Подполк. Поклад. Если мы держимся, то только переводя силы с одного места на другое. Нравственный дух, к сожалению, расшатан даже среди гарнизона, но держаться необходимо на 1-й позиции, так как на 2-й линии держаться невозможно, ибо на ней нет ни окопов, ни мест для жилья, а на устройство их нет людей.
Подполк. Хвостов. Согласен с картиной положения крепости, нарисованной подполк. Дмитревским; держаться же нужно до последней крайности. Самое страшное — это вымирание гарнизона. Люди идут в госпитали, а из госпиталей прибывающих нет. Но, чтобы исполнить долг, нужно держаться до последней крайности. Сколько времени удастся — зависит от японцев и их сил.
Подполк. Гандурин. Согласен с высказанным подполк. Дмитревским и Хвостовым. У нас сил не хватает для занятия линии. На позиции много больных, которые почти не могут двигаться. Все люди готовы умереть, но едва ли это принесет пользу. Это может только ожесточить врага и вызвать резню.
Подполк. Григоренко. К активным действиям мы уже не способны. Ввиду характера противника, следует обороняться, постепенно отходя сначала на 2-ю, а затем на 3-ю линию.
Полк. Петруша. Положение тяжело, но только относительно. Едва ли мы вполне зависим от японцев; если нам тяжело, то им не легче; если нас мало, то и их мало. Они понесли очень тяжелые потери, и дух их также подорван. Безусловно, отказаться от дальнейшей обороны еще несвоевременно.
Полк. Савицкий. Для нас самый опасный враг не японцы, а цинга, которая, постоянно похищая людей из строя, может заставить прекратить оборону.
Полк. Мехмандаров. Средств состязаться с артиллерией противника у нас нет, орудий большого калибра тоже почти нет, но обороняться возможно. Форт № 3 не устоял благодаря оплошности гарнизона, не занявшего гребень после взрыва. Японцев гнали на штурм шашками, и им также тяжело.
Мы еще можем защищаться противоштурмовыми орудиями.
Полк. Грязнов. Настроение людей хорошее, но состав слабый. Никому не известно, сколько крепости придется держаться. Содействие артиллерии слишком слабое. Солдат сумеет умереть, если будет какая-нибудь надежда на выручку.
Полк. Семенов. Следует продолжать оборону. Мы растянуты, но сократить линию обороны не можем. Безусловно, продолжать оборону, стараясь вернуть в строй цинготных. Большую помощь окажут пулеметы, которые делает Моллер и чертежи которых уже готовы. Дух полка хорош, но замечается переутомление. Желательно не переводить роты с одного места на другое, так как это уменьшает стойкость.
Полк. Ирман. Мы имеем 10 тысяч штыков, и, следовательно, нужно обороняться, но при этом необходимо сократить линию обороны. Как это выполнить, нужно обсудить особо.
Полк. Рейс. Основное назначение крепости Порт-Артур служить убежищем и базой для Тихоокеанского флота. Роль эту, насколько зависело от гарнизона, Артур выполнял, пока существовал флот, теперь, по разным причинам, флота более нет, и, следовательно, значение Артура как убежища падает само собой. Значение Артура как сухопутной крепости совершенно ничтожно, так как лежит далеко от всех операционных направлений, но, благодаря своему значению убежища флота, он блистательно выполнил и назначение сухопутной крепости, притянув к себе в то время, когда северная армия наша сосредоточивалась, до 150 тысяч японцев, из коих выведено из строя не менее 100 тысяч.
Теперь сосредоточение армии, конечно, уже закончено, да и Артур не может уже отвлекать на себя значительных сил, так как для борьбы с остатками его гарнизона японцам достаточно держать лишь небольшой отряд. Таким образом, падший Артур в настоящее время на общее положение дела на театре войны никакого влияния оказать не может и является вопросом самолюбия, как национального, так в частности Артурского гарнизона.
Положение крепости таково: из 35 тысяч пехоты осталось около 11 тысяч, из коих значительный процент переутомленных и недомогающих; большое число орудий подбито; снарядов крупных и средних калибров осталось мало. Занятие японцами редутов 1-го и 2-го, капониров и даже форта № 2 не имело особого значения, так как сзади их мы имели оборонительную линию Китайской стены, за которой и держались целые месяцы. С падением форта № 3, если японцам удастся поставить орудия на форту № 3, то Китайская стена будет обстреливаться продольно, а отчасти и с тыла, и держаться за ней едва ли будет возможно; с оставлением же ее в руках японцев окажется участок полигона от Курмашинского манежа до укрепления № 3, то есть около 2 верст, да и положение 3-го укрепления и Курганной батареи становится весьма трудным.
Правда, сзади есть еще так называемая 2-я линия, но она представляет собой в сущности тыловую артиллерийскую позицию, для упорной же обороны пехотой непригодна, так как состоит из системы отдельных горок, не имеющих никаких приспособлений как для жилья, так и для боя. Конечно, если неприятель, как полагают некоторые, пойдет на 2-ю линию сапой, то на ней можно держаться довольно долго, столько, сколько потребуется времени для ведения сапы; но если, что более вероятно, японцы поведут на эту линию более или менее энергичную атаку, подготовив ее сильным артиллерийским огнем, то линия эта может быть прорвана очень скоро.
За 2-й линией у нас уже нет ничего, за что можно было бы уцепиться, а между тем очень важно не допустить неприятеля после штурма ворваться в город и перенести бой на улицы, так как это может повести к резне, жертвами которой сделаются, кроме мирного населения, еще 15 тысяч больных и раненых, которые своей прежней геройской службой и сверхчеловеческой выносливостью заслужили внимание к своей участи.
Если бы было какое-нибудь основание надеяться, что крепость будет в состоянии продержаться до прибытия выручки, то, конечно, следовало бы стоять до последней возможности, но, к сожалению, на близость выручки нет никаких указаний, — скорее есть признаки, что она еще очень далека. Таким признаком является то, что мы уже два месяца не имели никаких известий из армии. Блокада держится только с юга, к стороне Чифу; следовательно, если бы хоть кусочек западного побережья Ляодуна был в наших руках, то шаланды могли бы беспрепятственно прийти, если же этого нет, то, значит, наша армия еще далеко.
При таких условиях вопрос состоит лишь в том, что лучше — оттянуть ли сдачу крепости на несколько дней или даже часов или спасти жизнь двух десятков тысяч безоружных людей. То или другое решение вопроса, конечно, есть дело личного взгляда, но казалось бы, что последнее важнее, и потому, раз 2-й линии будет угрожать серьезная опасность, этой линией следует воспользоваться как средством для возможности начать переговоры о капитуляции на возможно почетных и выгодных условиях.
Ген. Горбатовский. Время сдачи не может повлиять на условия сдачи, но держаться необходимо. Мы очень слабы, резервов нет, но держаться необходимо, и притом держаться на передовой линии. Было бы обидно после сдачи узнать, что помощь близка. Защищать 2-ю линию с данным числом войск трудно, так как она слишком длинна и не имеет закрытий.
Ген. Надеин. Держаться на 1-й линии возможно дольше. На 2-й линии, не имея резервов, держаться нельзя.
Ген. Белый. Если в полевой армии сила измеряется числом штыков и шашек, а артиллерия является вспомогательным родом орудия, то здесь артиллерия приобретает преобладающее значение. В крепости и материальное и нравственное значение артиллерии громадно. Положение артиллерии таково: если действия ее кажутся многим недостаточно энергичными, то это потому, что артиллерия наступающего всегда должна быть сильнее, иначе он бы и не атаковал. Атакующий может концентрировать свою артиллерию, а мы нет. Цели для стрельбы теперь представляются все реже и реже. В числе артиллеристов очень много больных и калек, а пополнять некому. Убыль в каждом бою продолжается. Специалистов-наводчиков почти не осталось, что отражается на качестве стрельбы. Орудий крепостных осталось мало, и они износились. Снарядов еще хватает для обороны. Придавать особое значение падению форта № 3 нельзя, пока там не поставлены орудия. При имеющихся средствах держаться еще можно на 1-й линии.
