Ночь прошла беспокойно. От реки за людьми взялся следить зверь — подобных хищников Хха встречать не доводилось, разве что слышал в детстве сказки о «длинном сыне гиены и оцелота». Но тот ли это сказочный зверь, или какой-то похожий — индейцы не знали. Дважды пришлось швырять в тростник горящие ветви и пускать стрелы. Зверь отступал, но не особо далеко.

— У берегов здешнего Гранд-Аванк дурной нрав, — объявил Джо, размазывая по шее кровь.

Это было верно. Хищный незнакомый зверь, имевший в своей башке крайне дурные мысли, напасть так и не решился, зато москитос наседали как тысяча тысяч демонов. От насекомых не спасала даже надежная ночная раскраска лиц.

Утром бывший вождь сказал, оглядывая распухшие лица соплеменников:

— Надо подумать, куда мы можем уйти от реки.

Скал и гор истинной верхней Прерии уже давно не было видно. Вокруг лежала ровная плоскость берегов и тростников, кое-где торчали сухие мертвые деревья. Лишь на западе угадывалась гряда далеких холмов. Наверное, лесистых, а ведь большие леса по слухам означали верную смерть.

Решили отправить для осмотра мира самого умного сказителя. Более тяжелых воинов здешние деревья-скелеты едва ли могли выдержать, а девочкам с одной рукой на стволы взбираться сложно. Но-По-Э полез на сухой ствол, вопя, что вот сейчас все рухнет и чтоб все разошлись, а то убьет. Дерево и, правда, опасно поскрипывало и колебалось.

Наверху сказитель замолк, уперся спиной в одну ветку, ногой в драном мокасине в другую, и принялся обозревать мир. Головой вертел медленно, вполне вдумчиво.

— И что там такое разглядеть можно? — проворчал терпеливо дожидающийся результатов Джо. — Может, город какой дальше по реке?

— А может просто задремал? Наверху москитос меньше, — предположила Три Камушка.

— Не мешайте воину. Он быстро скакать никогда не умел, вот и живет, как рыбу удит, — проворчал не-шаман.

Индейцы принялись размышлять о важном, потом, как обычно, девчонка начала допытываться, когда ей можно будет снять повязку-колчан. Хха принялся расспрашивать, как чувствует себя рука.

— Вожди! Извините, что отрываю, — завопил сверху сказитель-долгодум. — Тут такое дело видится. Лучше посоветоваться, пока я не упал.

— Советуйся, — милостиво разрешил Джо.

— Если смотреть левее берега, вот как мы шли, еще градусов на двадцать… — начал многословный наблюдатель.

— Я вот палкой в тебя сейчас кину, чтоб по-куриному не кудахтал, — пригрозила суровая девчонка.

— А как мне еще объяснять? — обиделся Но-По-Э.

— Рукой укажи.

— Рукой… рукой не по-походному. Ну ладно — вон там, — наблюдатель простер исцарапанную ладонью. — Видится холм. Рядом роща. Причем, зеленая. Думаю, там ручей или озерцо. Возвышенность приличная. Обзор оттуда хороший. И там должно обдувать, отгоняя вампирос-москитос. Исходя из моего неопытного мнения, там можно поставить лагерь и передохнуть пару дней. Подходы открытые, склоны с умеренной травой, оцелоты легко не подкрадутся. Разве что в рощице кто-то хищный засел, но можно проверить. С виду хорошее место. Дальше там вроде бы видна полоса натуральной прерии, но рассмотреть трудно.

— Можно проверить, — поразмыслив, благосклонно согласился Джо. — Или у тебя, Но-По-Э, есть сомнения?

— Э… у меня есть неуверенность, поскольку существует вполне обоснованная уверенность в моей неопытности, — исчерпывающе пояснил наблюдатель. — Это довольно далеко. День пути, учитывая заболоченность и заросли. Если там что-то не так, вы меня здорово пнете.

— Есть ошибки, и есть глупость. Погибнуть воин может от обеих причин, но если виной ошибка, значит, духи в этот день просто отвернулись от воина. Это печально, но за такое не пинают, — сообщил Хха. — Запомни и слезай.

— Понял. Слезаю, — сказитель-наблюдатель принялся слезать, но не особо преуспел. Дерево с душераздирающим скрипом начало падать, и, исходя из упорной зловещности здешних мест, заваливалось строго в сторону индейцев. Воины и Три Камушка кинулись в стороны, уворачиваясь от ветвей, белых и сухих, как старые кости. Сказитель взвыл песню отчаяния, попытался покрепче уцепиться за верхушку дерева, не удержался и жабой бухнулся на относительно мягкую землю, напоследок бахнув оторванным суком по спине почти увернувшегося бывшего вождя.

— Вот это уже глупость, — заявил Джо, потирая ушиб. — И разница очевидна.

— Не спорю. Но это было высокое дерево, — прокряхтел Но-По-Э.

К холму вышли на следующий день к вечеру. Место всем понравилось. Индейцы прогулялись между деревьев негустой рощи: надоевшие тростники и цепкие кусты здесь не росли, ветер вольно шелестел в кронах, пахло странно и чисто, земля походила на мягкую циновку. Хайова с изумлением смотрели на удивительные деревья, покрытые зелеными иглами-листьями.

— Это кипарис или родственная ему фигня, — объяснил сказитель. — Между прочим, полезное дерево!

Дерево, несомненно, было полезным — москитос в рощу почти не залетали. Индейцы вышли на склон холма и остановились: внизу пряталось озеро. Небольшое, похожее на отпечаток огромной ступни. Невысокие кусты цеплялись-росли между камнями ступенчатых берегов.

— Рыба должна быть, — хищно напрягся Но-По-Э. — Я сейчас наживку отыщу…

Это оказались хорошие дни. Недалеко от вершины холма воины нашли просторную расщелину, где можно было натянуть бизонью шкуру, заменяющую изгнанникам типи. От вечерних ветров костер прикрывали выступы скалы, а Хха и бывший вождь дополнили укрытие, сложив из камней невысокую стену. В роще хватало сухих сучьев, в озерце ловилась мелкая, но многочисленная рыбешка, на берег регулярно прилетали птицы, и подбить пару-другую жирных прерийных курочек не стоило особого труда. Конечно, хайова не отказались бы от бизоньего мяса. Но за стадами черноспинных бизонов и иных крупных животных можно было лишь наблюдать с вершины — на расстояние верного выстрела из лука чуткие животные не подпускали.

Самым работящим из изгнанников оказался Но-По-Э. Мальчишка удил рыбу, разбирал записи покойного «человека Тарса» и учился правильному ощипыванию птиц. Три Камушка выступала в роли наставницы по ощипыванию и готовки пищи, слушала размышления и догадки сказителя по поводу записей — это называлось красивым словом «рас-ши-фровка». Старшие воины без особого азарта охотились и размышляли. Обмениваться мнениями насчет будущего пока было рано — и Хха, и бывший вождь, понимали, что с выбором дальнейшего пути ошибаться нельзя.

Но пока жизнь была легка и даже, отчасти, приятна. После ужина сказитель заводил какую-нибудь историю — смешную, глуповатую или поучительную — это уж как попадется. У слушателей и повествователя появилась привычка неспешно обсуждать всякие «куриные» слова. Временами бывало интересно.

— Вожди! И ты, суровая скво. Я младший воин и не совсем хайова, и знаю свое место! — провозгласил как-то Но-По-Э, уже в темноте расстилая подстилку. — Но позвольте напомнить, что вы собирались учиться писать и читать.

— Мы собирались? — удивился Джо.

— Конечно! Вы же догадались, что это весьма достойное и уменье, остро необходимое странствующим воинам. И юным скво, опять же, необходимое. Знание алфавита придает девушке этакую утонченность и гламурную многозначительность, — намекнул грамотей.

— Не сквернословь! Я не хочу учиться читать записки протухшего мертвеца, — объявила Три Камушка.

— Почему же обязательно протухшего⁈ — обиделся сказитель. — Он же не единственный. В мире полно иных, более интересных записей.

— Но у нас-то нету других письмен.

— Будут! Да ты и эти слушаешь с интересом. Согласись, там есть любопытные места.

— Может и есть. Но ты их мне и так прочтешь. Так зачем мне эти буквы? — упорствовала девчонка.

— Кроме чтения ты сможешь и наоборот. В смысле, научишься писать. Например, можешь записать книгу индейских рецептов.