27 декабря 1904 г. (9 января 1905 г.) главные силы эскадры прибыли в бухту острова Носи-Бе (северо-западнее Мадагаскара), где соединились с отрядом Фелькерзама, прибывшим в этот район на 12 дней раньше.

В России началась буржуазно-демократическая революция. Резко изменилась обстановка на Дальнем Востоке. Падение Порт-Артура, гибель 1-й Тихоокеанской эскадры и поражение русской армии под Мукденом коренным образом изменили стратегическую обстановку на театре войны. В связи с этим перед 2-й Тихоокеанской эскадрой была поставлена новая задача — прорваться во Владивосток и в дальнейшем вести борьбу с японским флотом за господство на море⁴⁴. Эта задача была совершенно непосильна для эскадры, поэтому дальнейшее ее движение на Дальний Восток становилось авантюрой. Однако царь лично настоял на продолжении похода. Одновременно были приняты меры к усилению 2-й эскадры.

С этой целью в феврале 1905 г. из Либавы на Дальний Восток была послана 3-я эскадра под командованием контр-адмирала Н.И. Небогатова. В одном из своих частных писем вице-адмирал Рожественский, характеризуя 3-ю эскадру с точки зрения усиления его 2-й эскадры, писал: «Все эти калеки, которые, присоединившись к эскадре, не усилят ее, а скорее ослабят. Гниль, которая осталась в Балтийском море, была бы не подкреплением, а ослаблением. Где я соберу эту глупую свору: к чему она, неученая, может пригодиться, и ума не приложу. Думаю, что будет лишней обузой и источником слабости»⁴⁵.

Длительная стоянка 2-й эскадры на Мадагаскаре могла быть использована для повышения боеспособности кораблей. И надо сказать, что Рожественский как-то пытался организовать это, но у него ничего не получалось, главным образом потому, что не хватало снарядов, и это не позволяло решить основную задачу — научить экипажи кораблей стрелять⁴⁶.

Выдержки из приказов вице-адмирала Рожественского показывают, что корабли 2-й эскадры по важнейшим видам боевой подготовки — маневрированию и артиллерийским стрельбам, от которых в первую очередь зависит успех в бою, были подготовлены неудовлетворительно. Судя по приказам вице-адмирала Рожественского, он очень низко оценивал боеспособность эскадры и совершенно не верил в ее силы и возможности решить поставленную задачу, тем более после гибели 1-й эскадры, когда обстановка на Дальнем Востоке коренным образом изменилась. Но путь назад был отрезан приказами из Царского Села и шапкозакидательской шумихой в прессе. Лейтенант Свенторжецкий, стоявший близко к Рожественскому и пользовавшийся особым доверием с его стороны, в одном из своих писем, высказывая мысль о невозможности решить поставленную перед эскадрой задачу, писал: «Я думаю, что адмирал этому верит, но он, конечно, молчит… Он сам никогда не подаст и тени мысли о возвращении эскадры в Россию. Он отлично знает, что вся Россия ожидает от него чего-то необычайного, ожидает победы и уничтожения японского флота… Адмирал знает, что вся пресса кричит о его будущих подвигах…»⁴⁷ Победы ждал, надеялся на нее прежде всего император, и Рожественский, хорошо понимая это и будучи главным инициатором посылки эскадры на Восток, конечно, не мог решительно потребовать от правительства возвращения ее в Россию. Но, когда эскадра прибыла на театр военных действий, вице-адмирал Рождественский понял, что наступил последний момент, когда еще можно спасти эскадру от неминуемой гибели, а вместе с этим и свою репутацию как начальника Главного морского штаба и командующего эскадрой. Он поставил вопрос о нецелесообразности дальнейшего движения эскадры во Владивосток и необходимости возвращения ее.

Находясь в районе Сайгона, Рожественский телеграфировал: «29 марта нахожусь в 300 милях от бухты Камранг, в которой полагаю ожидать приказаний, если не буду атакован и не допущен в бухту следящим за эскадрой японским флотом. Испрашиваю высочайшее повеление о дальнейшем движении соответственно положению дел на театре военных действий, и положению Владивостока особенно. Если надо идти дальше, то необходимо очень поспешить»⁴⁸.

Это первая телеграмма, в которой Рожественский, правда, еще очень робко, но достаточно ясно намекнул на нежелательность в сложившейся на театре военных действий обстановке продолжать движение во Владивосток.

Следует отметить, что когда принималось решение о посылке эскадры на Дальний Восток, вице-адмирал Рожественский, горячо его поддерживая, рассчитывал, что демонстрация внешне довольно внушительной русской эскадры заставит японцев прекратить военные действия и согласиться на мирные переговоры с Россией. В этом случае Рожественский, вставший во главе 2-й Тихоокеанской эскадры, оказался бы героем со всеми вытекающими из этого почестями, наградами и чинами. Продвигаясь на Дальний Восток, вице-адмирал Рожественский терпеливо ждал наступления такого момента, когда японцы заговорят о мире. Но время шло, а Япония вместо мирных переговоров непрерывно усиливала натиск на позиции русских как на суше, так и на море. И даже тогда, когда русская эскадра прибыла на театр военных действий, то Рожественский еще надеялся на мирный исход предпринятой военной демонстрации. Именно поэтому он всячески затягивал свое пребывание у побережья французского Индокитая и выход во Владивосток.

Завершающим этапом похода 2-й Тихоокеанской эскадры на Дальний Восток явилось Цусимское сражение, которое произошло в проливе 14(27) мая 1905 г. К моменту этого сражения соотношение сил флотов на театре военных действий сложилось следующим образом. Японцы имели 4 эскадренных броненосца и 8 броненосных крейсеров. Всего 12 кораблей. У русских было 8 эскадренных броненосцев, один броненосный крейсер и 3 броненосца береговой обороны, тоже 12 броненосных кораблей. По числу крейсеров японцы превосходили русских в 2 раза, а по эскадренным миноносцам и миноносцам в 7 раз. Таким образом, если оценивать соотношение сил флотов только по количеству кораблей основных классов, принимавших участие в Цусимском сражении, то надо сказать, что японцы имели большое преимущество перед русской эскадрой в крейсерах и многократное превосходство в минных силах — миноносцах и эскадренных миноносцах⁴⁹.

Эскадренный броненосец «Князь Суворов».

Но сила флотов определяется не только числом кораблей, но и их тактико-техническими данными. Главные силы японского флота (эскадренные броненосцы и броненосные крейсера) превосходили русские броненосцы, особенно старой постройки, в артиллерийском вооружении, бронировании и эскадренной скорости. Японские броненосные корабли превосходили русские в крупнокалиберной артиллерии в 1,43 раза, в артиллерии среднего калибра в 1,81 раз, по числу выстрелов в минуту в 2,59 раза, по массе металла, выпускаемого в минуту (масса выпущенных снарядов), в 2,69 раза и массе взрывчатого вещества, выбрасываемого в снарядах за одну минуту, почти в 15 раз.

Важным преимуществом японского флота являлось превосходство в эскадренной скорости на 3–4 узла, что позволяло ему осуществлять во время боя маневр охвата головы русской эскадры. Таким образом, главные силы японского флота значительно превосходили русскую эскадру по всем важнейшим боевым и тактическим элементам: по ударной силе артиллерии, маневру и средствам защиты.

Но это только одна тактико-техническая сторона дела. Вторую, не менее (а может быть, и более) важную сторону составляет подготовка личного состава к бою. История русского флота знает немало примеров того, когда выдающиеся русские флотоводцы одерживали решающие победы над численно превосходящим противником, имевшим к тому же и более совершенные в техническом отношении корабли и оружие. Победы, например, Ф.Ф. Ушакова или Д.Н. Сенявина достигались главным образом за счет лучшей подготовки личного состава и более высокого военно-морского искусства русских флотоводцев.