Витте.

Красный архив. М., 1924. Т. 6, с. 30.

Присутствовали: председатель комитета государственной обороны е.и.в.в. кн. Николай Николаевич; председатель комитета министров д.т.с. статс-секретарь гр. Витте; министр финансов статс-секретарь Коковцов; военный министр генерал-лейтенант Редигер; морской министр вице-адмирал Бирилев; начальник генерального штаба генерал-лейтенант Палицын и товарищ министра иностранных дел шталмейстер выс. двора князь Оболенский-Нелединский-Мелецкий.

Статс-секретарь граф Витте заявил, что заключенный в Портсмуте договор составлен был в общих выражениях, причем многих вопросов уполномоченные вовсе не касались, чтобы не усложнять дела. Это дает повод к различному пониманию некоторых постановлений договора. Поэтому государь император повелел, во избежание недоразумений и переписки между ведомствами, собраться представителям заинтересованных в исполнении договора министерств и условиться о том, как понимать различные постановления договора. — Ввиду сего граф Витте предлагает членам совещания заявить, есть ли у них какие-либо сомнения относительно статей договора.

Генерал-лейтенант Палицын заметил, что во второй статье договора, где постановлено ограничение военных мероприятий на корейской границе, не обозначено, какого района касается это ограничение, например, распространяется ли оно на Ново-Киевский район или только на берег реки Тумына.

Статс-секретарь граф Витте пояснил, что во время переговоров район этот в точности не определялся, имелась в виду ближайшая к границе местность. Поэтому казалось бы желательным, в особенности в первое время по вступлении договора в силу, не возводить укреплений в полосе, прилегающей к самой границе, на расстоянии от нее приблизительно верст десяти.

Великий князь Николай Николаевич выразил эту мысль таким образом, что, следовательно, мы не должны принимать таких мер, при которых корейская граница оказалась бы «под обстрелом наших батарей».

Вице-адмирал Бирилев возбудил вопрос о том, каково будет на основании Портсмутского договора положение Кореи относительно Японии и положение русско-подданных в Корее?

Статс-секретарь граф Витте высказал следующее: «во исполнение высочайших указаний, я во время переговоров исходил из того положения, что наши права в Корее должны быть одинаковы с правами других держав. И в инструкции, которою я был снабжен от министерства иностранных дел, проводится та мысль, что вопрос о положении Кореи есть вопрос международный, который может быть решен только в зависимости оттого, как к нему отнесутся другие державы. Взгляд Англии мы теперь знаем из текста нового англо-японского договора, но казалось бы желательным, чтобы министерство иностранных дел запросило по сему предмету и другие правительства, в особенности североамериканское».

Шталмейстер князь Оболенский-Нелединский-Мелецкий сообщил, что министерство иностранных дел имеет в виду назначить своего представителя в Корею и, может быть, предварительно обратиться к державам с запросом тотчас по ратификации договора.

Статс-секретарь граф Витте: «Во всяком случае суверенитет Кореи договором нисколько не поколеблен и, если другие державы пошлют в Корею посланников, то и мы можем послать. Окончательное выяснение этого вопроса не может замедлиться. Он по необходимости будет возбужден самим корейским правительством, представитель которого уже обращался ко мне и к министру иностранных дел по этому вопросу».

Шталмейстер князь Оболенский-Нелединский-Мелецкий: «Русское правительство никогда не признавало мероприятий Японии, имевших целью уничтожение независимости этого государства. Лучшим доказательством такого взгляда служит пребывание здесь до настоящего времени посланника, которому русское правительство выплачивает содержание с тем, чтобы впоследствии взыскать его с корейского правительства».

Статс-секретарь граф Витте: «Независимость Кореи никак не могла быть уничтожена договором между Россиею и Японией), так как это вопрос международный».

Вице-адмирал Бирилев возбудил вопрос о том, насколько англо-японский договор может касаться дальнейшей политики России и был ли он принят во внимание при портсмутских переговорах.

Статс-секретарь граф Витте: «Из частных источников мне было известно в Портсмуте, что между Англией и Японией идут переговоры. Опасаясь каких-либо неожиданностей с этой стороны, я тогда же запросил министра иностранных дел. Он ответил, что сносился уже с послом нашим в Лондоне, но что получить точных сведений о переговорах не оказалось возможным. В бытность мою во Франции, а затем и в Германии я убедился, что и французская, и германская дипломатия столь же мало осведомлена о ходе лондонских переговоров. Самый текст договора я получил от графа Бенкендорфа перед отъездом из Парижа. Что касается влияния англо-японского договора на русскую политику, то это слишком большой и сложный вопрос, чтобы говорить о нем здесь».

Генерал-лейтенант Палицын: «Согласно договору русские и японские войска должны тотчас по ратификации начать эвакуацию Маньчжурии, но о Корее ничего не сказано. Это может вызвать недоразумения. Я уже телеграфировал главнокомандующему, что наши войска должны быть выведены из Кореи на левый берег Тумына, но японские войска могут ли остаться?»

Статс-секретарь граф Витте: «Ход переговоров по этому вопросу был следующий: японские уполномоченные представили план эвакуации и требовали, чтобы подробные правила по сему предмету были приложены к самому договору. Этот проект я отверг на том основании, что ни я, ни мои сотрудники по военной части окончательного заключения в Портсмуте дать не могли, требовалось сношение с военным министерством и с главнокомандующим, что затянуло бы дело. Соответственно этому японцы взяли свой проект обратно и предложили нам представить план эвакуации. Я счел возможным высказать им только главные основания, а именно общий срок эвакуации и равномерность отвода войск, требуя, чтобы подробности были выработаны на месте командующими армиями. Тогда японцы представили свой проект, в котором было прямо сказано, что все японские войска из Маньчжурии отходят на арендованную территорию и в Корею. В переговорах с бароном Комурой я высказал, что не могу согласиться на такое постановление в договоре, так как отвод японской армии в Корею может встревожить все державы и служить угрозой миру на Дальнем Востоке. Барон Комура согласился вычеркнуть упоминание о Корее, но категорически заявил, что никакого вмешательства в распоряжения Японии относительно количества войск, которое она намерена держать в Корее, не будет допущено. Я более не настаивал, потому что это общий международный вопрос, в котором одинаково заинтересованы другие державы. И вот объяснение того, что в договоре об этом не упомянуто. Перед отъездом из Америки, когда отношения наши с японцами приняли более спокойный характер, я спросил барона Комуру в частной беседе, предполагают ли японцы держать в Корее большое количество войск, на что он ответил, что на это у них нет средств и что там, конечно, будет оставлено возможно меньшее количество вооруженных сил. В заключение считаю долгом высказать свое мнение, что нам надлежит, до выяснения обстоятельств, держать в южноуссурийском крае возможно большее количество войск».

Генерал-лейтенант Палицын заметил, что для наших войск, расположенных в южноуссурийском крае, будет весьма неудобно присутствие японских войск в северной Корее, не только в стратегическом, но и в хозяйственном отношении. Дело в том, что весь скот для продовольствия войск южноуссурийского района идет из Кореи. Подвоз его будет до крайности затруднен, если там будут находиться японские войска. Поэтому было бы желательно путем дипломатических сношений повлиять, чтобы японцы отвели свои войска из северных районов Кореи в более южные, тем более что и топографические и климатические условия северной Кореи являются для квартирования войск крайне неудобными.