— Ладно, подожду, — он пожал плечами и подошел к ряду котлов, висящих у одной из стен. Они были утоплены в глубокий камин, в котором постоянно горело пламя, поддерживающее в емкостях нужную температуру. Сирил насчитал семь котлов. — О, это на один больше, чем в прошлый мой визит, — пробормотал он сам себе.

Демон открыл первый попавшийся котел и сунул туда длинный крючковатый нос, наслаждаясь непривычными пьянящими ароматами.

— И-и-и! — донесся до него гневный голос на вдохе, и следом в голову ударила и упала на пол сморщенная шишка. — Ты чего свой нос суешь, куда не просят! — закончил владелец лачуги, заходя в комнату.

— Привет, Бубу, — Сирил, ничуть не оскорбленный таким отношением, поднял шишку и вернул ее подошедшему существу.

— Я тебе не Бубу! — рявкнуло то. Оно было невысоким, едва доставало Сирилу до груди. Бледная кожа обтягивала худощавое тело, замотанное в темные штаны и свободную кофту, а жидкие серые волосы были стянуты веревкой на затылке. Злосчастная шишка была тут же отправлена в один из котлов, и жижа в нем поглотила подношение, забулькав громче и злее. — И тебя никто сюда не звал! Приходишь, когда тебе вздумается, нарушаешь мой покой и умиротворение!

— Конечно, ты Бубу! — засмеялся Сирил. Он отошел от котлов и сел в одно из старых кресел. — Как я ни приду, только и слышу от тебя это недовольное бу-бу и бу-бу, и бу-бу. Все же, я никак не пойму, какого ты пола? Как давно я тебя знаю, а так и не разобрался.

Ответа не последовало. Сирил немного посверлил взглядом сутулую спину Бубуи продолжил, надеясь по реакции получить ответ.

— Ты женского пола? — Руки, мешавшие варево, не дрогнули и не остановились ни на мгновение. — Ты мужского пола? — Реакции не последовало. — Ты бесполое? Ладно, мне надоело, ты бесполое, и я буду называть тебя "оно". Наконец я определился, — Сирил хлопнул себя по бедрам и вздохнул с облегчением.

— Лучше бы ты так тщательно готовился к посещению меня, как ты размышляешь о моем поле, — проворчало Бубу тонким противным голосом.

— Ой, ой, ну завязывай уже. Ты просто источаешь эту вонь, меня обволакивает болотом из брюзжания, твое варево, наверно, основано на нем на сто процентов, — драматично взмахнул руками Сирил, закатывая глаза.

Бубу повернулось к своему гостю и шумно принюхалось, приоткрыв широкий рот без губ и с мелкими кривыми зубами. Так Бубу напоминало Сирилу бешеную жабу, учуявшую что-то вкусное неподалеку.

— Ты мне что-то принес? Я отсюда чую, что твоя шкура драная чем-то пахнет.

— Верно, из мира людей, куда ты не хочешь ходить, — Сирил открыл рядом с собой портал и достал оттуда небольшой мешочек, отдав его Бубу. Оно развязало завязку, и на его широких длиннопалых ладонях развернулся платок, наполненный целой пригоршней примятых свежих лепестков чайной розы.

— Как пахнет… — дрожащим от восторга голосом сказало Бубу.

— Так закидывай в котел, пока не испортились в нашем мире! — поторопил его Сирил. — Заодно будет, чем угостить своего дорогого гостя!

— Ты приходишь ко мне только, когда тебе от меня что-то нужно, и когда хочешь пожаловаться на жизнь. И, чтоб ты знал, тварь неблагодарная, я женского пола!

— Призналась, — улыбнулся Сирил. — Долго же я не мог из тебя это выудить. Зачем тебе вообще одежда? Это ведь человеческая прихоть.

— Хочу так, — буркнула Бубу, перемешивая варево в котле.

— О, я знаю! Ты, наверно, бережешь мой нежный взгляд, чтоб глаза не вытекли от твоих костяных телес? — демон громко расхохотался.

— Ой, ты посмотри на него, — скривилась его собеседница. — Сказал гадость — и доволен собой, да? Очень доволен, я погляжу.

— Еще как, — кокетливо отвел взгляд Сирил.

— Я плюну тебе в чашку, — проворчала Бубу, доставая объемную чашу песочного цвета с полки.

— В мою любимую? Как можно!

— Вот ты мне и объясни, как так можно, что у меня дома на полке хранится твоя любимая чашка, в то время как я у тебя никогда не бывала?

— Ты же сама не хочешь покидать свою халупу. Кстати, где она нынче бредет? — Сирил вытянул шею, пытаясь разглядеть в крошечное окошко, что творилось снаружи.

— По Путанным Болотам.

Сирил демонстративно присвистнул.

— Это слишком близко от вражеской территории. Практически на ее границе. Неужели тебе больше негде искать ингредиенты для своего варева?

Бубу протянула ему чашку с чем-то дымящимся, и мельком одарила грустным взглядом.

— Ты же знаешь, что раньше я была всегда при своем создателе. Я варила это все только для него, и он это любил. Но когда он примкнул к предателю, я не решилась за ним следовать. Правда, оказалось, что я не могу быть слишком далеко от него. Так что я так и кружу вокруг, на таком расстоянии, каком, получается. И тоскую по тем временам, когда я могла служить ему. — Бубу села на второе кресло, оперевшись локтями о свои костлявые колени, и тяжко вздохнула. — Он даже здоровался со мной, если внезапно проходил мимо кухни и замечал меня на ней. И отмечал, что ему нравится, как я готовлю, все эти напитки…

— Как мило, — хмыкнул Сирил. — Мелкая прислужница, влюбленная в своего создателя.

— Вот как ты заговорил? — ядовито произнесла Бубу. — А как там у тебя с той суккубой? Морра, кажется?

— Откуда ты знаешь про нас? — Сирил поднял на нее настороженный взгляд.

— Какие еще "вы"? — она желчно рассмеялась. — Представляешь, насколько это все комично и глупо, если даже я, в глуши, в добровольном отшельничестве, знаю о том, что тебе отказывает суккуб, чья природа и естество — ублажать других? И что длится это уже так давно, что в человеческим мире сменилось несколько поколений. В чем твоя проблема, Сирил? Это единственный суккуб во всем мире? Почему ты уперся именно в нее? Ну отказывает она тебе — и ладно! Их же полным-полно в каждом городе. Или она должна стать у тебя первой, и потому ты никак не желаешь изменить свое решение?

— Нет, — Сирил нахмурился, царапнув по своей чашке когтями.

— Вот и нечего тогда указывать мне, по кому страдать, когда сам стал источником насмешек среди других демонов, — прошипела на него Бубу. — Заткнись и пей, пока не выгнала.

Сирил пригубил сваренный для него напиток и причмокнул. Варево было густое, отдавало землей. В его мутном буром медленном вихре медленно плыл одинокий розовый лепесток, добавивший ему волнительное послевкусие.

— Что ж, — немного помолчав произнес демон, — зато ты варишь отличное пойло в этих своих котлах!

— Надо же, как неожиданно услышать от тебя что-то хорошее, — съязвила Бубу.

— Запомни этот день, он повторится ровно через год, — хмыкнул Сирил.

Котлы тихо булькали, наполняя комнату тяжелыми ароматами. Демон задумчиво крутил в руках чашку, любуясь напитком в ней. Здесь, в доме его знакомой, всегда было тихо. Никто не знал, где окажется ее дом в следующий час, и куда направится дальше, так что прийти в гости к ней было очень проблематично. Сирил попал сюда по чистой случайности, и никогда не упускал шанса навестить Бубу, чтобы посидеть в тишине, наслаждаясь персональным обслуживанием и авторскими рецептами с ингредиентами, отобранными лично для него. А Бубу уже попросту смирилась с его визитами. Она не выносила шум и общение, так что Сирилу не составило труда заставить ее делать то, что он захочет, забивая ее уши своими бесконечными разговорами.

В тяжелую деревянную дверь громко постучали. Скорее даже затарабанили, отчего Сирил удивленно поставил свою чашку на подлокотник кресла и повернулся ко входу.

— Ты что, ждешь кого-то в гости? — изумился демон. — Как ты можешь, когда сюда уже пришел я?

— Но я никого… — растерянно произнесла Бубу, вскочив на тонкие ноги.

Она не успела закончить фразу, так как дверь грубо сорвали с петель. Она жалобно заскрипела, закачавшись на одной из них, и позволив двум неизвестным демонам ввалиться внутрь дома. Сирил нехотя поднялся со своего кресла и расправил крылья, пока еще не зная, что его ожидает от незваных гостей. Один из них был высоким и тонким, темно-серого цвета. Его кости, казалось, были излишне хрупкими, потому он опирался на все четыре длинные конечности, покачивая в воздухе острой длинной головой, увенчанной огромными выпученными глазами. Второй демон, едва втиснувшийся внутрь, был наоборот объемным, замотанным в рваное тряпье и увешанный какими-то склянками и оружием. Даже под тряпками было видно, что его тело было сплошь укрыто толстыми пластинами, словно он был закован в укрепленные доспехи, ставшие частью его тела.