Страшную пустоту увидел человек в глазах ангела. Закричал человек, схватился за волосы и клочьями выдернул их из головы, и побежал, побежал как можно дальше от ужасающей пустоты взора ангела. Всю жизнь бежал человек и ночами не мог заснуть; только закроет он глаза, как видит лицо ангела, а на нем зияющее ничто — страшная бездна. Так и умер человек, подобно орлу плача до конца своих дней и разговаривая с одной лишь землей.

Поднимались и прятались скалы, моря в одних местах высыхали, в других же разливались новые, континенты и острова погружались в океаны, но являлись другие — малые и великие; и тысячи, тысячи и тысячи лет продолжал бродить несчастный ангел, ни дня не зная покоя. Но как-то пришел он к берегу моря и увидел маленькую девочку. Не желал он подходит к ней, но пораженный особым любопытством, спрятался за огромными камнями и через небольшую щель между ними наблюдал за маленькой девочкой.

Маленькая девочка заходила в море и набирала в руки камни, а потом возвращалась на берег и тщательно раскладывала один поодаль другого. Она казалась угрюма и лицо ее было серьезно. Девочка знала, что занимается очень важным делом — возможно, важнее дела и нет на всем свете. Всякий раз она поднимала из воды камни и относила их на берег — снова и снова, но ангелу не надоедало наблюдать за ней. Иногда он смотрел за девочкой, затаив дыхание и ни разу не моргнув. Несчастному ангелу очень хотелось выйти и подойти к ней — спросить ее: зачем она вытаскивает камни на берег и раскладывает их так тщательно? Но за все тысячи и тысячи лет ничего так хорошо не запомнил ангел, как плачь орла и вопль человека, в горестных страданиях закончившими свою жизнь. Ангел закрыл глаза и хотел заплакать, но и этого он не мог. Тогда решил ангел вспомнить, почему он так несчастен и кто может быть виноват во всей его печали, если не он сам. Но не мог. Так и сидел он с закрытыми глазами, забыв и про маленькую девочку с камнями.

— Эй, — услышал он ее голос, — ты так и будешь там сидеть? Вставай балда, помоги мне!

Ангел растерялся — не знал, что делать: укрыться глубже за камни или убежать. Может быть девочка и не к нему обратилась; может быть кто-то другой показался на берегу моря. Тогда несчастный ангел посмотрел сквозь щель и увидел глаза девочки. Она неподвижно стояла и смотрела на него, а потом вновь крикнула: «Эй! Ну ты чего! Идешь?»

В испуге ангел задрожал, приподнялся и поникнув к земле, медленно пошел к маленькой девочке. Он не хотел смотреть в ее глаза. Ангел не желал погубить еще одну судьбу, хоть и судьба эта смертного существа, как орла, кости которого растворила в себе жадная земля. Несчастный ангел закрыл лицо руками, чтобы девочка не могла видеть его глаз.

— Ну и как ты будешь помогать мне, если руками прикрываешь лицо? — сказала маленькая девочка, но ангел ответил, что по другому он не может с ней разговаривать, а помочь может только в том случае, если она не будет на него смотреть.

— Ты уродлив? — спросила девочка, но ангел ответил, что не знает — себя он никогда не видел, и скорее всего да — он уродлив.

— Покажи лицо, — настояла девочка, но ангел сказал, что на него смотреть нельзя; всякий, кто видел его лицо, прожил жизнь в печали и тоске, как и он сам.

— Я не боюсь, — сказала маленькая девочка, но ангел ответил, что боится он.

Тогда девочка сказала, что если он не покажет свое лицо, то не сможет помогать ей и делать самое важное дело на свете — выносить камни из моря и сушить их на солнце. Хотя ангел не понимал, для чего девочка сушит камни, но он очень сильно хотел поучаствовать в ее занятии. Одна мысль, что если не это, то снова бесцельно куда-то идти, очень его расстраивала. За все тысячи и тысячи лет он не смог привыкнуть к своим блужданиям. «Все равно эта девочка смертна — она умрет, а мне, может быть, перепадет хотя-бы минута счастья», — отчаянно подумал ангел и раскрыв свое лицо, посмотрел в зеленые глаза девочки.

— Ну вот, — сказала девочка, — теперь я пойду и принесу еще камней, а ты пока переверни эти. Они снизу мокрые и холодные.

Ангел так обрадовался, что маленькая девочка не испугалась и с криком не убежала от него прочь, что не сказав ни слова, с большой радостью бросился переворачивать камни — точно так, как сказала маленькая девочка. Она собирала и приносила все новые камни, каждый раз на берегу оглядывая, как ангел их раскладывает и переворачивает; с серьезным видом делала ему замечания, поправляла, а счастливый ангел с радостью исправлял свои ошибки и делал точно так, как ему велела маленькая девочка. Он на столько увлекся, помогая девочке, что забыл про все свои горечи и печали; забыл и то, что поклялся их хранить и не забывать, ведь они — остаток чего-то когда-то светлого, но чего именно, он уже тысячи и тысячи лет не знал. Он так рад был, что его мир сузился на столько мелко, что ангел ничего не видел, кроме как камни перед собой, которые надо раскладывать и переворачивать; ничего, кроме них и серьезной девочки, выходящей на берег. Он так счастлив был слышать мягкий шум морского прилива и голос этой маленькой девочки, постоянно поправляющей его и объясняющей ангелу, на каком расстоянии надо класть камни друг от друга, чтобы они лучше сохли.

Солнце заходило за горизонт и девочка, высыпая камни на берег, сказала:

— На сегодня все. Эти разложим, и я пойду. А ты будь здесь и никуда не уходи. Там еще столько камней!

Ангел расстроился, что день так скоро закончился. Чем дальше девочка удалялась от берега, тем печальнее чувствовал себя несчастный ангел. На него нашла тоска, а с ней и прежнее отчаяние, из-за которого он не мог сидеть на месте. Он встал и пошел, по прежнему бесцельно, и понурив голову. Шел он всю ночь, но когда увидел рассвет на востоке, очень сильно испугался, что девочка скоро может прийти к берегу и увидеть, что его там нет. Несчастный ангел в тревоге побежал обратно, моля и упрашивая неизвестно кого, чтобы он подоспел к берегу прежде, чем появиться там маленькая девочка.

Увидев ее — стоящую ногами в море, ангел очень обрадовался, и большим счастьем было для него слышать ее упрек.

— Смотри, сколько я уже вытащила камней, а тебя все нет, — сказала маленькая девочка. — Тебе придется постараться, чтобы угнаться за мной.

Как когда-то, сияя от радости, ангел принялся раскладывать и переворачивать камни, внимательно слушая поучения маленькой девочки, как лучше это делать. Она постоянно называла его балдой, но это даже прекрасней, чем шум морского прилива, который наконец, за тысячи и тысячи лет он смог расслышать. Невероятно был счастлив ангел вновь погрузившись в этот маленький мирок, где только камни и девочка. Большего, казалось, ничего и не надо.

Но ангела по сей день, как и вчера, когда он прятался за массивными камнями, не оставлял вопрос: зачем это понадобилось девочке выносить из моря камни и сушить их на берегу под солнцем?

— Балда, — сказала маленькая девочка, — ты уже большой и старый, а самого важного на свете дела так и не знаешь. Уже лет сто живешь, а только вчера узнал, что камни надо высушивать и греть на солнце. Да будет тебе, глупый, известно, — продолжала она, — что все само собой не поднимается и не сохнет, а солнце на небе для того, чтобы нам помогать и нам же служить. Мы все здесь ангелы, и даже ты, уродец, из их числа. Сегодня я буду поднимать камни у берега, а вскоре меня научат плавать, и я буду собирать их даже во-о-он там, понимаешь? Тебе надо научиться быть ангелом, балда!

Ангел замахал головой, улыбнулся серьезной маленькой девочке и с еще большим рвением и восторгом стал раскладывать камни на берегу морского берега.