Гончие стыдливо отвели глаза. Элиар досадливо сморщился, а Танарис и вовсе отвернулся, продолжая следить за развернувшейся драмой только краешком глаза. Так, из любопытства. Старый Воевода понимающе и как-то невесело улыбнулся, а они никого не замечали. Стояли друг напротив друга, медленно сближались и все еще никак не могли соприкоснуться.
— Как твое имя, Отшельник? — неслышно прошептала Белка слова старой эльфийской притчи, которую они так любили когда-то напевать. Здесь же, под сенью старого ясеня, когда луна только-только всходила на небо и красиво высвечивала вырезанную на нем руну.
— Сар’ра, малыш, и больше никто, — он наклонился и взял ее лицо обеими руками, обняв, как нежный и трепетный цветок.
— Где ты живешь?
— Там же, где ты.
— Где твое сердце?
— Оно рядом с твоим.
— Где душа твоя, Сар’ра? — беззвучно выдохнула она, уже ощущая на губах легкое дыхание склонившегося полуэльфа.
— Ушла за тобой.
— А твой меч?
«Он всегда у твоих ног», — печально закончил Таррэн знакомую песню и опустил глаза, чтобы не видеть остального. Все было ясно и без этого. Не нужны слова, не нужны больше признания: он и так сказал больше, чем мог.
Сар’ра снова улыбнулся, дразняще обнажив крепкие белые зубы, и вдруг покачал головой.
— Меч? Я оставил его тебе.
На мгновение на поляне рухнула тишина.
— Жаль, — странным голосом прошептала Белка и печально улыбнулась. Ее правая ступня зачем-то зарылась в густую траву, что-то нащупала, но глаза по-прежнему не отрывались от его непонимающего лица. Даже тогда, когда стопы незаметно подцепили что-то длинное, спрятанное до поры до времени под рыхлым слоем почвы, и с силой подбросили вверх, разделяя Гончую и стремительно отпрянувшего альбиноса блестящей полосой холодного металла. — Мне жаль, но ты ошибся… Отшельник.
Все остальное случилось так быстро, что никто не успел не то, что вмешаться, а даже моргнуть как следует: в темноте коротко блеснула отточенная сталь, сверкнула серебристой молнией, очертила плавную дугу и легонько чиркнула забывшегося Вожака по горлу. Белка в тот же момент отскочила назад, сжимая в руке длинный эльфийский меч совершенно дивной работы, а Сар’ра, странно захрипев, опасно пошатнулся. В тот же миг его голова оторвалась от тела, потому что стремительный удар мгновенно и без всяких преград пересек ему шею, с отвратительным гулким стуком упала, откатилась на несколько шагов и неверяще замерла, таращась в темноту неподвижными алыми глазами. А лишенное опоры туловище, мгновение поколебавшись, мягко и безвольно завалилось на бок.
И снова на поляне воцарилась неприятная тишина.
Гончие словно окаменели, с нескрываемым ужасом разглядывая убитого Вожака. Боги, боги, боги… как же это?!! Как она могла?!! Убила его так быстро, словно и не знала двадцать лет! Он же вырастил их с Траш!! Выучил, передал все, что мог!! Заботился как никто! ЛЮБИЛ всем сердцем, хоть и понимал, что в этом виновата лишь проклятая магия!! Собой ее закрыл, не дав коснуться серой чуме!! Жизнь спас, прекрасно понимая, что у самого шансов не останется, а затем специально ушел, чтобы не причинять ей беспокойства!! И вот теперь чудом выжил, нашел-таки способ победить гнусную отраву, вернулся, открылся, сумев даже это сделать с потрясающей выдержкой и настоящим благородством, а она…
Господи, да что же она натворила?!!!
Белка с тихим стуком задвинула невесть откуда взявшийся меч в нашедшиеся здесь же, у нее под ногами, ножны. Легко подбросила на ладони и, быстро обернувшись, небрежно кинула.
— Элиар, держи. Сар’ре уже не понадобится, а тебе пригодится. Пес знает, с чем еще придется столкнуться у Лабиринта, так что бери и носи. Думаю, он не будет против. Там ваша магия, Светлая, должна тебя признать.
Эльф машинально поймал и оторопело воззрился на невозмутимую Гончую, которая вдруг снова стала холодной, равнодушной и как-то не слишком озаботилась тем, что только что убила любящего ее мужчину (много лет любящего!) лишь за то, что он посмел в кои-то веки ее коснуться!! Смерти не побоялся, пришел, дождался, а она его просто разрубила надвое!! И теперь смотрит так, словно ничего страшного не случилось! Спокойная, бесстрастная, словно не замечающая, как передернуло остальных от этой нечеловеческой жестокости. Голос неестественно ровный, как будто мертвый. Глаза сухие. Ни малейшего волнения, ни капли сомнения, ни толики жалости. Будто и не она сейчас смотрела на альбиноса, не она шептала слова полузабытой песни, не на ее ресницах дрожали слезы. Неужели снова игра? Всего лишь искусная ложь? И очередная маска?
Неподвижная голова полуэльфа молчаливым укором смотрела на вздрогнувших от леденящего ужаса мужчин. И от ее неподвижного взгляда души окаменели у всех без исключения. Таррэна же словно в холодную воду окунули, сердце неожиданно пропустило удар, болезненно сжалось, а дыхание на миг прервалось.
— Чего замер? — недобро сузила глаза Белка, верно подметив побледневшее лицо Светлого. — Не нравится?
Элиар медленно покачал головой и отступил на шаг: у него вдруг словно пелена с глаз упала, а всякие неподобающие мысли, если когда и были, теперь стыдливо убежали в никуда. Эта стремительная расправа сказала ему гораздо больше, чем все остальное. Наглядно показала, что бывает с теми, кто рискует нарушить ЕЕ добровольное одиночество. А брошенный меч до боли походил на преходящий трофей, который, как какое-то ничтожество, перешел из рук прежнего фаворита в его разом взмокшие ладони. О-о, вот теперь он хорошо понимал недавно обороненные слова! Даже слишком хорошо!! Я их просто убиваю…Боги, какими же страшными, оказывается, бывают оскорбленные женщины! Ужасными! Хладнокровными и поистине бездушными!! Никогда не думал, что когда-нибудь увижу подобное! Никогда не предполагал, что ОНА может быть такой!
— Ясно, — спокойно отвернулась Белка. Затем подобрала свои клинки, привычно пристроила на спине и, делано не замечая неподвижного лица дядьки, на глазах у которого только что убила его лучшего друга, подошла к отрубленной голове и, уперев руки в бока, насмешливо спросила:
— Ну? Теперь что-нибудь скажешь?
Голова угрюмо промолчала.
— Ладно, — пожала плечами Белка и, не побрезговав, приподняла трофей за роскошные белые волосы, после чего поднесла к лицу и с любопытством уставилась. — А сейчас?
Таррэна передернуло, но она словно не заметила: так и продолжала изучать мертвого поклонника с интересом опытного некроманта.
— Молчишь теперь? А недавно прямо соловьем заливался…
— Хватит! — хрипло велел очнувшийся от ступора Воевода. — Прекрати немедленно!
— Почему? Я хочу знать, чего ему тут понадобилось.
— КОМУ?!! — не сдержался Урантар, горестно обхватив руками еще больше поседевшую голову. — Что же ты творишь?!! Белка!!! Как ты могла?!! Поднять на него руку?! Он жизнь тебе спас! Причем, не раз, а ты…
Белка нахмурилась и повернулась к убитому горем опекуну, который до сих пор не мог поверить своим глазам, мельком оглядела красноречивые лица своих Гончих, ошарашенных и едва скрывающих отвращение чужаков… даже рыжий кривился и старательно отводил глаза!
Она досадливо поджала губы и едва не сплюнула в мертвое лицо Сар’ры.
— Сволочь белобрысая! Гляди, что ты натворил! А ну, ЖИВО отвечай, пока цел! Или думаешь, я пересмешника от человека не отличу?!
Гончие неверяще замерли, в мгновение ока покрывшись мелкими бисеринками холодного пота: ЧТО?!! ЧТО ОНА СКАЗАЛА?!! ПЕРЕСМЕШНИК?!! ГОЛОДНЫЙ КРОВОСОС, А НЕ ЖИВОЙ ЧЕЛОВЕК?!! ПРОКЛЯТЫЙ ВАМПИР, КОТОРОГО ОНИ НЕ ЗАМЕТИЛИ?!!!!
Люди и Светлые непонимающе воззрились, а у Таррэна снова екнуло сердце, словно предупреждая о чем-то, потом быстро-быстро заколотилось от неожиданной мысли (неужели ошиблись?!), но в этот миг мертвая голова странно дрогнула и с усилием моргнула. В потухших было глазах снова разгорелся недобрый алый огонек, немые губы вяло шевельнулись, а из несуществующего горла вырвался долгий хрип, как из простуженного дупла.
