Барка, волоча за собой на веревке меньшую лодку, уходила к середине реки. Движение ее было неловким — видимо, гребцы не особо освоились с ворочанием тяжелых весел. На корме лодки виднелось несколько фигур, защищенных установленными у бортов щитами. Не-шаману показалось, что он угадывает грузную фигуру вождя Грога. Но было далековато.

В плоский, испещренный следами копыт берег, ткнулась а-болетная стрела. Бородатые дикари явно пытались подстрелить Джо, принимая всадника за настоящего вождя. Хайова немедля ответно натянули луки… большая часть стрел упала в воду, лишь две клюнули черный борт барки — Хха надеялся, что не сплоховал. Понятно, что сразить воинов врага было сложно, но индейцы демонстрировали свою решительность. Рано или поздно стрелы хайова настигнут коварных отравителей. Хотя, если речники решат обосноваться на противоположном берегу, их скорее сразят стрелы кинген. Бородатые бродяги обескровлены сражением, и хитрым кингенам, если они проявят выдержку и хладнокровие, не составит большого труда взять богатейшую добычу. Это несправедливо, но у войны собственная справедливость. Что давний враг сделает с пленниками-хайова?

Но пока об этом рано было думать.

— Ке-н-ии-накисипанаййй! — пел Хха, натягивая лук. Гнедой скакал по воде, вновь летели брызги, норовя замочить чувствительное оружие. Нужно было хорошенько послать последнюю стрелу — барка уже подходила к середине реки, ее довольно опасно сносило усилившимся течением. К другому берегу идут, больше «людям Тарса» деваться и некуда — против течения барке просто не выгрести.

— Ке-н-ии-накисипанаййй! — эхом донесся ответный клич.

Боевой клич раздался с барки. Хха, скорее, не увидел, а догадался, что на большой лодке что-то происходит. Задергались-замелькали головы за кормовыми щитами, блеснул на солнце клинок воздетого меча, потом стало видно, как вылетают и падают в воду весла. На барке неразборчиво кричали, но сквозь крики все равно прорывалось торжествующее:

— Ке-н-ии-накисипанаййй!

Метались по лодке люди, последний бой пленников-хайова был короток и страшен. Лишенную весел лодку начало разворачивать…

— Ке-н-ии-накисипанаййй! — донеслось в последний раз.

Не-шаману показалось, что он узнал звонкий голос Плачущей Гиенки.

Речники еще пытались что-то сделать, сгрудившись на корме барки. Но лодки уже затянула быстрина порогов, барку окончательно развернуло, теперь она шла бок о бок с меньшей лодкой, впереди белела буйная пена между камнями, вздымались сытые и блестящие горбы утесов…

Хха осознал, что предвещало то ночное виденье…

…Переворачиваясь, барка показала дно — плоское и широкое как брюхо неведомой рыбы. Хвостиком нырнувшего баамма мелькнула маленькая лодка… и все исчезло.

Над Нижним Порогом висел молочный туман брызг, отдаленно и монотонно шумела невидимо ниспадающая за обрывы вода — так было всегда, сколько помнил не-шаман это место.

— Воды Гранд-Аванк сражались вместе с хайова! — потрясенно молвил Джо. — Воины ушли свободными. Великий подвиг!

— Великий день в истории Времен! — прошептал не-шаман.

— Ке-н-ии-накисипанаййй! — уже негромко воскликнули плачущие женщины.

Спешившиеся воины и скво стояли на берегу, глядя на порог. Потом Джо присел и начал умываться. Это верно — от расплывшейся старинной боевой краски чесался лоб и щеки. Хха тоже вошел в воду и принялся смывать корку с лица.

— Мы все знаем, что нужно делать, — отфыркиваясь, напомнил будущий вождь. — Мясо бизонов портится, скальпы врагов — тоже. И лучше раздеть тела убитых, пока они не распухли. Крик Короткое Заклятье, вы с дочерью, езжайте по правую руку, Сломанная Ветвь и Ягодный Зуб соберут добычу посредине, а мы поедем ближе к порогу — там задавило двух телят.

— Джо, мы не умеем правильно снимать скальпы, — нерешительно напомнила Ягодный Зуб.

— Неужто? — будущий вождь ухмыльнулся. — Нет, вовсе наоборот, это мне неоткуда знать манеру скво брать трофеи. Вы отлично обращаетесь с кожами и шкурами, снимите скальпы по-женски. Уверен, получится красиво.

Друзья неспешно ехали к камням перед порогами.

— Хорошо, что мы не едем к телам. Снимать скальпы мне не хочется. Я вообще не уверен, что это наше ку, — пробормотал Хха.

— А чье? Не говори глупости, о, не-шаман. Это великий день, когда сражалось все племя. Победа обошлась нам дорого, и… — Джо помолчал. — Но мы с тобой часть великих хайова и вовсе не сидели, трясясь от страха, в какой-нибудь щели.

— Это так, — признал Хха, боясь думать, что будет дальше.

Джо, как обычно, был зорок — задавленные телята действительно лежали между утесов, там, где разворачивались стада. Ободрать и разделать туши удалось быстрее быстрого: новые железные ножи сделали работу вчетверо легче.

Управившись и погрузив мясо, друзья, не сговариваясь, подошли ближе к водопаду и забрались на прибрежный утес. Открылась нижняя долина, бурлящие белые потоки на ступенях падающей Гранд-Аванк, но видно было плохо: все затуманивала пелена висящих в воздухе мельчайших капель.

— Ничего не разглядим, — прокричал Джо, с удовольствием слизывая с губ свежую влагу.

— Вряд ли кто-то уцелел.

— Даже если выплыли, внизу им не выжить. Но я не об этом. В барке и лодке была ума ценных вещей. Но сто лет бы хватило.

— Все досталось нижним аванкам. Да и зачем нам сокровища на сто лет?

— Могли бы обменять. На что-нибудь.

— Давай подумаем об этом позже. Я устал так, что готов повалиться в водопад, лишь бы поспать на лету, — признался Хха.

— Вижу. Вам — не-шаманам — труднее. Но падать не надо. Поедем в лагерь, Три Камушка уложит тебя на шкуры и подаст свежей курятины. Полагаю, она догадалась все приготовить.

— Обойдусь без мяса. Но мне нужно лечь, — простонал Хха.

Сразу добраться до лагеря не получилось. Воины повели нагруженных коней кромкой берега, и за скалами наткнулись на вынесенное течением тело.

— Это мой, — пробормотал не-шаман, узнавая стрелу в горле мертвеца.

— А-болетчик! Замечательное боевое ку! И даже не отпирайся! — воодушевленно воскликнул Джо. — Хорошая рубаха, пояс… И скальп молодой, отличный! Никакой лысины! У речников было порядком лысых черепов. Но этот хорош! Забирай!

— Не могу. Если присяду, то лягу и засну.

— Я сделаю это для тебя, друг! Иначе духи нас не поймут. Тащись к лагерю, я догоню…

Хха плелся, ведя в поводу лошадей. Глаза закрывались. Мыслей, или — надуй им великую жабу — каких либо волшебных видений не было. Догнал Джо, нагруженный добычей почти как лошадь, пригревало предвечернее солнце, простиралась прерия, по которой бродили группки собиравших добычу и свежующих бизонов хайова — не-шаман видел все расплывчато, словно все еще стоял над водопадом. С кем-то перекликался будущий вождь — Хха окончательно перестал понимать смысл слов…

Как поднимался на Скальную Тропу — вообще не помнилось. Там была Три Камушка, помогла снять колчан и пояс с оружием. Хха вытянулся вниз животом на разостланной шкуре, подумал, что недурно было бы вот так сладко и умереть и, вроде бы, действительно немножко умер.

Проснулся Хха на рассвете. По шкурам крались первые мыши серости рассвета, у палаток центра лагеря протяжно пели скво-плакальщицы. В палатке никого не было. Хха прихватил рубаху, и, кряхтя — рану на спине кто-то добрый, но не очень умелый, залепил лечебной травяной кашицей — выполз навстречу утру.

Три Камушка, неловко обхватив коленки, сидела на холодке и смотрела на прерию.

— Ты что делаешь, юная скво? — сумрачно вопросил Хха.

— Жду, когда не-шаман проснется, дабы сообщить ему, что его ждут в палатке Речной Ноги.

— Я про повязку. Почему сняла?

— Мешала кидать камни. Вообще она уже не нужна, без нее не очень больно.

— Понятно, уже без глупостей лекаря обходимся. Значит, ждут в палатке вождя?