню, то из-за неразрушимости. Я сам не знал, что ищу, просто прикидывал бонусы артефактов к своей ситуации и не находил ничего, что бы кардинально изменило правила игры в Стылом ущелье.

Башка сатира тем временем перешла к совсем уж несносным оскорблениям, и очередное показалось мне переходящим все границы – я такого даже в Преисподней не слышал:

– Эй, смертный! Я тебе говорил, как меня достала твоя мамочка? Скажи ей, чтобы перестала ко мне липнуть, от нее смердит человечиной! Скажи ей, что я чуть не блеванул, когда она сидела на моем…

Это стало последней каплей. Приблизившись, я молча врезал киркой по башке прямо между загнутых рогов. Скрипучее блеяние оборвалось, наступила блаженная тишина.

«Говорящая голова изгнанного демона» разрушена.

Свойство «Умеет разговаривать» поглощено.

Я изучил обновившийся профиль кирки и озадаченно почесал затылок. Свойство добавилось в профиль.

– Вот же бестолочь ты, Скиф! – сказала кирка противным голосом. Не тем же самым скрипучим блеянием, что я слушал от сатира, гораздо хуже. – Ну и осел же ты! Вот же непруха, попал в руки болвана! Ты зачем пытался разрушить неразрушимое?

Молодец, Скиф, хорошо сходил в Сокровищницу! Научил оружие сыпать ругательствами!

– Эй, ты кто? – осторожно поинтересовался я. – Сатир?

– Рогатый был прав, ты кретин, – вздохнула кирка и торжественно протянула, будто изображая конферансье, объявляющего имена бойцов на ринге: – Я великий, могущественный, сильнейший из Первых богов, повелитель болот и трясин… То-о-о-р-р-р-р-ф-фу-у!

– Тор’Ор’Фу? Что это значит?

– Не Тор’Ор’Фу, а Торфу, – ответила кирка без рычания и завывания. – Дух, запертый в первозданном кайле горной богиней Азовкой. Это, коротко говоря, моя бывшая. Первой-то женой моей была могущественная Веспа, богиня лесов, но мы с ней разошлись, как в море корабли. Не обошлось без жертв, кстати. Тогда я завел отношения с Азовкой, но и с ней, как видишь, не сложилось. Зловредные бабы эти богини, я тебе доложу, Скиф! Согласен?

– Ни капли.

– Зря. Много ты богинь знаешь-то? Тю, да ты ж ребенок совсем!