Что касается современных источников, то, на мой взгляд, к таковым следует отнести прежде всего Гиббона, дающего наиболее широкий обзор эпохи Юстиниана. Его способность соткать из пёстрых, разрозненных фактов яркое, красочное и связное повествование, безусловно, выделяет этого автора среди прочих. Единственная его ошибка — если можно так сказать — его нетерпеливое пренебрежение историей противоречий, раздиравших христианство того периода (о чём я пишу в Примечаниях) и отнимавших у Юстиниана массу времени и энергии. Также в качестве сопроводительной литературы стоит упомянуть работу «Поздний период Римской Империи», написанную моим учителем, великим А.Х.М. Джонсом. Я чрезвычайно признателен моему издателю, Хью Эндрю, за предоставление мне книг его издательства. Особенно полезны были «Кембриджские исследования эпохи Юстиниана» Майкла Мааса — настоящий кладезь информации по всем основным темам того периода; блестящая работа Роберта Браунинга «Юстиниан и Феодора», раскрывающая мотивацию поступков и деяний Юстиниана и его окружения; «Феодора» — прелестная маленькая вещица Энтони Бриджа, рисующая весьма симпатичный — и, судя по всему, достаточно правдоподобный — портрет дочери дрессировщика медведей, ставшей римской императрицей.

Ради ясности сюжета я (как указано в соответствующих разделах Примечаний) сознательно сокращал или, наоборот, подробнее рассказывал о том или ином эпизоде — надеюсь, не искажая при этом исторической правды. Любой, кто хоть однажды пытался разобраться в теологических хитросплетениях, тонкостях противостояния «Трёх Глав», событиях Готской войны с её бесконечными — и, честно говоря, довольно утомительными — осадами, марш-бросками, контрнаступлениями, блокадами, вылазками, военными хитростями и прочими подробностями противостояния Велизария и Нарсеса, поймёт меня правильно.

Действующие лица — по большей части реальные люди. Мне потребовалось «оживить» некоторых из них, более подробно описывая, скажем, Велизария, Нарсеса, Иоанна Каппадокийского, Феодору и конечно же самого Юстиниана. Фигура императора в конечном итоге трагична — он пытался творить добро и благо, но привело это к обнищанию, гибели Италии и окончательному размежеванию церквей Востока и Запада.

Рассказывая эту историю, я старался по, возможности (и согласно дарованию) следовать известным фактам, давая волю воображению только там, где мне позволяли это сделать лакуны в исторических записях. Например, достоверно неизвестно, участвовал ли Юстиниан лично в экспедиции против Зу-Нуваса, однако чисто теоретически как командующий Восточной армией вполне мог это сделать. Я вывел Прокопия агентом-провокатором, старающимся сбить с пути истинного Велизария, — это также художественный вымысел, хотя подобная версия вполне согласуется с его взглядами и отношением к знаменитому полководцу, а также с тем, что Прокопий находился рядом с ним во время Африканской кампании, в Италии и в Константинополе, когда Прокопий был назначен префектом столицы.

Историки довольно безропотно склоняются к принятию утверждения Прокопия Кесарийского, что Юстин и его племянник Юстиниан были фракийцами. Я же полагаю, что этот вопрос требует тщательного пересмотра.

Гиббон отмечает, что родное имя Юстиниана, унаследованное от отца — Управда Юсток, — готское, а это доказывает, что он, как и его предки, был готом. Оседлые племена мезоготов — одной из ветвей германских народов — появились в северной части Восточной Империи задолго до Великого переселения народов в 376 году, когда готы массово перешли Дунай. Именно для них — своих соотечественников, проживавших в провинции Мезиа Секунда, — в 350 — 30 годах. Ульфила перевёл Библию на готский. Деревня Тауресинум и дом отца Юстиниана вполне могли находиться в этой провинции или в аналогичной — например, маленький анклав готов внутри римской провинции Дардания. Поскольку дядя Юстиниана, Юстин, был родом из Бедериана, расположенного в той же области, что и Тауресинум (а быть может, и из самого Тауресинума), вполне вероятно, что и он был готом, а вовсе не фракийцем. Помимо этого у меня имеются серьёзные подозрения, что «Юстин» — не настоящее его имя. Для императора оно подходит, но для крестьянина?![162] Это как если бы Томас Харди назвал своего героя не «Габриэль Оук» — а «Мармадьюк Оук»! Именно поэтому я и придумал ему готское имя — Родерик. Я предположил, что, прибыв в Константинополь впервые, Родерик, как и его племянник Юстиниан, говорил помимо родного на латыни, а не на греческом.

Также я предположил, что предками Юстиниана были рабы. В своих «Анекдотах» Прокопий тоже утверждает, что Юстиниан был потомком рабов и варваров, но Прокопий в «Тайной истории» вообще предвзят, и все его утверждения настолько пропитаны злобой, что к его умозаключениям следует относиться с осторожностью. Тем не менее в Энциклопедии 1888—1892 годов статья «Юстиниан» содержит утверждение, что будущий император имел «неясное происхождение и наверняка родился рабом», при этом составители ссылаются в числе прочих на учёных Исамберта и Г. Боди. Опираясь на этот источник, я посчитал себя вправе использовать этот факт в своей истории. В статье также отмечается, что изначально Юстиниана звали Управда, что подтверждает наблюдения Гиббона.

Если — а это вполне вероятно — сестра Юстина Биленица была замужем за готом и жили они среди готов, резонно предположить, что и она сама была готского происхождения. Правда, Биленица — вряд ли готское имя, поэтому я намекаю, что у неё была примесь фракийской крови. В конце концов, любое из утверждений — гот или фракиец — не особенно важно. Роберт Браунинг в «Юстиниане и Феодоре» (говоря о рождении Велизария) пишет, что «романизированные фракийцы к тому времени очень сильно смешались с готами», что позволяет мне, я полагаю, представить «моего» Юстина готом, а не фракийцем.

Никейское восстание 532 года: случалось ли в тот исторический период более важное событие?

Если бы оно закончилось свержением Юстиниана — а именно так чуть не произошло, — история могла пойти совсем по другому пути. В сегодняшнем Стамбуле не было бы Айя-Софии, одной из самых прекрасных построек в мире, а правовые реформы Юстиниана, послужившие основой законодательства европейских стран, никогда не были бы завершены и, скорее всего, были бы забыты и похоронены.

Для достижения драматического эффекта я укрупнил некоторые эпизоды, связанные с самими беспорядками, стараясь, насколько это возможно, сохранить темп и дух тех событий, — надеюсь, что не пренебрёг при этом исторической правдой. Все внесённые изменения станут очевидны любому читателю, который захочет сравнить соответствующие страницы романа и приведённую ниже хронику событий.

В основном хронология восстания известна достаточно хорошо. В разных источниках можно найти незначительные расхождения, но данный вариант представляется мне наиболее точным.