— Прости, Лерр, я о тебе в таком контексте не думал. Ты один из моих бойцов, мы соратники, а не… — я запнулся.

— Любовники? — насмешливо подсказала нужное слово Лерра. — Так и быть, декан, не буду давить, а то от смущения у тебя сейчас рог отвалится. У вас в деревне все такие стеснительные?

— Все, — «честно» признался я. — Но мы с тобой… останемся сослуживцами. — Ощутив внезапное желание обнять суккубу и больше никогда ее не отпускать, не говоря уже о прочих вещах, я сделал шаг назад и выставил руки перед собой. — Больше так не делай, рекрут Лерра. Стоять, рекрут! Ты что?..

Без понятия случился это баг системы или сработали новые возможности Отражения, но Очарование и Соблазнение, использованные Леррой, ударили по ней самой. В ее глазах вспыхнуло бешеное желание, немаленькая грудь заходила ходуном, щеки раскраснелись, а в следующее мгновение девушка запрыгнула на меня, обняв руками, ногами и хвостом, и впилась в губы…

Чувствуя, что вот-вот поддамся и забуду обо всем, я отстранился и скомандовал:

— Отставить!

Черта с два «скомандовал». Прошептал, попросил, взмолился, а когда понял, что она меня даже не услышала, на глазах у прохожих скидывая одежду, протараторил:

— Гуляйте без меня! Вернусь к концу увольнения! Развлекайтесь, это приказ!

И вышел из Диса.

— Алекс, просыпайся!

Грубоватый голос Марии нарушил прекрасный сон, в котором я видел… всякое будоражащее.

— Алекс! Подъем!

Поднявшись, я затуманенным взором разглядел в полумраке спальни силуэт телохранительницы:

— Все-все, проснулся. Э… Выйди, пожалуйста, мне нужно одеться.

Стоило ей исчезнуть за дверью, я рванул в душ. Врубил холодную воду и, ежась и просыпаясь, сгоняя остатки сладостного сна, долго стоял под тугими струями.

В голове посветлело, гормоны в крови угомонились. Почти трое суток увольнительной дали мне шесть полных часов сна и тридцать минут на то, чтобы позавтракать, привести себя в порядок и вернуться служить в тринадцатый легион Белиала во славу доминиона.

Одевшись, я вышел в гостиную и замер. В комнате толклись соклановцы и, честно говоря, в первый миг меня это напугало. Возможно, за время в Преисподней рожи демонов стали настолько нормальными, что человеческие лица показались противоестественными.

В Калийском дне близился полдень, и друзья хором поприветствовали меня:

— Доброе утро, Алекс!

Ханг, Эд, Тисса, Тобиас, Малик и Томоши. Все выглядели изрядно помятыми и невыспавшимися, Ханг зевал, широко распахивая рот, Томоши тер глаза.

— Привет. Вы чего здесь? — проговорил я.

— Ребята попросили сообщить им, когда ты проснешься, — сказала Мария. — А Рита с самого утра здесь. Ждала, чтобы… Поговорить.

Из-за кухонной стойки выглянула моя девушка, просияла:

— Алекс! — приблизившись, она обняла меня, поцеловала. От ее запаха сердце забилось чаще. — Как ты?

— Почти выспался, но времени впритык. Минут двадцать максимум.

— Садись завтракать, я приготовила.

— Я б тоже чего-нибудь заточил… — с надеждой в голосе протянул Ханг.

— Не жрать пришли! — Эд пихнул здоровяка рукой. — Алекс, связи в Дисе с тобой нет, а выныриваешь ты ненадолго. Так что я на всякий случай собрал всех, если тебе будет что-то от нас нужно. Ты ешь, а я расскажу утренние новости.

Рита приготовила прекрасный завтрак — именно то, что я люблю, да еще и все ингредиенты были в нужных пропорциях: омлет с помидорами и сыром, хрустящие тосты, бекон, апельсиновый сок. Мария налила сваренный кофе всем, кроме Томоши, предпочетшего стакан воды. Вынув из кармана таблетку, парень бросил ее в стакан, она зашипела и растворилась.

— Это называется похмелье, Томми, — сообщил ему Тобиас. — А то, на что ты настроил «Домашнего доктора», называется — диарея. От нее-то он тебя и вылечил.

— Поставил бы автодиагностику и не мучился, — посоветовала Тисса.

Томоши одарил ее взглядом, полным презрения. Пока меня не было, на вечеринке что-то произошло, жаль только, сейчас не до выяснения любопытных подробностей. Гирос, похоже, напился — подставил «человека», наградив его похмельем и не воспользовавшись автодоком. Может, ниндзя, прорвавшись в реал, пустился во все тяжкие, выпил и начал буянить, приставать к Тиссе? А к кому еще? Явно не к девушке лидера клана и не к Энико, к которой клеились одновременно Эд и Ханг.

Пока я ел, Рита массировала мне плечи, а остальные делились новостями. Начал Эд:

— У нас завис вопрос с «Экскоммьюникадо». Полковника не устроила моя кандидатура как переговорщика от «Пробужденных». Он хочет услышать от тебя, Алекс, извинения лично, прежде чем они станут нашими союзниками. Полковник считает, что, если войдет в союз, потеряет возможность получить самую великую награду в истории Диса.

— За мое уничтожение?

— Точно. Проблема в том, что мы не говорим правду, почему ты не можешь с ним встретиться ни в Дисе, ни в реале, а любой другой ответ он воспримет как оскорбление.

— Ну да, прикинь, чувак снизошел до того, чтобы стать нашим союзником, ведь это типа великая честь, а мы нос воротим, да к тому же наш лидер который день откладывает встречу с ним, — добавил Ханг. Я с легким удивлением подметил, что он уже что-то жует. — Хайро говорит, он и без того уже весь такой униженный тобой и оскорбленный, а если его заигнорить — в его понимании, конечно, — то он просто взбеленится и может доставить проблемы. Реальные проблемы, Алекс.

После пережитого в великом ничто и в пыточной Баала слышать о капризах лидера «эксов» было досадно. Я не горел желанием видеть превентивов, связанных с Картелем, в нашем альянсе с «Модусом» и «Странниками». Более того, я согласился рассмотреть союз с Полковником только по двум причинам: из благодарности Ренато Лойоле, то есть Кетцалю, и чтобы «эксы», став союзниками, не мешались под ногами в войне с Чумным мором. Вступив в ряды последователей Спящих, они вряд ли пойдут против нас, да и вообще после бегемотовских ментальных блокировок едва ли допустят мысль нам навредить. А заодно Хайро и Вилли перестанут беспокоиться за себя и свои семьи.

— Я встречусь с ним в «привате». Точное время и день скажу позже, потому что вырваться смогу только после битвы, и то если мы победим, что будет очень сложно.

— Почему? — спросила до того молчавшая Тисса.

— Только воин, ослепший от самоуверенности, не сомневается в победе, Тисса-тян, — поклонившись, вмешался Томоши. — Алекс-сан осторожен в оценке, и это разумно.

— В моем случае даже «ослепший» воин поостерегся бы предсказывать победу, — сказал я. — У нас вся верхушка легиона легла, вы в курсе, и теперь пророчат, что легатом тринадцатого легиона станет хренов генерал, мать его, Аваддон. Да, да, тот самый.

— Ошалеть! — воскликнул Малик, и это стало его третьим словом после «доброго утра».

— Это еще не ошалеть, Малик, — ответил я.

Давненько я не обращался к нему по имени, и сейчас это произвело на парня огромное впечатление. Обрадованный, что я заговорил с ним, он осторожно спросил:

— Расскажешь?

Глянув на часы, я кивнул:

— Сейчас, только доем…

Слушали меня, затаив дыхание, хотя я обходился без подробностей. Поделился разговором с Хаосом, коротко описал неудачные попытки добычи Углей Адского пламени, пытки тирана Баала…

Когда я завершал рассказ появлением Белиала, Томоши, опершийся о стену, потерял равновесие и рухнул. Японец с большим уважением относился к потусторонним силам вообще и к демонам в частности, испытывал перед ними страх и трепет. Уверен, на его месте ниндзя Гирос повел бы себя более хладнокровно, а вот «человек» окончательно уверовал в богоподобность Скифа, смеющего не только конфликтовать с высшими демонами, но и убивать их.

Когда я забирался в капсулу, разошлись все, кроме Риты. Девушка не выказывала своих чувств на публике. Не знаю почему, возможно, из чувства деликатности. Может быть, не хотела меня смущать или расстраивать Тиссу, у которой, видимо, еще оставались ко мне чувства. Прямо она об этом не говорила, но я замечал это в интонациях, оброненных фразах и даже в позах, которые Тисса принимала, стоило мне появиться в поле зрения. Если при парнях она вела себя расслабленно, то при мне старалась держать спину ровно, а остальное выставить пособлазнительнее. Хотя, может, я просто ослеп от излишней самоуверенности.