— Это ты еще часть дня проспал. Без тебя твое виденье толковали гораздо интереснее. Ты сегодня был весьма уныл, не-шаман.

— Жабу не надувай. Я сейчас сяду на тропу и засну, — предупредил Хха.

— Тридцать шагов осталось, держись мой друг. Тебя и чашку мне одновременно не донести, что-нибудь я непременно уроню. Сейчас нас никто не слышит, скажи мне по-простому: о чем было знаменье?

— Сдохнуть мне, если я знаю. Но оно сулит дурное, — не задумываясь, ответил не-шаман.

Во тьме светлели старые кожи палатки. Джо внезапно придержал засыпающего друга — внутри типи бубнил знакомый голос.

… — Тогда кружочки теста сворачивают, тщательно обминают по краю, чтобы начинка не вывалилась. И вот когда их наберется много-много, тогда уже начинают варить. Готовые они внутри такие сочненькие, с луком и прочим, когда ешь, на языке так и лопаются. Вкус потрясный! Главное — это правильная смесь мяса…

Джо многозначительно поднял палец — и раньше имелись подозрения, что Но-По-Э, оставаясь в одиночестве, начинает бредить. Неплохой мальчишка, но родственность с шакалихой сказывается. Такая уж у этих Пришлых слабость тела и ума: чуть что, начинают поносить бредовыми словами.

— Не дуй жабу. Мясо никто не смешивает. А тесто сразу разваривается, — едва слышно прошептали в палатке.

Джо радостно пихнул друга локтем — Хха поморщился: да, жива еще девчонка и даже языком слегка ворочает. Но это еще ничего не значит.

— Там вовсе другое тесто, — пояснял Но-По-Э внутри. — Муку не из корней толкут, оно плотненькое…

— Мы пришли к самой голодной палатке лагеря! — рявкнул Джо, прерывая мечтания мелких обитателей жилища, и воины вошли внутрь.

Хха разбавил гмыс водой, накрошил жужелок, дождался, когда кусочки личинок разбухнут, и начал поить девчонку. Больная не особо упиралась, и это был обнадеживающий знак. Не-шаман отставил опустевшую плошку, с уже закрытыми глазами дополз до своего ложа, с головой укрылся шкурой и вознес мольбу духам, дабы не вздумали насылать еще каких-нибудь видений. Кажется, достойно обратиться к духам не удалось — заснул раньше…

[1] Но-По-Э рассказывает адаптированный вариант известной легенды. Никакого желания «улучшить классический вариант» юный сказитель не испытывает, просто он знаком лишь с сетевой V-версией пьесы.

Наконецначало смеркаться, и можно было развести костер. Последние дни выдались настолько жаркие, что даже привычные хайова обратили на эту странность внимание и отложили откочевку от Лагерного Холма. И что это за погоды сразу после Дождя?

Хха начал подумывать, что его недобрые и смутные предчувствия относились именно к жаре. Ничего иного, откровенно неблагоприятного, пока не происходило. Даже наоборот, если не считать разъяренного солнца, все шло хорошо: трава на сырых приречных Прериях зеленела, стада начали возвращаться в долину. Охотники уже убили первых бизонов, племя отпраздновало начало нового сезона охоты. Следовало откочевать навстречу стадам, но это могло и немного подождать. Хотя Хха не терпелось — на охоту он съездить не успел, возился в лагере, хорошо хоть к аванкам ежедневно ходил, благо, река не спешила отступать, возвращаться в свое обычное русло. Но, раз кочевка откладывалась, следовало заняться давно задуманными делами.

…— Все же лопата — великое дело! Воистину магический инструмент.

Но-По-Э доковыривал яму и, как обычно, рассуждал о сказочном. В его рассказы о металлических лопатах воины не слишком верили — кто же будет тратить не на оружие столько железа?

— Наши предки справлялись мотыжками, а мы не слабее предков, — добродушно напомнил Джо, придирчиво перебирая приготовленные камни.

— Ничего плохого про мотыжку не говорю, коренья мотыжкой выбивать даже удобнее. Но нужно не только помнить о прошлом, но и думать о будущем. Лопата должна быть! — поведал мальчишка, утирая пот с морды.

Круглая и достаточно глубокая — по колено — яма была готова, пылал огонь, калились камни. К костру начали собираться хайова. Изготовление щитов — событие не частое, в определенном роде, торжественное. Скво и дети расселись вокруг ямы и принялись болтать. Грызущая Мышь и другие старшие охотники осмотрели и одобрили приготовленные шкуры быков-двухлеток. Камни в костре раскалились, Джо и Но-По-Э палками перебрасывали их в яму, а Хха распределял камни ровным слоем. Когда дно ямы стало походить на спину толстого бугристого аванка, камни полили водой — пыхнуло облако пара и тут уж медлить стало некогда. Охотники раскинули шкуру шерстью вверх, туго растянули над ямой. Момент самый сложный: шкура должна быть хорошо прогрета паром, но не подпалиться. Охотники проверяли жар, наконец, Старое Копье сказал, что можно начинать и все согласились.

Очищать горячую шкуру от шерсти — довольно скучное занятие, но когда рук много, все смеются и подначивают соседей, дело идет быстро. Облысевшая шкура сморщилась и ужалась до нужного размера, ее сняли с ямы, и Джо с Хха начали перекладывать камни обратно в костер. Пришел Речная Нога с женами, между беседой хайова подпекали на огне и грызли свежие корешки. Желающие помочь рождению щитов, по очереди оттаптывались на разостланной полуготовой коже, делая ее мягче и ровнее. Но-По-Э, с удобством рассевшись на куче выкопанной им же земли, завел сказку о летающем человечке, который жил в городе на крыше огромного дома и совершал боевые походы-налеты на рассеянных соседей. Сказка была глуповатая, но смешная. Хайова хохотали, особенно над стычкой летающего человечка с отрядом воинов чужого племени, тоже вздумавших отправившихся в набег. Хха слушал вполуха, следя за камнями. Нагретые камни вновь перенесли в яму, повторили разогрев и очистку со второй шкурой…

Бил барабан, Плачущая Гиена танцевала на полуготовой шкуре, но Хха больше волновало, хватит ли собранного топлива — впереди было самое главное. Вместе с Джо вырезали из размятой и еще мягкой шкуры круг чуть больше необходимого, начали прибивать к земле. Соплеменники подавали принесенные колышки — таков уж был обычай, каждый из соплеменников считал должным позаботиться о защите воина-родственника. Кожаный круг плотно прибили к земле и Хха начал вымазывать его тонким слоем глины. Когда и это было готово, на глиняную шкуру набросали кучу тлеющих углей — теперь-то кожа окончательно уплотнится, станет жесткой, устоит и под острыми когтями оцелота, и под самым свирепым ударом копья кингенов.

Основная магия изготовления щита завершилась, хайова принялись поджаривать угощение, подвигая колючие ветви с нанизанными ломтиками мяса ближе к огню. Бизон, убитый Джо, был не особо жирным, зато одним из первых в сезоне.

— Я отнесу? — спросил Но-По-Э, отодравший от большой ветви побег с несколькими полосками поджарившегося мяса.

— Неси. И скажи, чтобы ела медленнее, — проворчал уставший Хха.

Он знал, что больная сейчас смотрит с высоты и завидует. Ничего, зависть, как и злость, недурное лекарство.

Три Камушка стало полегче и к ней вернулась дурь, присущая всем скво. Конечно, девчонка встретила несчастье стойко, как настоящая хайова, но она все равно живой человек, и этого хватает, чтобы украдкой рыдать и бессмысленно страдать. Рука ее действительно выглядела изуродованной — мяса на раненом месте убавилось вдвое, а безобразный шрам косо стягивал остатки мускулов. Что хуже, рука почти не работала, лишь пальцы шевелились, да и те не могли удержать ничего тяжелее сухой жужелки. И что тут сделаешь? Едва ли даже истинный лекарь и шаман смог бы вернуть руке прежний вид. Вряд ли девчонку возьмут замуж, возможно, ей придется носить колчан-повязку всю жизнь, а это довольно странно и нелепо для нормальной жены. Жизнь Три Камушка не будет слишком легкой.

Хха ровнял угли на глиняном «пироге», стараясь поддерживать равномерный жар. Грызущая Мышь посоветовала не пересушивать и отправилась спать. Места вокруг костра быстро пустели. Джо, зевая, отодвигал от огня жарительные колючие ветви.