Последние пара дней Стрельца прошли на удивление спокойно. Ну разве что я вытащил таки Дашу прошвырнуться по нашей местной новогодней ярмарке. Заодно тихой сапой выпытывал у неё: Что бы такое подарить на новый год Её Величеству.

– Лучше не лезь, всё без тебя сделают, – отмахнулась моя спутница. – Кому надо, всем от твоего имени будут подарки.

– Понимаешь... Надо! – настоял я, не вдаваясь в подробности. И правда: императору я подарок лично вручу, а императрице зажму. Нехорошо выходит, может обидеться!

– Тогда заглянем в антикварный. Тётя Софи любит всё это барахло, а этот хмырь Треондофил постоянно хвастается, что у него есть кое-что аж до Тёмных веков. Вот посмотришь, может и правда узнаешь что-то знакомое.

Лавка этого самого Треондофила (вот имечко-то!) меня сразу не впечатлила. Слишком на видном месте, слишком помпезно, слишком всё вылизано. В таких если что-то ценное и попадается, то только как последняя остановка длинного пути перекупщиков и за безумные деньги. Вот старый Абрам – другое дело! Это правильная лавка! Но однако, пришли – надо хотя бы посмотреть. Смотреть было откровенно не на что. Ломовые цены, прилизанные статуэтки, какие-то тарелочки, чашечки... Стоп!!!

А это что за общепитовская тарелка с голубой каёмочкой и отбитым краем? Уточняю. Цена откровенно бросовая, в смысле, для этой лавки, происхождение неизвестно. Уточняю: Чо? Совсем неизвестно?

Оказывается, кое-что известно:

– Да есть тут один любитель... – Треондофил откровенно морщится. – Где-то здесь, недалеко, нашёл какие-то руины...

Ладно, делаю себе заметочку и уже осматриваю коллекцию более внимательно. И точно! среди статуэток в самом дальнем углу лавки вижу фарфорового олимпийского мишку! У нас в квартире такой же стоял на телевизоре. Я родился в 1981 и родители рассказывали мне и про московскую олимпиаду и про то олимпийское безумие, которое развернулось у нас за несколько лет до неё. Так что я прекрасно помню, что это за мишка... Вот только выглядит он каким-то подозрительно новым. Никак новодел?

Начинаю уточнять и тут выясняется необычное: ничего подобного ни в каких каталогах не встречается, а добыл этого мишку всё тот же субъект, что принёс тарелку. Дальше главное было не спугнуть. Потусовавшись там ещё немного под равнодушным взглядом хозяина и откровенные зевки Даши, я наконец соизволил остановить свой выбор на этих мишке и тарелке, поторговался с хозяином и в результате взял весь комплект за пол цены. Не! Этому Треондофилу до дедушки Абрама ещё расти и расти. Ну и, уже уходя, я спросил:

– А можно, на всякий случай координаты этого сумасшедшего археолога?

– Ха-ха-ха! – заржал лавочник. – Точно! Сумасшедший археолог! Да этого Добромысла здесь все знают!

Но его идентификатор таки мне скинул. На этом я равнодушно покинул лавку, а отойдя от неё метра три, рванул домой, утаскивая за собой Дашу.

– Ну и что ты в этих подделках такого ценного увидел? – скептически спросила навязанная мне пассия, глядя как я бережно достаю покупки и ставлю их на журнальном столике.

– Да ничего особенного, – медленно ответил я. – Разве что точно из такой же тарелочки я ел в детском саду, когда туда ходил... А точно такой же олимпийский мишка стоял у нас дома на телевизоре... Как сейчас помню...

От этого заявления Даша села, прямо на ковёр, и совершенно потерянным голосом спросила:

– Чего-чего? Какой мишка? Причём тут олимпийский?...

Пришлось прочитать ей небольшую лекцию про московскую олимпиаду 1980-го года и олимпийскую символику.

– Я родился через год после олимпиады, ещё застал эти безделушки во всех домах. Точно такой мишка стоял у нас дома, на телевизоре. Вот только непонятно... какой-то он слишком новый... – закончил я своё выступление.

– Вот ведь! – выдохнула Даша и в её взгляде смешивались ужас и восхищение. – Когда рассказывали, кто ты такой, я этот так... – она повертела рукой в воздухе, показывая что-то эдакое, легкомысленное. – А сейчас... Блин! Ты ведь и правда из Святого Народа! Ты хоть понимаешь, что это значит?

Тут меня как-то проняло нехорошо. Вспомнил, как однажды услышал случайно разговор на одном из бульваров. Как раз двое таких рассуждали, очень много общего во внешности с нынешним государем-императором... "Хороший город Москва, только русских тут слишком много...". Ага. А сейчас – Святой Народ, со всех больших букв. И все ищут у себя русские корни. Хоть рядом постояли, и в том честь!

Прикрыл глаза, вдох, выдох... Чтоб лишнего не ляпнуть. Ну и припомнилось, что крёстный говорил про мёртвые эгрегоры. Хорошо припомнилось, вовремя. Смог разобраться, что злость эта – не совсем моя. То-есть самому мне тоже есть что сказать и помянуть, только не нынешним царям и иже с ними, а тем, кто чуток пораньше был. Да и вам, дорогие мои непутёвые предки и потомки, у меня есть что сказать, не слишком цензурное. Как подумал об этом, так сразу отпустило.

Открыл глаза, взглянул на Дашу, а она разве что не седая сидит. Напряжена, словно КамАЗ из пропасти вытягивает, а в глазах ужас. Уточняю:

– Я такой страшный?

– Ты бы себя видел...

– Выросли рога и тентакли?

– Не смешно. Ты как будто почернел изнутри... И лицо... никогда такого не видела. И... знаешь... было ощущение что ты ненавидишь и готов убить.

– Кого?

– Ты лучше знаешь. А потом в тебе что-то словно... вздрогнуло что-то или лопнуло, не знаю. И ты успокоился. Ты нас всех ненавидишь? Всех, кто сейчас живёт?

– Это не я... – я снова прикрыл глаза. – Это те самые мёртвые с претензиями... Хорошо крёстный нам кое-что рассказал, если б не это... А так я понял, что это не моя ненависть.

Я осторожно взял её за руку и Даша не попыталась освободиться. Так мы и сидели какое-то время, пока она не успокоилась более-менее и не вернулась к разговору о купленных артефактах:

– А что такое детский сад?

Я выдохнул с облегчением и принялся рассказывать о жизни, какой она была две тысячи лет назад. Это окончательно успокоило мою неофициальную царевну, она даже рассмеялась на пару плоских шуток. И я решил сам задать вопрос:

– Так всё-таки, что со мной не так? Что с того, что я русский и сдох две тыщи лет назад?

Даша снова напряглась, закусила губу, напряглась, но ответила:

– Никто ничего толком не знает...

– Если бы не знали – тебя бы не плющило. И вокруг меня не плясали бы так, – возразил я.

Она некоторое время сидела, словно решаясь, но всё же рассказала:

– Мне самой ничего не говорят. Просто знаю, что есть легенда, будто когда-то давно была война... Давно это значит задолго до твоего времени... Кто-то проиграл, кто-то победил. Из победителей потом произошло много народов, но ближе всех к ним был Святой Народ. А побеждённые затаили злобу и захотели уничтожить победителей. Они жили, прятались среди других народов, копили знания и однажды сумели сделать что-то, чтобы у потомков этих победителей перестали рождаться дети. Это как-то связано с Тёмными Веками. Но к этому времени все люди уже перемешались и это ударило по всем. дети перестали рождаться у всех. И у этих, которые мстили тоже. Ну и есть пророчество, что святой народ вернётся... или появится кто-то из святого народа и всё исправит. Вот, как-то так.

– Ага, – кивнул я криво улыбаясь, – когда настанут последние времена, а это уже скоро, то станет совсем хреново. И тогда на Землю придёт Один... или Христос... или Будда... или злой дух Ям-Бу-Я... или все вместе в одном флаконе. Он покарает всех анально, потом возвысит достойных. Вот тогда-то и настанет жизнь полная кина, вина и домина. И никто не посмеет уйти обиженным, ибо на обиженных в Аду воду возят. Слышали, знаем. Интересно, есть хоть одна секта, в которой такое не рассказывают?

– Не смешно, – буркнула Даша, глядя на меня обиженным взглядом.

– Какой там смех! Это страшно. Особенно страшно, когда серьёзные люди, принимающие важные решения, верят во всё это на полном серьёзе.