Там, в Нарготронде, и поселился со своим народом Финрод, и гномы дали ему прозвище Фелагунд, Властитель Пещер; имя это он носил до самой смерти. Но Финрод Фелагунд был не первым, кто обитал в пещерах у реки Нарог.

Галадриэль, сестра его, не ушла с ним в Нарготронд, ибо в Дориате жил Келеборн, родич Тингола, и они полюбили друг друга. Поэтому она осталась в Потаенном Королевстве, с Мелиан, и многое узнала от нее о Средиземье.

Тургон же помнил город на холме, Тирион Прекрасный, с его маяком и деревом, а потому не нашел, что искал, и, возвратившись в Невраст, покойно сидел в Виниамаре близ берега моря. И на следующий год Ульмо сам явился ему и повелел вновь идти одному в Долину Сириона. Тургон отправился в путь и, ведомый Ульмо, отыскал потаенную долину Тумладен в Окружных Горах, в центре которой стоял каменный холм. О той долине он до поры никому не сказал, но еще раз вернулся в Невраст и начал на тайных советах создавать план города, подобного Тириону на Туне, по которому в изгнании томилась его душа.

А тем временем Моргот, поверив донесениям соглядатаев о том, что владыки нолдоров странствуют по Белерианду, не помышляя о войне, решил испытать силу и бдительность своих врагов. Еще раз внезапно двинулась его мощь: содрогнулись земли Севера, и из трещин вырвался огонь, и Железные Горы изрыгнули пламя, и орки двинулись через Ард–Гален. Оттуда они ринулись на западе вниз по Сириону, а на востоке — через земли Маглора, в ущелье меж холмами Маэдроса и отрогами Синих Гор, но Финголфин и Маэдрос не дремали, и покуда другие выслеживали ряды орков, что проникли в Белерианд и творили в нем лихо, они с двух сторон обрушились на главное войско, штурмовавшее Дортонион: победили прислужников Моргота, обратили их в бегство и наголову разбили, уничтожив всех до единого у самых врат Ангбанда. Такова была третья великая битва в Войнах Белерианда, которую назвали потом Дагор Аглареб, Достославной Битвой.

Это была победа — но и предостережение; принцы вняли ему и упрочили свой союз, укрепили и усилили заставы, начав осаду Ангбанда, длившуюся почти четыреста лет. Долгие годы после Дагор Аглареб никто из слуг Моргота не осмеливался выйти за врата Ангбанда, страшась владык нолдоров; и Финголфин похвалялся, что, если не будет среди них предательства, Моргот никогда не скроется от союзных эльдаров и не захватит их врасплох. Однако нолдоры не могли ни взять Ангбанд, ни вернуть Сильмарилы, и в годы Осады война никогда полностью не прекращалась, ибо Моргот измышлял новые козни и время от времени испытывал силу своих врагов. К тому же кольцо вокруг твердыни Моргота никогда полностью не замыкалось — Железные Горы, из которых выдавались пики Тангородрима, защищали крепость с обеих сторон, а снег и лед делали их неприступными для нолдоров. Поэтому с тыла, на севере, Моргот не имел врагов, и его шпионы время от времени пользовались тем путем и окольными тропами пробирались в Белерианд. И, более всего желая сеять страх и рознь меж эльдарами, он велел оркам захватывать живыми и доставлять связанными в Ангбанд всех, кого удастся схватить; и иных эльдаров он так запугал жутью своего взгляда, что им не нужно было цепей — они жили в постоянном страхе пред ним и исполняли его волю, где только могли. Так Моргот узнал о многом из того, что случилось после бунта Феанора, и радовался, ибо видел семена разлада меж своих врагов.

Пробежала почти сотня лет с Дагор Аглареб — и Моргот замыслил захватить Финголфина врасплох, а так как знал о бдительности Маэдроса, то послал войско на снежный север, и оно повернуло на запад, а после — на юг и спустилось к берегам залива Дренгист, тем путем, которым Финголфин шел со Вздыбленного Льда. Так проникли они в Хитлум с запада, но их вовремя выследили, и Фингон ударил на них в горах близ устья залива, и большинство орков было сброшено в море. Бой тот не числится среди великих битв, ибо орков было немного, и лишь часть народа Хитлума билась там. А после настал долгий мир, и Ангбанд не нападал открыто, ибо Моргот понял, что оркам без поддержки не выстоять против нолдоров; и он стал искать новых путей.

И вот прошло еще сто лет, и из врат Ангбанда выполз в ночь Глаурунг, первый из Урулоки, огненных драконов Севера. Он был еще юн и не достиг полного роста, ибо долга и медленна жизнь драконов, но эльфы в смятении бежали пред ним к Эред–Ветрину и Дортониону; и он опустошил степи Ард–Галена. Тогда Фингон, принц Хитлума, выехал против него с конными лучниками; окружив дракона, они засыпали его стрелами, и Глаурунг не мог вынести этого, ибо шкура его не была еще достаточно крепка, — он бежал в Ангбанд и долгие годы не выползал оттуда. Фингон прославился, а нолдоры радовались, ибо не многие провидели в этой новой твари грядущую опасность. Моргот, однако, был недоволен, что Глаурунг раскрыл себя раньше времени. И после того настал Долгий Мир, длившийся почти двести лет. В то время случались лишь стычки на границах, и Белерианд процветал и богател. Под охраной своих северных воинств нолдоры строили жилища и крепости, и много дивного было сделано в те дни, и сложены стихи, и повести, и книги знаний. Во многих землях нолдоры и синдары стали смешиваться в единый народ и говорить на одном языке, хотя различия меж ними оставались: нолдоры были крепче телом и духом, более стойкие воины, прозорливы и мудры; они строили из камня и любили горные склоны и просторы степей. А синдары лучше играли и пели, и голоса у них были красивы — но не красивей, чем у сына Феанора, Маглора, — и они любили леса и берега рек; некоторые же Сумеречные Эльфы все еще бродили, нигде не задерживаясь подолгу, и пели на ходу.

Здесь рассказано, каков был в древности облик земель на севере и западе Средиземья, куда пришли нолдоры, а также каким образом держали владыки эльдаров свои земли, и о союзе против Моргота после Дагор Аглареб, Третьей Битвы в Войнах Белерианда.

На севере Мира Мелькор в прошедшие века воздвиг Эред–Энгрин, Железные Горы — ограду своей цитадели Утумно. Горы эти стояли на границе вечного холода, огромной дугой изогнувшись с запада на восток. За стенами Эред–Энгрин, на западе, там, где хребет сворачивал на север, Мелькор построил другую крепость как защиту от возможного нападения из Валинора; и когда он возвратился в Средиземье, то, как уже говорилось, поселился в бесконечных подземельях Ангбанда, в Железной Преисподней, ибо в Войне Стихий валары, торопясь низвергнуть Мелькора и его твердыню Утумно, не разрушили до конца Ангбанд и не обыскали его глубин. Под Эред–Энгрином Мелькор прорыл ход на южную сторону гор, прикрыв выход мощными воротами. А над воротами и за ними до самых гор — поднял огромные пики Тангородрима, сотворенные из золы и шлака его подземных горнов и земли, что осталась после прорытия хода. Пики те были черны, наги и немыслимо величественны, а вершины их курились мглистым и смрадным дымом, затемняя северное небо. От врат Ангбанда на много лиг к югу простиралась пыльная пустошь, Ард–Гален, но с появлением Солнца она поросла пышной травой, и, пока Ангбанд был осажден, а его врата захлопнуты, зелень покрыла даже ямы и обломки скал перед дверьми преисподней.

К западу от Тангородрима лежит Хйсиломэ, Туманный Край. Так назвали его нолдоры на своем языке из–за мглы, насланной на него Морготом во времена их первой стоянки. На языке живущих там синдаров он зовется Хитлум. В дни Осады Ангбанда это были прекрасные земли, хотя воздух там холоден, а зима сурова. С запада они ограждались Эред–Ломином, Зычными Горами, шедшими близ моря; а с востока и юга — большой петлей Эред–Ветрин, Теневого Хребта, что глядит на Ард–Гален и пойму Сириона.

Хитлум держали Финголфин и его сын Фингон, и большая часть народа Финголфина жила в Митриме, по берегам великого озера, Фингону же дан Дор–Ломин, что западнее Митримского Кряжа. Но главная крепость нолдоров была у Эйтель–Сириона, на востоке Эред–Ветрина, где они бдительно стерегли Ард–Гален; и конница по степи добегала до самой тени Тангородрима, ибо кони множились быстро, а трава Ард–Галена была высокой и сочной. Предки тех коней пришли из Валинора и были отданы Финголфину Маэдросом как вира за потери, ибо их кораблями привезли в Лосгар.